— Ну, давай, мудила, рассказывай все, как на духу. Когда этот твой сраный Тагир собирается восстание Спартака поднять? Колись, если жить хочешь, мудила! — Жрец повысил голос.
— Да какое еще восстание? Какой — такой Спартак? — Хантер откровенно недоумевал. Здешним хозяевам жизни ужас как не хватало развлечений, поэтому они достаточно регулярно устраивали поединки рабов. Жора являлся ведущим организатором и идейным вдохновителем этой мерзости, имея с боев немалую выгоду. Во-первых, работал и приносил некоторый доход тотализатор, во-вторых, по итогам поединков выявлялись самые жестокие драчуны, которых в качестве поощрения назначали надсмотрщиками, в-третьих, таким образом, удавалось разобщить и подавить возможное сопротивление рабов в зародыше. Очень часто бандиты сами принимали участие в боях, тем более, что голодные забитые люди, многие из которых не пришли в себя после перехода, не могли как следует дать сдачи. Возможно, Спартак — кличка одного из наиболее боевых рабов. Такие жили недолго. Только до момента, пока Жора не давал приказ искалечить или убить несчастного, чтобы заработать на возросших ставках.
— Ты че в школе делал? Дрочил на задней парте? — Жрец угрожающе встал из-за стола. Было б что демонстрировать! Сто двадцать кило непонятно чего в форме приличной боксерской груши.
— Не, на передней! — встрял по привычке Бендер. Жора презрительной гримасой выразил подчиненному свое неудовольствие.
— Я никакого Спартака не знаю. Про восстание первый раз слышу. — охотник не сдавался, закрыв свои мысли, как его учил Тагир.
— Во-от, значит как! — Жрец подошел к накрытому крышкой древнему пластиковому ведру и сделал подручным знак. Азиз с Бендером подтащили Хантера поближе к ведру и заставили наклонить голову. Жрец резко снял крышку перед самым носом охотника. В лицо Хантеру уставилась закатившимися незрячими глазами голова человека. Что ж, ублюдки уже убили кого-то для своего пиршества, значит, пронесло в этот раз… Воцарилось молчание.
— Смотри-ка, не блеванул. — в свою очередь удивился Жрец. "Нечем, придурок" — думал Хантер, ощущая слабость в ногах и мерзостный ком в желудке. С утра не жравши. А в степи случалось видеть картинки и круче: человека, разорванного в куски миной, мертвецов с выклеванными стервятниками глазницами, в которых уже поселились насекомые, чьи лица и руки, уже успели объесть ночные хищники…
— Видишь, свинья, что сделаем с теми, кто против нас! — почти без акцента прошипел ему в ухо Азиз. Изо рта у него несло хуже, чем из помойки. Зачем только зубную пасту у новичков отбирают, если все равно ею не пользуются? Или людоедам она не помогает?
— Слушай и запоминай, сученок! — Жора пытался казаться важным и снисходительным — Твой Тагир на последнем волоске болтается. Резкий он, как понос доходяги. Еще чуть-чуть, и ему крышка! А вместе с ним и тебе. Понял? Хантер согласно кивнул, равнодушно глядя в мертвые глаза неизвестного бедолаги. — Но тебе даю шанс. Если Тагир начнет что-то замышлять, придешь ко мне и все расскажешь, понял, козлина?! — Жрец плевался слюной и тыкал охотнику в грудь пальцем. Хорошие манеры как рукой сняло.
— Тагир замышляет только свалить отсюда, как с вашим боссом рассчитается. — медленно произнес Хантер. — Я, в общем, тоже вынашиваю аналогичный план.
— Вынашивает он. Ха! — снова подал голос Бендер — И кто тебя заделал, сладкий? М-м-у-у.
— На рабов ему ваших насрать, можете жрать их с горчицей или с кетчупом. С кетчупом, наверное, вкуснее. Варите супы, жарьте котлеты, пироги начиняйте! И вообще, зря вы решили, что он со мной корешится и доверяет. Все разговоры у нас только про охоту, да про то, как заживем, когда свалим отсюда. Вот и все. Бандиты слушали, видимо соображая, не сошел ли Хантер с ума. Жреца от такой несусветной наглости дико колбасило. Не будь он сыт и ленив, охотник получил бы очередной жестокий урок.
— Я тебя, падла, предупредил. — процедил главарь — Любой фокус от вашей сладкой парочки — лежать твоей башке вот в этом самом ведре, понял? Вот и катись отсюда, идиот. Азиз, добавь сучаре скорости!
— Где пропал? — поинтересовался Тагир, продолжая стругать полосками саранчатину. В баке уже плавало килограммов десять жесткого мяса, отдающего в воду свой неаппетитный привкус и токсины. Затем на время в рассол и на жару или в коптильный шкаф — других способов хранить пищу на Базе пока что не существовало.
— Обсуждал с нашим плотоядным другом Жорой его вкусовые пристрастия. — Хантер потер ушибленные места на своем многострадальном теле и с горечью подумал — сколько раз его били здесь за неполные две декады, в прошлом за всю жизнь ему не досталось и десятой доли того. Хорошо же тогда жилось. Спокойно. Еды и воды было предостаточно. А такие как Жора со товарищи либо зону топтали либо настолько обросли жиром, что до измывательств над простыми обывателями снисходили нечасто.
— Твою мать! Опять не уследил. — огорчился Тагир.
— Они грамотно все рассчитали, взяли меня на обратном пути.
— Внушали побарабанить? — насторожился охотник.
— Типа того. Чистосердечное признание облегчает предсмертные страдания. Кто такой Спартак?
— Понятия не имею.
— Видимо, юмор. Если я все правильно понял, какого-то бедолагу укоротили на голову за подготовку восстания в рабском бараке Сейчас жрут его, падлы…
— Жора любит тыкать мертвой головой в живую и наоборот. В воспитательных целях. Не расстраивайся, все через это прошли.
— Да аппетит че-то пропал. Хотел сегодня плов попробовать приготовить. Тая рису купила. Немыслимая роскошь — рис стоил весьма и весьма дорого, потому как выращивали его выходцы из Китая за тридевять земель. А драгоценной воды эта культура требовала немало. Торговал деликатесом только Калита, да и то практически из-под прилавка.
— Плов — это дело. Выше нос! Плов нам даже сам Фашист не в силах испортить!
Хантер выложил на стол из пакета несколько картофелин, пару яблок, настоящую морковь и головку чеснока — ответный гешефт Мичурина за увесистый шмат саранчатины. Вместе с Тагиром он посмотрел на черное без единой звездочки небо. Чувствуя настрой друг-друга, охотники в унисон завыли на несуществующую луну, довольно удачно подражая несуществующим здесь волкам…
