- Этими действиями они хотят расшатать эксплуататорское общество! - подала голос та самая интеллигентного вида женщина, задававшая вопрос об "излишней" моей жестокости.
- Что ж, такими делами действительно можно расшатать общество. - согласился я. - Причём, любое! Не только "эксплуататорское", как вы говорите, но и самое что ни на есть справедливое. Ну хорошо, расшатали. А дальше что? У них есть программы построения этого самого "справедливого" общества? Или у них всё тот же затертый лозунг: " Разрушим до основания, а затем... "? А что "затем, никто не знает!
- Ну, почему же никто? - снова та же интеллигентка. - Есть целый ряд научных работ о построении социалистического общества. Вы же сами выросли при социализме и должны знать!
Она снисходительно улыбнулась, оглядев своих коллег, как бы предлагая им поддержать её.
- Вы правы, я родился и вырос в социалистическом государстве, как и мои родители. - кивнул я. - И я действительно знаю. В отличие от вас. Знаю лучше вас, что такое социализм! Вы прочитали пару, как вам показалось, "умных" книг и решили, что познали истину. И подозреваю, несёте "свет истины тёмным массам" несправедливого капиталистического общества. Я прав?
- Да, я читаю лекции по марксизму всем желающим на бесплатных семинарах. - с достоинством ответила женщина. - Только я прочитала не пару книг, как выразились вы, а глубоко изучала марксизм в университете в Берлине.
По толпе журналистов прошелестел почтительный шепот.
- И долго изучали? - поинтересовался я.
- Четыре семестра. - веско ответила интеллигентка.
- Целых два года? - удивился я. - Да уж, вы и правда, настоящий специалист. Только обычно, после изучения теории, следует на практике проверить и закрепить свои знания. Почему бы вам не поехать например в Северную Корею, Китай или Камбоджу? В Камбодже скоро понадобятся такие специалисты. Насколько мне известно, там решат сразу построить коммунизм, минуя социалистическую стадию. Не, ну а что медлить? Вам, революционерам, вооруженным передовой теорией - подвластна история! Езжайте туда и осчастливьте народ Камбоджи. Может и ума там наберётесь... А потом вернётесь сюда и уже со знанием дела возьмётесь за переустройство Германии. Поедете? Или вы предпочитаете "страдать" в благоустроенной квартире в Бонне, чем вольно дышать на рисовых полях Камбоджи по 14 часов, а потом с трепетом ждать своего "возлюбленного" , которого вам назначат на одну ночь ваши революционные власти, знающие, конечно же лучше вас, кто вам подходит.
- Что за чушь вы несёте?! - изумлённо сказала женщина.
- Почему же чушь? - усмехнулся я. - А разве у Карла Маркса не такой коммунистический рай описан? Ну может про рисовые поля он только не писал, а всё остальное прямо по его инструкциям: общие женшины, общие дети, общий труд и общие бараки для проживания. Потому как все эти буржуйские штучки типа отдельных квартир, семей и выбор профессии - не для настоящих революционеров. Но что-то я увлёкся и забыл о других господах журналистах. Что там за вопросы были?
Но толпа молчала, видимо переваривая только что услышанные странные вещи.
- А, вспомнил, - хлопнул я себя по лбу. - Эта милая девушка спрашивала насчёт того, что всех ли советских солдат обучают убивать голыми руками. Отвечаю! Может кого-то и обучают, но не всех. Меня вот не обучали, как и моих коллег по рок-группе. Да и остальных солдат нашего полка - тоже.
- А как же вам удалось? - тем же тихим голоском спросила девушка.
- Честно говоря, не помню! - развёл я руками. - Во-первых, мне не слабо досталось по голове, как вы можете видеть и когда я пришёл в себя я плохо соображал. А когда увидел, что мою... - я чуть было не сказал "жену", но вовремя вспомнил, что представители Полидора настоятельно просили пока факт нашей женитьбы хранить в тайне из коммерческих соображений. - Когда я увидел, что мою любимую похитили, я почти потерял разум и дальше действовал как в тумане. Это было во-вторых.
- Вы хотите сказать, что не помните, как убили трёх человек? - усмехнулась "теоретик марксизма".
Не просто, оказывается выбить её из седла.
Ответить я не успел, так как остальные журналисты недовольно зашумели:
- Имейте совесть! Вам и так отвечали дольше всех!
- Хорошо, господа, кому я ещё не ответил? - спросил я.
- Мне, я спросил, не следовало бы вызвать полицию, вместо того...
- Да-да, я помню! - остановил я журналиста. - И про судью и про палача. Как я вам только что сказал, я был в состоянии аффекта и не совсем отдавал отчёт своим действиям.
На самом деле я хотел сказать совсем другое, но понимал, что будет расследование и мне лучше придерживаться пока более вегетарианской версии.
- А вид зверски зарезанного неизвестного мужчины, сами понимаете, спокойствия мне не добавил. - продолжил я. - Не совсем понимая, что я делаю, я сел в его машину и помчался в погоню. Мне повезло, что мелькнувшие вдали огни автомобиля оказались огнями автомобиля похитителей. Если бы я остановился, чтобы позвонить в полицию, я бы их упустил. Я ведь совсем не знаю Бонна и не смог бы объяснить куда именно они поехали, поэтому мне оставалось только постараться не терять из виду этих похитителей. К сожалению по дороге мне не попалось ни одного полицейского патруля и я так и доехал до убежища бандитов. Вот и всё!
- Как это всё?! - раздалось сразу несколько возмущенных голосов. - А как именно вы их убивали?
В глазах журналистов я увидел неподдельный интерес. Даже теоретик марксизма застыла в ожидании подробностей.
- Говорю же вам, что я не всё помню. Какие -то моменты напрочь выпали у меня из памяти. Я помнил, как подъехал вслед за похитителями к дому, как оставил машину не доезжая до него, как шёл сквозь лес, а потом - как стою над телом одного из них и забираю у него из рук автомат Калашникова. Я даже не помню как я его бил и бил ли вообще!
- Ну, конечно, он сам упал и сломал себе шею! - усмехнулась "теоретик".
- А вы знаете, очень может быть... - сделал вид, что припоминаю, ответил я. - Там очень сильно пахло марихуаной. Возможно он сильно перебрал с этим делом и когда увидел меня, попытался подняться, но потерял равновесие и упал. Никогда не мог понять, почему революционеры курят марихуану в таких количествах. И даже, говорят употребляют более серьезные наркотики. Наверное это пробуждает революционное сознание. - совершенно серьезно сказал я. - Или усыпляет обычное, человеческое...
Я посмотрел прямо в глаза "революционной преподавательницы", откровенно усмехнувшись.
- А дальше? - журналистка-тихоня, смотрела широко открытыми глазами.
- А дальше я заглянул в окно и увидел привязанную к стулу Габриэль. Я хотел сразу же разбить окно, но в этот момент в комнату зашёл один из этих сумасшедших "революционеров" и увёл Габи из комнаты. Я разбил окно и влез в комнату. Через щель в двери я увидел, что они записывают видео. Думаю, вы скоро его увидите. В нём они грозили, что будут отрезать сначала пальцы, а потом отрежут голову Габриэль, если правительство не выпустит террористов из тюрем.
Я специально сказал с этими подробностями и это действительно произвело впечатление. Вздох изумления пронесся над толпой журналистов.
- А может это были просто угрозы, но они бы не сделали этого! - снова та же "социалистка".
- Вы знаете у меня не было никакого желания проверять это! - ответил я. - Я видел, что Габи сильно напугана. Она не такой несгибаемый борец, готовый пожертвовать частями своего тела, включая голову, на дело революции, как несомненно сделали бы вы, поэтому я хотел во что бы то ни стало освободить её. И когда тот изувер завёл её обратно, я хотел предложить ему отпустить Габи в обмен на автомат, который был у меня в руках. Я протянул его ему прикладом, чтобы показать мои мирные намерения, но он очень резко повернулся и ударился лицом об приклад. Я не думал, что от этого можно умереть, но он умер. Наверное очень слабая голова у него была. У революционеров это часто встречается. В этот момент женщина, которая осталась в другой комнате стала стрелять через дверь в нас. Я испугался и выронил автомат из рук. Он упал на пол и видимо от удара стал строчить, как сумасшедший. Пули прошли через дверь и в комнате кто-то упал. Мы с Габриэль вышли и увидели, что женщина лежит на полу и из неё течёт кровь. Я конечно хотел ей помочь, подошёл, проверил пульс, но она умерла. Вот теперь всё... - я развёл руками.
