Не прошло и двух минут, когда мы дошли до нужного места: небольшой полянки посреди которой стоял неказистый деревянный столик с двумя креслами. Нуорр занял место за столом, а мне жестом предложил сесть напротив.

И вновь я не стал противиться и опустился в кресло.

– Ну, и как тебе мой небольшой «подарок»? – поинтересовался Нуорр. Причем слово «подарок» он специально выделил, так что мне сразу стало ясно: разговор пойдет именно о черном кинжале.

– Он… весьма… полезен, – старался я тщательно подбирать слова. «Полезен» было не совсем тем словом, ведь без этого оружия я бы не продержался в Лабиринте и дня.

– Рад это слышать.

– Это был не подарок, как я понимаю?

На губах Нуорра вновь мелькнула улыбка, но уже не та приветливая, а больше похожая на оскал голодного хищника.

– У всего есть цена, Виктор. Если бы ты взял мой кинжал и просто поставил на полку, то скорее всего, мы больше бы не встретились. Оружие так и лежало бы там вплоть до твоей смерти, скорой или долгой – не важно. А затем оно бы вернулось ко мне. Но ты взял его, более того, им ты отнял жизнь человека, и не одного.

– И что теперь?

– Теперь ты должен заплатить цену за силу, что получил.

Нуорр открыл ящик стола, после чего положил передо мной лист пергамента с текстом, написанным на неизвестном языке.

– Что это? – спросил я, не спеша брать лист бумаги в руки, но с интересом вглядывался в символы.

– Контракт, – черные глаза мужчины, казалось, смотрел прямо через меня. – Который ты подпишешь.

– А если я не стану?

– То не покинешь это место. Станешь одним из деревьев, что растут тут и радуют меня своими плодами.

Я вновь бросил взгляд на контракт. Подписывать что-то такое, не зная сути, я не собирался, вот только… похоже, мне не оставляют выбора.

– Я должен знать, что в нем написано, прежде чем подписывать.

– Сущий пустяк. Ты задолжал мне сотню душ, Виктор Торн. Считай это платой за силы, что дает клинок.

– Сто душ? Мне нужно убить сто живых существ?

– Не живых существ, – отрицательно мотнул тот головой. – Сотню людей. Можно ещё зверолюдов или эльфов, но последние, как я помню, в вашем мире не живут. Одним словом, сотню разумных. И как ты понимаешь, монстры, что обитают под Харконом, на эту роль не годятся. Они создания магии, и у них нет души.

Я нервно дернул щекой. То, о чем он меня просит – настоящее безумие.

– Но, есть ещё кое-что. Видишь ли, если сотня душ будет передана мне, то тебе ничего не останется. Именно поэтому души будут делиться пополам. Иными словами…

– Мне придется убить двести человек… – со странным спокойствием осознал я.

– Все верно. Мне будет уходить каждый второй. У тебя будет ровно три месяца на то, чтобы расплатиться с долгами.

– А если я не успею? Или не захочу этого делать?

– Ты вернешься сюда, – зловеще усмехнулся Нуорр. – А чтобы подстегнуть тебя, добавлю, что не ты один займешь место среди моего леса. А так же все, кто тебе дорог. К примеру, та фуори. Я сделаю с ней то же самое, что и с той бедняжкой, которую ты видел при нашей первой встрече. И сделаю это вне зависимости от того, подпишешь ты договор или нет.

– Значит, выбора у меня нет, – постарался я сохранить хладнокровие, хотя внутри словно вулкан взорвался.

– Почему? Выбор есть всегда. Другое дело, что у каждого выбора есть цена. К тому же, я не указываю тебе, кого нужно убить. А ведь мог бы… К примеру, сказать что… двадцать душ должны принадлежать детям, а пять – беременным женщинам. Так было бы лучше?

– Нет.

– То-то и оно. Умей ценить то, что имеешь. Будешь честно выполнять правила, и я не стану их менять. А через три месяца мы вновь встретимся.

– А если я справлюсь? Что будет тогда?

Но на этот вопрос Нуорр не ответил, лишь все так же зловеще улыбался, смотря на меня своими черными глазами.

Дверь за спиной захлопнулась, оставляя меня наедине с самим собой. Возвращался я сюда без особого желания. Учитывая обстоятельства, я попросил Нуорра вывести меня куда-нибудь в другое место, но тот отказал.

Плохо…

Три месяца на то, чтобы убить две сотни человек… От одной этой мысли по спине пробежал неприятный холодок.

Каким образом мне осуществить такое? Превратиться в серийного убийцу? Нет… это не вариант. Да и не получится у меня это сделать, находясь в тюремной камере.

В руке я сжимал кусок пергамента с надписями на неизвестном языке. Раз уж это контракт, который я был вынужден подписать, то я потребовал получить его копию, и Нуорр не стал отказывать в этой небольшой услуге.

Проблема лишь в том, что я не мог его прочитать.

Задумавшись над этим, я опустился на холодный каменный пол и открыл тайное отделение в искусственной ноге. Воспользовавшись пространственным карманом, я извлек оттуда серебряную маску, некогда принадлежащую Алисии Торн.

– Виктор? – словно зевнув, поинтересовалась девушка.

– А ты ожидаешь какого-то другого Торна?

– Ну… Мало ли… Когда ты снимаешь меня с лица, я погружаюсь в сон, и за его время может пройти день, а может и столетие. Кстати, где это мы? Мне тут не слишком нравится. Как-то уж слишком грязно, темно и сыро.

– Это Брокен Хиллс.

– Мне это ни о чем не говорит, – почти сразу ответила та.

– Это тюрьма.

– У-у-у-у… Стоп. Тюрьма? Но тогда… Виктор, у меня слишком много вопросов к тебе.

– Это подождет. Ты вроде как очень умная и разбираешься в магии. Можешь попробовать кое-что перевести?

– Разумеется! Для меня нет ничего невозможного, – с гордостью заявила та.

Я показал ей документ и коротко пересказал свою встречу с Нуорром.

– Тебе говорили, что ты идиот? Нет? Ну, так вот, я тебе говорю – ты идиот. Я бы ни за что не подписывала никакие договоры, и уж тем более собственной кровью!

Я действительно подписал договор кровью. Это было одно из условий Нуорра.

– Это я знаю и без тебя, – равнодушно отвечаю ей. – Но если бы я не подписал, то сейчас бы не разговаривал с тобой. Более того, он обещал, что убьет всех, кем я дорожу. И сильно сомневаюсь, что он блефовал…

– Дела… – вздохнула девушка. – Даже и не знаю, что тебе на это сказать.

– Ты уже сказала, что я идиот, этого более чем достаточно. Лучше попытайся прочесть, что тут написано, – развернул я пергамент так, чтобы маске было лучше видно.

– Света маловато… – хмыкнула Алисия.

– Прости, у меня нет ни зажигалки, ни спичек.

– Не страшно. Я и так вижу, но ничего хорошего по поводу увиденного сказать не могу. Мне незнаком данный язык. Думаю, стоит подыскать более узкого специалиста-лингвиста. Но учитывая, с каким существом ты связался, этот язык запросто может быть из другого мира.

– Значит, все бесполезно?

– Ну, почему сразу бесполезно? Откуда этот пессимизм? Я лишь сказала, что это сделать сложно, но отнюдь не невозможно. Главное подыскать правильного человека. Вот только делать это надо определенно не в тюрьме, а где-то ещё…

Долго разговаривать с Алисией я не стал, не смотря на то, что хотелось. Заряд у маски был ограничен, и глупо будет израсходовать его сейчас. Лучше приберегу на будущее.

Прошло два томительных и убийственно скучных дня в тюремной камере. За это время я ел всего два раза. Примерно в полдень приносили поднос с непонятной безвкусной кашей и кусок черствого хлеба. Есть кашу пришлось руками. Видимо, ложки заключенным не полагается.

Наконец, дверь отворилась, и на пороге показался один из надзирателей.

– Заключенный четыре два семь пять, встать! – рыкнул он и демонстративно постучал дубинкой о ладонь. – Руки за спину. Вот так.

На моих запястьях сомкнулись оковы, а затем сильная рука толкнула в спину в сторону выхода.

– Заключенный, тебя инструктировали?

– Нет, – честно ответил я.

– Отлично, тогда я проинструктирую. Плевать, кем ты был за стенами. В Брокен Хиллс ты никто. Если кто-то из надзирателей тебе приказывает – беспрекословно выполняешь. Драки между заключенными запрещены. Нарушитель идет прямиком в Морозильник. Что это такое, тебе лучше не узнавать.