Эти кусочки одежды стали еще одним символом чего-то глубокого. Мое тело действительно могло выжить после того, как его затащила под себя и раздавила эта машина. Стоя на рельсах - кнопка STOP была нажата, ручной тормоз затянут - я подумал: "Человеческое тело - впечатляющий образец биологии, чувак.

А потом я благополучно спрыгнул вниз и направился к дому.

ЭПИЛОГ

.

СОХРАНЕНИЕ ЛАГЕРЯ

Я всегда буду выздоравливать, это никогда не закончится. Но я принимаю это; я не ною по этому поводу. Учитывая, что мне уже перевалило за пятьдесят, мне уже нужно было уделять много внимания своему телу, гибкости и суставам, так что это счастье - делать это с глубокой ответственностью и радоваться этому.

Но это не всегда легко (и никогда не бывает безболезненно). Возвращение на съемочную площадку "Мэра Кингстауна" для съемок третьего сезона, как я это сделал в начале 2024 года, было, пожалуй, даже более физически сложным, чем я себе представлял.

Начнем с того, что я обычно сам занимаюсь каскадерской работой, но смогу ли я вообще эффективно работать, учитывая мои физические ограничения? Оказалось, что задача была не только физической, но и психологической. Вместо того чтобы беспокоиться о своей силе, я должен был подумать, смогу ли я управлять своими конечностями, учитывая, что сила суставов и мышц у меня все еще ограничена?

Первый трюк, который я должен был сделать в "Мэре", - вырубить пару мафиози на мокрых ступеньках. Мы поставили все так, чтобы каскадер мог выполнить это действие, если я не справлюсь, но в итоге это сделал я, и все прошло лучше и быстрее, чем мы даже предполагали. На самом деле, несмотря на то, что я должен был ударить парня, в итоге я прыгнул и ударил его как супермен. Пока я это делал, вдалеке послышались одобрительные возгласы из режиссерской палатки за пределами съемочной площадки. "Мэр вернулся!" - сказал кто-то. "Джереми вернулся!"

В тот день у меня появилось много надежд: я все еще мог выполнять работу, и это также означало, что сценаристы могли писать то, что хотели (например, режиссерские указания типа "Майк разбивает плохих парней").

Мы снимали эту сцену на третьей неделе съемок (хотя она появилась в первом эпизоде), когда я была еще довольно хрупкой. Начнем с того, что в Питтсбурге, где мы снимали сериал, было холодно - на земле лежал снег и лед, что не очень хорошо для моего организма. Я начал засыпать на съемочной площадке, и был момент, когда врачи решили, что мне нужно вообще покинуть Питтсбург и отправиться домой, чтобы как следует отдохнуть. Не слишком ли быстро мы двигались? Съемочный день может длиться четырнадцать часов, поэтому мы ограничили мой график восемью часами, и это помогло.

Но на самом деле все дело было в том, что мои анализы крови были просто мусорными. Я не мог преобразовать в энергию все, что принимал. Я постоянно испытывал усталость. Мой уровень тестостерона составлял 200 единиц, в то время как должен был быть около 1100. Переливание крови, операции и все повреждения, полученные в результате инцидента, ужасно истощили меня, и мое тело прилагало огромные усилия, чтобы восстановиться на клеточном уровне. К счастью, они могут количественно оценить этот процесс с помощью еженедельных анализов крови, чтобы увидеть, что организм вырабатывает недостаточно, а что избыточно, а затем подобрать добавки и инъекции для повышения уровня моей энергии.

Я был постоянным научным экспериментом. Например, с помощью панелей мы узнали, что мое тело очень хорошо реагирует на инъекции тестостерона. Мы обнаружили, что я могу принимать относительно небольшое количество препарата и получать отличные результаты - люди принимают в четыре раза больше, чем я, каждую неделю, чтобы получить те же результаты, которые я могу получить за десять дней. Но все равно, перед тем как отправиться в Питтсбург, чтобы начать третий сезон, я был слаб и набирал вес - я тренировался четыре-пять дней в неделю, чтобы подготовиться к съемкам, и все равно был на тридцать фунтов тяжелее, чем когда-либо. Мои органы набрали столько жира, чтобы защитить их после травмы, и не хотели его расходовать. Это было жестоко.

Чтобы исправить ситуацию, я, как и тот парень, который отказался от лекарств, голодал четыре дня, что привело к шоку моего организма и заставило его съесть жир со всех моих органов.

Я сбросила пятнадцать килограммов до приезда в Питтсбург 8 января, через год и один день после моей первой операции в Cedars. Большую часть съемок я все еще испытывала проблемы с энергией, но примерно к десятой неделе я начала чувствовать себя гораздо лучше.

Я понял, что для того, чтобы сделать то, что мой разум по-прежнему считает легким, требуется гораздо больше времени. Мое новое тело реагирует гораздо медленнее, чем раньше, и я немного нетерпелив, поэтому я толкаю его все сильнее, сильнее и сильнее. А потом с этим нетерпением приходит уныние, потому что это много тяжелой работы ради нулевого, мать его, результата.

Но что еще мне делать? Это дорога с односторонним движением, о которой я говорил. Конечно, может быть, однажды я просто перегорю и стану весить четыреста фунтов, хотя я тренируюсь семь дней в неделю и не ем ничего, кроме куриных грудок и брокколи. Брокколи, куриные грудки и силовые тренажеры работают для всех остальных людей на планете, но для меня это просто занимает больше времени, я думаю. И дело не в том, что я пытаюсь набрать мышечную массу. Мне просто нужно укрепить суставы, чтобы я могла нормально ходить и бегать. Мне еще предстоит обучить свой мозг работать в новой реальности, но все, что у меня есть, - это время. Оно не будет потрачено впустую.

А вот мой рот - это просто катастрофа: там творится абсолютный кошмар, мой личный ад. Каждый раз, когда я разговариваю, ем или сплю, мне хочется кричать от этого хаоса во рту. Мои зубы никогда больше не выстроятся в правильную линию; одна сторона была сдвинута снегоходом так далеко в сторону, что это невозможно исправить.

На днях во время ночного ужаса я, видимо, зажмурился, и один из зубов выскочил из-за неправильного положения челюсти. Это не в последний раз, и нет, это не очень приятная операция по исправлению.

Но я живу с этим... Я не в восторге от этого, но я живу с этим. Я просто рад, что сейчас хожу, так что к черту мой рот. Кого это волнует? Я действительно так думаю. Я не люблю это, но я могу жить с этим, потому что я могу жить. У меня все еще есть улыбка. Я не выгляжу как полный урод.

Я отказываюсь уделять этим личным мучениям слишком много энергии, потому что они не имеют такой уж большой ценности. Есть так много других вещей, на которых можно сосредоточиться. Так много других вещей, которые имеют ценность и за которые я благодарен.

Вчера я сгорел под солнцем Лос-Анджелеса. Это был лучший день.

Теперь я благодарен за солнечные ожоги. Представьте себе.

Не только я чувствую благодарность и большие перемены в своей жизни.

Недавно я разговаривал с Дэйвом Келси, и вот что он сказал: "То, что произошло, оказало такое глубокое влияние на мои взгляды и отношение к жизни. Это повысило мое осознание ее хрупкости и привело к тому, что я стал глубже, намного глубже ценить каждый день. Я заметила, что стала больше ценить моменты, глубже смаковать опыт и постоянно выражать благодарность. Это укрепило мои отношения и послужило напоминанием о том, как важны близкие люди. Теперь я отдаю предпочтение семье и друзьям, провожу с ними действительно качественное время, прилагаю сознательные усилия, чтобы развивать и укреплять эти отношения. Думаю, я также стала более сопереживательной".

Как я уже неоднократно говорил, это случилось не только со мной. Это случилось с каждым. Услышать, как Дэйв рассказывает о том, как изменилась его жизнь, было невероятно важно для меня, и не только для него.