Ну, не до конца, правда, — вы ж понимаете! Оставались еще кое-какие мутноватые частности — насчет моего алиби, как пасти карася и тому подобное. Но я знал, что все придет.

Когда мы вместе шли по проходу, миссис Саммерс посмотрела на меня и говорит:

— А что, молодой человек, похоже, вам очень понравилось.

— Я рад, что вы взяли меня с собой, — сказал я. — Мне это было очень полезно.

В дверях они остановились попрощаться со священником, и она ему меня представила. Ему я сказал, что проповедь была такая зажигательная, такая, знаете ли, вдохновляющая! И не соврал. Пока он там что-то брехал, я по поводу карася Джейка засандалил целый план кампании.

К машине мы шли с женой шерифа рядом, муж плелся сзади.

— Я вот все думала, мистер Биге… Ах да, ведь вы, наверное, позволите мне звать вас Карлом. Не возражаете?

— Да, конечно, пожалуйста, — сказал я. — Так о чем вы все думали, миссис Саммерс?

— Думала спросить вас… — Тут мы как раз вышли к обочине. — Ну, давай, Билл, шевелись! — с нетерпеливым жестом обратилась к мужу миссис Саммерс. — Что ты тянешься, как патока в январе! Я хочу пригласить Карла к нам на обед.

— Ых-хренась! — выдохнул он. — Ты чо? То есть я хочу сказать… гм… в самом деле?

Она сжала губы. Разжала. Я уж думал, она сейчас опять на него накинется, но он ее упредил.

— А что? Прекрасная идея! — сказал он и хлопнул меня по спине. — Смерть до чего охота посидеть с тобой за одним столом, сынок. Я и сам хотел пригласить тебя!

Ни черта он не хотел. И вовсе эта идея ему была не в кайф. Затащить меня в церковь — это конечно. Но вводить в свой дом, корешаться со мной… притом что все же есть некий шанс поиметь от меня какую-нибудь заблуду…

Что-то во мне его настораживало. Чем-то я его не вполне устраивал.

— Спасибо огромное, — сказал я. — Но думаю, лучше не сегодня. Меня ждут дома, и мне надо массу всяких дел переделать для подготовки к учебе, и… ну, и вот, собственно.

— Ага. Ну ладно. — Он кивнул. — Что ж, раз не выходит, раз не можешь… Значит, придется нам есть в одиночестве, Бесси.

— Вот вечно ты… — вновь надулась она. — Клянусь тебе, Билл Саммерс, я… я…

— Да я-то тут при чем? Я что, не предложил ему? Скажешь, нет? Сама слышала, как он ответил, что не может. Разве я… — Он повернулся ко мне. — Разве не ты сказал, что не можешь?

— Ой, помолчал бы. Ты невыносим. Невыносим, ну совершенно! Карл, я хотела предложить, чтобы мы подвезли вас до дому, но едва я представлю, как Его Всевластие сейчас начнет юлить, вынуждая вас отказаться…

— Да вот еще! Чего ради? Хрен ли я… чего это я буду, интересно, упираться?

— И почему ты всегда все в штыки принимаешь, вот почему?

Ситуация становилась уже неприглядной. Я положил этому конец. Сказал, что я честно не могу прийти сегодня к ним обедать. Может, в другой раз? Но я не откажусь, если меня подбросят до дому.

Пока ехали, никто не произнес ни слова. Потом, когда я прощался и благодарил, шериф обратил внимание на двухдверное авто, остановившееся правыми колесами чуть не в канаве.

— Ба! — нахмурился он. — Это машина доктора Додсона! У вас там в доме кто-то прихворнул или как?

— При мне нет, — сказал я. — Когда я уходил, все еще спали.

— Кто-то заболел, не иначе. По дружбе док к Уинроям не заходит. Кто бы это мог быть? Есть идеи?

— Взял бы сам, в дом зашел да спросил! — смерила его взглядом миссис Саммерс. — Поручкался бы со всеми. Покалякал о том о сем. Спросил, как поживают детки. А на меня наплюй, какая разница, что я, как я…

Обрывая ее упреки, он воткнул передачу.

— Все, еду, еду, лечу! Черт подери, не видишь, что ли? Еду! еду! Сынок, ты малость…

Я отпрыгнул в сторону. Резко газанув, он рванул с проворотом колес, а я направился по дорожке к дому.

Фэй встретила меня в коридоре. Она задыхалась. Мертвенно-бледное лицо, в рыжевато-карих глазах полыхает страх. Через ее плечо я заглянул в столовую.

Там была Руфь. Руфь, Кендал и Джейк и лысый малый с животиком — врач, как я понял. Джейк навзничь лежал на полу, доктор, стоя на коленях, над ним склонился, прикладывая к его груди стетоскоп.

Едва шевеля губами, Фэй прошептала:

— Его вино. Отравлено, наркотик. Ты, что ли?..

Ткнув ее кулаком в пах, я протиснулся мимо. Будь она неладна! Испугалась, понятно, но сразу-то на меня всех собак вешать — какого черта! Вслед за мной она вошла в столовую и встала рядом. Сделав шаг в сторону, я втиснулся между Руфью и Кендалом.

Глаза Джейка закрыты. Бормочет, перекатывая голову с боку на бок. Док выпрямился, выпустил из рук болтающийся стетоскоп и хмуро смотрит на Джейка.

Взяв за запястье, поднял его руку, щупает пульс. Выпустил руку. Упала на пол.

— Не дергайтесь, — сердито приказал он.

— Сплю-у-у-у… не могу-у-у… — Джейк продолжал мотать головой, ловя воздух судорожными глотками. — Спаси-ите… Прове-ерьте вино-о…

— Перестаньте! Прекратите сейчас же! — Доктор схватил его рукой за голову. — Не дергайтесь!

Дергаться Джейк перестал. Да и поди-ка не перестань: доктор так стиснул его башку, что дернешься — скальп слезет.

Доктор поднял ему сперва одно веко, потом другое. Встал, отряхнул на коленях брюки и кивнул Кендалу.

— Расскажите, что произошло, Фил.

— Сейчас соображу, док. — Кендал вынул изо рта трубку. — Только вот не знаю, смогу ли что-нибудь добавить к тому, что миссис Уинрой…

— Миссис Уинрой была немного взволнована. Рассказывайте вы.

— Что ж, попробуем. Она и я — миссис Уинрой и я — были в гостиной, читали воскресные газеты, а мисс Дорн находилась в кухне, готовила обед. Не правда ли, Руфь?

— Д-да, сэр.

— Не тяните резину. Ближе к делу. — Доктор нетерпеливо взглянул на свои часы. — Не могу же я тут все утро… Вы услышали, как Уинрой спускается по лестнице, при этом производя много шума. Так. Дальше.

— Я встал. Да, кажется, мы оба встали. Мы решили, что он… гм… что он просто…

— Пьян. Дальше.

— Выходим в коридор, он ковыляет мимо нас, бормоча, что его отравили — что в вине отрава или что-то в этом роде. Говорил он не совсем членораздельно. Вошел в столовую и рухнул, и мы — миссис Уинрой и я — вызвали…

— В руках нес бутылку вина, так? Аккуратно заткнутую, верно? — Лицо доктора пылало; казалось, краснота подступает к самым глазам. — Ну-ка, дайте-ка, я на нее еще раз гляну.

Кендал взял бутылку со стола, подал врачу. Тот понюхал, пригубил, потом глотнул от души. С кислой миной вытер рот, поглядел на Фэй.

— Он снотворное принимает? Сколько? Как часто?

— Я… Я не знаю, доктор.

— Сколько у него было, знаете? Чтобы понять, много ли не хватает.

— Да нет, я… — Фэй помотала головой. — Я из Нью-Йорка привозила ему, но я не знаю, сколько он принял.

— Привозили, значит? А рецепт? Нету? Вы знаете, что это незаконно? Ладно, плюньте. Не на допросе.

— А он… Он не…

Доктор фыркнул. Пнул Джейка под ребро носком ботинка.

— Кончай придуривать. Я говорю: хватит. Вставайте! — прикрикнул он.

Глаза Джейка широко открылись.

— Ч-что там… там что-то…

— Конечно, там что-то, а как же. Алкоголь. Восемнадцать процентов объема.

Он поднял свой докторский чемоданчик, мрачно кивнул Фэй.

— С ним ничего особенного. Абсолютно ничего. Если не будет вставать, вылейте на него ведро воды.

— Но я… — Ее лицо теперь тоже было красным. Краснее даже, чем у врача. — Но как же… Я не понимаю…

— Эксгибиционизм. Внимания ищет, сочувствия. Когда эту дрянь употребляют долго, соображать перестают… Нет, он не пьян. Выпито недостаточно.

Фэй скривилась, пытаясь изобразить улыбку.

— Мне ужасно жаль, доктор, что так получилось. Я вам… Вы нам пришлите счет…

— Пришлю. И больше меня не вызывайте, ясно? У меня полно действительно больных.

Он нахлобучил на голову шляпу, пожал руку Кендалу и, хлопнув дверью, вышел вон.

Джейк сел. Помогая себе руками, поднялся на ноги, стоит, качается, повесив голову и глядя в пол.