— Я думаю, мы могли бы попросить, чтобы капитаны речных судов брали большее количество пассажиров за каждую поездку. Они вполне могли бы взять на борт еще человек пятьдесят, надо только натянуть тенты на открытых палубах. Это не намного отличалось бы от условий в пересыльных лагерях.

— Думаете, они на это пойдут?

— А почему бы и нет? В конце концов, мы даем им заработать на жизнь. И это только временно. Если они не захотят брать их, то могут сидеть в гавани и терять деньги. Весельные лодки вряд ли можно использовать для насыпного груза. А как только у нас снова появятся корабли, мы дадим их капитанам, которые оказались более сговорчивыми.

— Если только они все не объединятся; эти капитаны любят строить из себя некий клан. Помните, сколько шума было из-за несчастного случая с Кромптоном? Он протаранил бревно и обвиняет нас в том, что мы послали его в неотмеченный на карте приток. Мы были вынуждены оплатить ему ремонт судна. Вот чего нам сейчас только и не хватает, так это вспышки профсоюзного движения.

— А что я тогда буду делать? В пересыльном лагере больше семи тысяч за раз разместить нельзя.

— А, ну их всех к черту. Сообщите капитанам, что они берут большее количество пассажиров за поездку, и покончим с этим. Я не собираюсь держать переселенцев в Даррингеме ни на секунду дольше, чем это необходимо. — Он старался не задумываться над тем, что будет, если одна из весельных лодок вдруг опрокинется в Джулиффе. Лалонд не имел никаких организованных неотложных служб; имелись только пять или шесть санитарных машин в больнице при церкви для несчастных случаев в городе, но бедствие за тысячу километров вверх по реке… А колонисты почти все были аркологические обитатели, и половина из них явно не умела плавать. — Но после этого мы будем должны заняться увеличением количества лодок. Меньше колонистов они посылать нам не будут, это уж к бабке не ходи. Я слышал, численность алкоголиков Земли снова ползет вверх, в прошлом году количество незаконных рождений повысилось на три процента. А это ведь только официальные цифры.

— Если вы хотите увеличить количество лодок, то потребуются и новые займы, — заметил Терранс.

— Спасибо, с арифметикой у меня все в порядке. Скажите диспетчеру, пусть сократит некоторые другие статьи бюджета, чтобы компенсировать эти затраты.

Терранс хотел было спросить, какому отделу урезать бюджет; каждому административному отделу и так хронически не хватало финансов. Но выражение лица Колина Рексрю заставило его отказаться от этой идеи.

— Хорошо, я прослежу за этим. — Он загрузил примечание в общий рабочий файл своего биологического компьютера.

— Было бы неплохой идеей время от времени проверять безопасность на этих гребных судах. Заставьте их обзавестись спасательными поясами.

— Никто в Даррингеме не делает спасательные пояса.

— Ну и что, для какого-нибудь предпринимателя с головой это будет неплохой свежий шанс. Да, я понимаю, что придется установить еще один заем. Да, черт, а у нас здесь есть какой-нибудь аналог пробкового дерева? Спасательные пояса вполне можно вырезать из дерева, на этой чертовой планете все делается из дерева.

— Или из грязи.

— Господи, не напоминай мне об этом, — Колин опять поглядел в окно. Облака спускались и теперь висели приблизительно в четырехстах метрах над землей. «Данте был не прав, — подумал он, — ад это вовсе не иссушающая жара, ад — это постоянная сырость». — Что-нибудь еще?

— Да. Пристав, которого вы послали в район Шустера, прислал сообщение. Я не стал загружать это в офисную сеть.

— Хорошая мысль. — Колин знал, что CNIS команда контролировала их спутниковые коммуникации. Имелся также Ральф Хилтч, сидящий уютно в Посольстве Кулу, подобно выскочившему на землю осьминогу со своими чертовыми щупальцами, проникающими во все офисы администрации и качающими оттуда информацию. Хотя одному богу было известно, почему это так беспокоит Кулу, возможно, паранойя была той чертой, которую Салданы заложил в свои превосходные гены. Он также слышал строго неофициальный шепоток, что эденисты имели активную разведывательную сеть на планете, которая отодвигала доверие за разумные пределы.

— И что в заключении? — спросил он Терранса.

— А толком ничего.

— Ничего?

— Как и докладывал шериф, четыре семьи пропали, вне всякого сомнения. Все они жили в саванне на значительном расстоянии от самого Шустера. Он посетил их фермы и сказал, что везде наблюдалась одна и та же картина, будто хозяева одним прекрасным утром вышли из дома и больше никогда туда не возвратились. Конечно, к тому моменту, как он туда прибыл, весь их скарб был уже разграблен, но он расспросил соседей, и те сказали, что в одном доме был даже оставлен приготовленный обед. Никаких следов борьбы, ничего похожего на нападение крокольвов или сейсов. Ничего. Это по-настоящему напугало других колонистов.

— Странно. А у нас не было никаких сообщений о том, что там действуют какие-нибудь шайки бандитов?

— Нет. Во всяком случае, бандиты не остановились бы только на нескольких семействах. Они продолжали бы свое занятие, пока их бы не поймали. Эти семейства исчезли девять недель назад, и не было никаких сообщений о чем-либо подобном. Что бы там ни произошло на самом деле, это очень напоминает тупик.

— Так или иначе, но бандиты бы разграбили у них весь скарб, — размышлял Колин вслух. — А что говорят по этому поводу фермеры из Тиратки? Они что-нибудь знают?

— Пристав ездил и на их территорию. Они уверяют, что не имели никакого контакта с людьми, с тех пор как уехали из Даррингема. Он вполне уверен, что они говорят правду. В их помещениях не было никаких признаков пребывания там человеческих существ. Его родственно-связанный с ним пес хорошенько все обшарил вокруг.

Колин еле удержался, чтобы не наложить на себя крестного знамения; его воспитание на астероиде ореола было довольно строгим. Суперпосетители и шерифы, использующие родственность, были для него теми вещами, к которым он никак не мог привыкнуть.

— Во всех семействах имелись дочери; некоторые еще подростки, но двоим уже перевалило за двадцать, — сказал Терранс. — Я проверил их файлы регистрации.

— И что?

— Некоторые из девочек были весьма миловидны. Они могли перебраться вниз по реке в один из больших городов и основать там бордель. Такое уже бывало. И насколько нам известно, условия в Шустере для этого вполне подходящие.

— Тогда почему бы им не взять с собой и барахло?

— Не знаю. Это было единственное объяснение, которое мне пришло в голову.

— Ладно, выброси это из головы. Пока больше никто не исчез и ситуация не переходит в волнения, меня это не интересует. Спишите это на диких хищников и отзовите пристава. Эти колонисты заранее знают о риске, который поджидает их на пограничных территориях. Если у них хватает дури, чтобы идти жить в джунгли и играть в пещерного человека, то это их дело. У меня достаточно настоящих проблем и на этом конце реки.

Квинн Декстер слышал об исчезнувших, все это произошло в окрестностях деревенского лагеря Абердейла в тот день, когда делегация из Шустера нанесла свой официальный долгожданный визит в Группу Семь. Целых четыре семейства, семнадцать человек, словно растворились в воздухе. Это его очень заинтересовало, особый интерес представляли ходившие по этому поводу слухи. Бандиты, ксеноки (особенно фермеры из Тиратки с подножья холмов), неизвестные метаморфические аборигены — все предложенные теории находили своих сторонников. Но метаморфические истории восхищали Квинна. Один из иветов из Шустера сказал ему, что он несколько раз видел нечто соответствующее этой версии, когда они еще только прибыли сюда год назад.

— Я сам это видел, — говорил ему Син Паллас. Син был всего на пару лет старше Квинна, но ему можно было дать все тридцать. Его лицо измождено, ребра выпирали наружу. Пальцы и руки у него были искусаны насекомыми и покрыты волдырями и ссадинами. — Появился прямо из джунглей. Он был совсем как человек, только полностью черный. Прямо ужас какой-то.