Люди, не знакомые с научным методом, спрашивают — а откуда вы всё это знаете, почему ваши сказки о том, что было 14 млрд лет назад, правдивее библейских — о том, что было 7 тыс. лет назад? И в самом деле, откуда мы знаем, что «через 7 млрд лет Солнце превратится в какого-то белого карлика», как опечалился осенью 2007 г. В.В. Путин, выслушав рассказ о проблемах астрофизики.
Путь к такого рода знаниям был долог. Наши знания о процессах и объектах, весьма далеких от повседневного опыта, являются неразрывной составляющей всего здания науки, ибо получены как обусловленный законами логики неизбежный вывод из твердо установленных фактов. Повторим ещё раз, что на достижениях науки покоится ныне весь наш повседневный быт, всё производство, вся экономика и сфера услуг, образование и многие виды искусства. Здание науки самосогласованно и взаимосвязано. Если вы слышите музыку, записанную на лазерном диске и если взрывается водородная бомба, — значит Солнце (источник энергии которого тот же, что и в водородной бомбе) возникло из газового облака около 5 млрд лет назад, а наша Вселенная — около 14 млрд лет назад.
Могущество науки простирается далеко за пределы нашего непосредственного пространственно-временного опыта. Критерий истины — общечеловеческая, воспроизводимая практика — остается незыблемым. Он очевиден для мира соизмеримых с человеком масштабов, а для макро- и микромира новый вывод стоит в конце цепочки логических умозаключений. И эта логика обязательна, ибо она соответствует законам мироздания, соответствует физике нашей Вселенной.
2. Мораль науки и мораль религии
Если мыслим идеал, способный соединить людей в некоторого рода религию будущего, то он не может быть основан иначе, как на научных данных. И если справедливо, как это часто утверждают, что нельзя жить без веры, то последняя не может быть иной, как верой во всемогущество знания.
Илья Мечников
Борцам за внедрение в школы «основ православной культуры» следовало бы знать следующее ниже высказывание И.П. Павлова: «Я семинарист и как большинство семинаристов уже со школьной скамьи стал безбожником… Мне бога не нужно. Но человек не может жить без веры. Он должен во что-нибудь верить. Большевик, он верит, что коммунизм даст счастье человечеству; если не ему самому, то его детям, внукам. Эта вера даёт ему силу переносить голод и холод, драться на фронтах, сражаться за победу мировой революции, умирать за идею. Человеку религиозному, верующему в бога, силу придаёт вера, что есть высший судья, справедливый и милостивый, который за страдания, за праведные дела даёт ему царство бо-жие на том свете. Эта вера помогает ему жить, терпеть горести лишения. Моя вера — это вера в то, что счастье человечеству даст прогресс науки. Я верю, что человеческий разум и его высшее воплощение — наука — избавит род человеческий от голода, от болезней, уменьшит горе в жизни людей. Эта вера давала и даёт мне силы и помогает вести свою работу»… (цит. по: Болондинский В., Куприянова Н. «Ведь это целиком личное дело…». И.П. Павлов о религии // «Здравый смысл». 2006. № 38. С. 32).
Можно предположить, что из слушателей основ православияя (напомним, что «православная культура» — это прикрытие дляя Закона Божьего, придуманное лично Алексием II; см. цитату из его Циркуляра № 5925,[13] приведенную в «письме десяти академиков») выйдут безбожники, как и из «большинства семинаристов». Далее И.П. Павлов пишет о том, что нельзя отнять веру в бога, не заменив её чем-то. И вместе с ним все учёные верят в могущество науки и знают, что её прогресс благодетелен для человечества.
Есть мнение, что не признающая существования бога наука аморальна уже потому, что лишает человека надежды на бессмертие души. Но такова суровая правда жизни. Человеку самому, под свою ответственность нужно решать вопросы о жизни и её смысле. Да, наука говорит о смертности человека, но она не покушается на свободу совести, на моральные убеждения людей. «По вере вашей да будет вам».
Наука ни от кого не требует отказаться от своей религиозной веры и очень далека от осуждения верующих. Церковь же — на Западе с раннего Средневековья, а в России с 2007 г. — обвиняет неверующих в аморальности. В принятых недавно «Основах социальной политики Русской православной церкви» говорится, что принцип свободы совести «свидетельствует о распаде системы духовных ценностей, потере устремлённости к спасению в большей части общества». Отдельные православные граждане дошли уже до утверждения о необходимости введения в России теократического правления. Налицо неприкрытое выступление против Конституции РФ.
О «потере устремлённости к спасению» следует поговорить особо. Спасению чего или от чего — далеко не всем безбожникам это понятно. Имеется в виду, очевидно, спасение души, погрязшей в грехе. Ведь согласно христианской доктрине, все мы изначально греховны, и повелось это от Адама и Евы. Вот это и есть, очевидно, продукт «онтологического зла», о котором говорит Русская православная церковь и которому она надеется противопоставить преподавание религии в школе. Но ведь таковое зло обозначено лишь в ничем не подкреплённых древних мифах Ветхого Завета и понятие о нём разработано богословами конца античного мира.
Родриго Кортес («Известия», 13 марта 2007 г.) пишет: «…Инквизиторская схема — навязать заведомо невыполнимые условия, зафиксировать факт преступления, принести знаковую жертву и взять за ноздри остальных (.…) Такова центральная идея, квинтэссенция самого христианства, потому что именно так с человеком поступил Господь. Напомню, что если верить Писаниям, Он привлек внимание по-детски непоседливых Адама и Евы к единственному запретному в Эдеме предмету, затем, не пачкая рук, позволил Змею провести провокацию, взял парочку с поличным, провёл дознание и выгнал. А когда в жертву был принесён самый невиновный из всех сынов человеческих, каждому грешнику стало ясно: хочешь уцелеть — делай что говорят. Именно так действуют на сознание массы».
Не одобряя ёрнической фразеологии Р. Кортеса, отметим, что концепция первородного греха, тяготеющего доныне над человеком, действительно вызывает чувство глубокого недоумения.[14]
