Be the only man to say

That you believe,

Make me believe

You won't let go

Adagio

Песня заканчивалась на высокой ноте, которую она тянула, пока оркестр не замолчал и в полной тишине Габи чуть слышно всхлипнула и закрыла ладонью полные слёз глаза. Огромное пространство парка, заполненное до отказа народом, буквально взорвалось овациями!

Я не выдержал и подойдя, обнял её свободной рукой, а Габи повернулась и обняв меня обеими руками, спрятала лицо у меня на груди.

- Отдохни, солнышко , - прикоснулся я губами к её волосам. - Мы сыграем одну песню, а потом сразу нашу, хорошо? Как тогда в ресторане!

Но просто так уйти ей не удалось.

Публика неистовствовала!

Где-то в середине толпы несколько человек стали скандировать:" Габи! Габи!" . И вот уже вся огромная поляна Фрайцайтпарка подхватила этот клич и скандировала имя Габриэль пока она раскланивалась и делала свои, так любимые мною книксены. Толпа успокоилась только когда она уже скрылась за кулисами. Проявление обычных человеческих чувст всегда находит отклик в душах людей, в этом я не раз убеждался.

- Парни, сыграем Still got the blues , - повернулся я к группе. - Это единственная песня, где мы можем обойтись без Габи.

Незапланированная песня получилась очень кстати, по смыслу она получилась как бы ответ, на только что исполненную Adagio, а проникновенное соло, точно никого не оставило равнодушным.

Мы начинаем вступление, которое я прилепил к Stumblin' in, чтобы проще было вступать с вокалом и неожиданно публика встречает это бурными аплодисментами. Я решил, что им просто песня уже знакома по радиопередачам и пришлась по душе, но слишком уж оживленная реакция заставила меня оглянуться и я увидел причину зрительского восторга. С Габи костюмеры сняли длинную юбку и она осталась в ненавистной для неё мини! А посмотреть было на что! Габи поняла, что спорить и менять что-то слишком поздно, поэтому смущаясь и слегка краснея, поспешила к микрофону, возле которого я её ожидал.

Гитару я передвинул за спину, освободив обе руки, публика была понимающая и доброжелательная и мы выдали всё, на что были способны: обнимашки, влюблённые взгляды и даже финальный поцелуй!

- Вы что себе позволяете, товарищ солдат! - мордастый, лощённый тип, явно из столичных комсомольцев, строго нахмурил бровки. - Как вы вели себя на сцене? Фестиваль - это важное идеологическое мероприятие...

- В логове врага? - перебил я его с усмешкой.

Розовощёкий поперхнулся и выпучив мелкие поросячьи глазки с изумлением уставился на меня. Парни рядом старательно прятали глаза, а Габи, держась за мой локоть тихонько хихикнула.

- Да как вы!.. - мордастый запыхтел, пытаясь подобрать нужные слова.

- Извините, не знаю как вас, - снова перебил я. - Наша солистка устала, для неё это было первое такое масштабное мероприятие, да и для нас тоже. Мы не такие закалённые бойцы идеологического фронта, как вы, поэтому, с вашего позволения, мы пойдём отдыхать. А вы можете рассказать как вести себя на сцене, кому -нибудь другому. Советская делегация большая, найдёте себе объект для воспитания. Ну вот, хотя бы Зыкиной, я слышал её тоже привезли сюда. Пойдём, солнышко, нам пора домой!

Я взял Габи за руку и повернулся, чтобы идти.

- Постойте, я вас не отпускал! - взвизгнул обладатель поросячьих глаз.

- Значит, придётся уйти без вашего позволения! - усмехнулся я ему в лицо. Какое же это прекрасное чувство - свобода! Я знал, что не то что этот мозгляк не властен надо мной, но теперь, даже сам Громов, не может мне что-то приказать, поэтому просто упивался этим своим новым положением.

От дальнейших разборок меня спас вездесущий Пол:

- Габриэль, Саша и вы, парни, - обратился он к нам, появившись буквально из-под земли, поднявшись на сцену. - Пойдёмте со мной! Мы там организовали небольшой фуршет по случаю открытия Фестиваля. Основные мероприятия будут потом, а сейчас мы отметим это в узком кругу: только артисты и те, кто помогает им в выступлении!

- Отличная идея, Пол! - кивнул я , не оглядываясь больше на комсомольского деятеля. - Парни, идём?

- Саня, зачем ты лезешь в бутылку? - тихо сказал Виталий, когда мы двинулись вслед за Полом. Вид у него при этом был в высшей степени ошарашенный. Ну да, моё поведение совсем не соответствовало статусу "молодого".

- Да мы, терские казаки все такие, Виталь! - ответил я. - Ну кто он такой, этот прыщ? Почему я должен его слушать? Я с ним на одном гектаре по нужде не сяду, не то что выполнять его "рекомендации"!

- Ну ты даёшь! - Виталий был поражен моей наглостью. - А если он нажалуется?

- И что дальше? - усмехнулся я, пробираясь через толпу. - На губу посадят? Так нет её здесь - осталась по ту сторону границы! Выступать не запретят! Не он же вместо меня на сцену выйдет? Этот бездельник кроме авторучки ничего в руках не держал. Ну, разве кое-что ещё, в туалете. Так что пошёл он нахрен!

- А когда вернёмся в полк? - никак не мог успокоиться Виталий, да и другие парни, идущие следом, внимательно прислушивались к нашему разговору.

- А что в полку? - я тоже не собирался сдаваться. - Ну, передадут Чихрадзе и что? На танцы пускать перестанет? Или к немцам "на дружбу" ездить? Ты сам-то как думаешь, сделает он это? Вот, то-то! Так что, выбрось из головы этого придурка и наслаждайся! Вряд ли такое повториться в твоей жизни!

- Как будто в твоей повторится! - пробурчал сзади Сергей Сараев.

- А это мы ещё посмотрим! - усмехнулся я.

Пол привел нас в большой павильон, установленный за сценой, специально к фестивалю. По центру стоял длинный стол уставленный разного размера тарелками, на которых живописно расположились разного размера бутерброды со всевозможной снедью. Тут же стройными рядами стояли бутылки с шампанским, вином, пивом и даже кое-где можно было заметить яркие этикетки более крепких напитков.

- Вот это мне нравится! - с загоревшимися глазами потёр руки Юра Богданович.

- Смотри только, чтобы твоё "нравится" соответствовало твоим возможностям! - подмигнул я. - А в этом тебе поможет наш "настройщик инструментов"! - смеясь кивнул я на Громова, который явно выискивал в толпе нас.

- Нууу, блин! - скривился Юра. - Почему за западниками никто не присматривает?

- Вот они и разлагаются! - засмеялся я. - По полной!

- А может я тоже хочу! - полушутя ответил Юрка.

- Тебе нельзя! - развёл я руками. - Руссо музыкантен. Облико морале!

Громов заметил наконец нашу компанию и стал пробираться поближе. Но раньше его нас перехватили ребята из АББы - теперь они официально стали называться именно так, покончив с муками выбора.

- Габриэль, Саша! - окликнул нас Бенни Андерсон, клавишник. - Вы были просто великолепны! Габриэль, ты так вживаешься в роль, что когда ты поёшь, оставаться равнодушным просто невозможно! Это невероятно!

- Я ставил тебя в пример нашим девушкам! - вставил гитарист Бьорн Ульвеус. - Они поют слишком отрешённо, а нужно сильнее передавать чувства!

- Так а вы напишите такие песни, в которых есть о чём переживать! - обиженно заметила блондинка Агнета. - А не вот это:

Я сижу у телефона

Я жду твоего звонка!

И обе девушки засмеялись.

- Вы думаете, так легко написать хорошую песню? - теперь обиделся клавишник.

- Ну вот у Александра получается! - с издёвкой ответила Анни-Фрид.

- Ребята, а не выпить ли нам по бокалу шампанского? - удалось, наконец втиснуться в их пикировку мне. - Не знаю как вы, а мы впервые выступаем на мероприятии такого масштаба.

- Вот это деловое предложение! - обрадовался Пол. - Разбирайте бокалы!

Мои парни, до этого растерянно топтавшиеся рядом, не понимая, о чём это так оживлённо спорят музыканты АББы, расслабились и потянулись за бокалами.

- Уже отмечаете? - добрался, наконец до нас Громов. - Что ж, заслужили! Выступление было просто выше всяческих похвал.