Впервые Латон почувствовал волну боли через ментальную связь с Камиллой, когда иветы кремировали ее, милостиво отрубив голову, когда она потеряла сознание. Он, как и подобает, оплакал свою дочь, упрятав воспоминания о ней в дальний угол своего сердца. Понимание того, что ее уже больше не будет в его жизни, причиняло Латону постоянную боль. Но теперь наибольшее значение приобрела та угроза, с которой он сам столкнулся. Чтобы противостоять врагу, не испытывая при этом страха (ведь ваш страх придает сил вашему врагу), следует понимать врага. Но, несмотря на энергичную мозговую атаку, которая продолжалась четыре дня, Латон по-прежнему ничего не понимал.

Некоторые факты, о которых он узнал через своих разведчиков, противоречили законам физики. Получалось, что либо враг не считался с законами физики, либо сама физика за время его изгнания ушла далеко вперед. Это было вполне логично, поскольку те отрасли науки, которые занимаются оружием, всегда стоят рядом с государственной кормушкой, получая максимальное финансирование при минимальной огласке.

Эпизод, оставшийся в памяти его слуги-разведчика: человек, посмотрев в небо, увидел птицу, наделенную ментальными возможностями. Человек засмеялся, поднял руку и щелкнул пальцами. Воздух вокруг птицы затвердел, и она оказалась погребенной в саркофаге из замороженных молекул. Кувыркаясь, птица упала с высоты двухсот метров прямо на скалы. Единственный щелчок пальцами.

Второй эпизод: обезумевший от ужаса житель Килки стреляет из своего лазерного охотничьего ружья по одному из захваченных. Их разделяет всего пятнадцать метров, но луч не производит ожидаемого эффекта. После первых же выстрелов ружье полностью выходит из строя. После этого веннал, которого Латон использовал в качестве разведчика, сворачивается в клубок и впадает в состояние спячки.

Деревни, разбросанные по всему бассейну Кволлхейма, были захвачены с поразительной быстротой. Этот факт более всего убеждал Латона в том, что он имеет дело с чем-то вроде вооруженных сил. За этими зомбированными фермерами стояла некая направляющая разумная сила, которая увеличивала численность своих войск в геометрической прогрессии. Но больше всего его сводил с ума вопрос, зачем все это было нужно. Сам он выбрал Лалонд потому, что эта планета вполне подходила для осуществления его далеко идущих планов. Если не принимать это во внимание, то Лалонд представлял собой совершенно никчемную планету. Зачем понадобилось устанавливать контроль над живущими здесь людьми?

Единственным способом найти объяснение мог быть тест. Во всяком случае больше ничего не приходило ему в голову. Но тогда вставал вопрос: с чего начать? Ведь потенциал этой силы внушал ужас.

— Латон? — в ментальном тоне Уолдси чувствовалась несвойственная ему растерянность и испуг.

— Да, — бесстрастно отозвался Латон. Он догадывался, что последует дальше. Он знал, что спустя шестьдесят лет мозг его коллег стал работать лучше. Он немного удивился тому, что они лишь сейчас решились вступить с ним в спор.

— Ты уже знаешь, что это?

— Нет. Сейчас я рассматриваю возможность того, что это какой-то тип вирусного нейронного процессора, но определенное количество продемонстрированных функций, которыми он обладает, является величинами порядка, выходящего за пределы всего, что мы можем объяснить хотя бы теоретически. И некоторые из этих функций противоречат положениям той физики, которую мы знаем и понимаем. Короче говоря, напрашивается вопрос: зачем понадобилось тем, кто владеет столь мощной технологией, использовать ее таким образом? В этом заключается главная загадка.

— Загадка! — гневно воскликнул Тао. — Отец, это чертовски опасно и к тому же совсем рядом с деревом. К черту загадки, надо что-то делать.

Латон позволил мерцающему образу улыбки проникнуть в их общий телепатический канал. Только его дети смели иногда противоречить ему, и это в какой-то степени нравилось Латону — он не одобрял раболепия, как, впрочем, и нелояльности. Поэтому окружавшим его людям было довольно трудно удерживать равновесие, находясь между двумя этими полюсами.

— У вас несомненно есть идея по поводу того, что нам следует делать.

— Да есть. Загружать вездеходы и двигаться к холмам. Можешь назвать это стратегическим отступлением, благоразумием, но только давай сматываться с этого дерева. Немедленно. Пока мы еще можем это сделать. Я не буду иметь ничего против, если кто-нибудь скажет, что я испугался.

— Я не удивлюсь если главный шериф этой планеты скоро узнает, что в Абердейле и других деревнях Кволлхейма происходит нечто странное, — заметил Латон. Он почувствовал, что и другие тоже вступают в разговор, старательно сдерживая свои слишком бурные эмоции. — Наблюдательный спутник Компании развития Лалонда находится в плачевном состоянии, но смею вас заверить, что он вполне сможет засечь наши вездеходы. Все внимание наблюдателей будет сосредоточено на округах Кволлхейма.

— Так мы и дадим им сосредоточить внимание. Мазеры старого черноястреба, которого ты сбил, смогут достать спутник. Пройдут недели, пока КОЛ найдет ему замену. К этому времени мы будем уже далеко. Они увидят след, который мы сделали, пробираясь сквозь джунгли, но как только мы доберемся до саванны, они потеряют нас.

— Я хотел бы напомнить вам, насколько близок к успеху наш проект бессмертия. Вы желаете пожертвовать им?

— Отец, если мы отсюда не выберемся, у нас не останется ни проекта, ни жизни, которую можно обессмертить. Мы не сможем защитить себя от этих фермеров. Я видел, что происходит, когда в них кто-нибудь стреляет. Они этого даже не замечают! Но если кому-то и удастся поразить их, то потом остальные прочешут каждый сантиметр в округах Кволлхейма, чтобы найти виновного. В общем, мы никак не можем здесь оставаться.

— Парень попал в точку, Латон, — вмешался в разговор Салкид. — Мы не можем цепляться за это место только из чувства сентиментальности.

— Ты всегда говорил мне, что знания нельзя уничтожить, — сказал Тао. — Мы знаем, как сращивать параллельно-функционирующие части мозга. Нам нужно лишь найти безопасное место, где этим можно заняться. Дерево больше таковым не является.

— Хорошая аргументация, — похвалил Латон. — Вот только я не уверен, что теперь на Лалонде можно будет найти хоть одно безопасное место. Эта технология внушает ужас. — Он нарочно слегка отодвинул щит, которым сдерживал свои эмоции и сразу же почувствовал смятение, охватившее мысли его собеседников, они были изумлены тем, что он, никогда не проявлявший признаков слабости, теперь так сильно встревожен.

— Едва ли мы сможем пойти в космопорт Даррингема и попросить, чтобы нас увезли из этой звездной системы, — сказал Уолдси.

— Дети смогут, — заверил Латон. — Они здесь родились, и секретные службы не располагают никакой информацией о них. Оказавшись на орбите, они смогут обеспечить нас звездолетом.

— То, что ты предлагаешь, чертовски рискованно.

— Правильно. Но это логически обоснованный план. В самом крайнем случае, я готов вступить в контакт с разведывательными службами Даррингема и сообщить им о сложившейся ситуации. Они поверят мне и таким образом все узнают об опасности.

— А это не может кончиться для тебя плохо, отец? — озабоченно спросила Салсетт.

Латон направил в сознание пятнадцатилетней девочки поток успокаивающего тепла.

— Не думаю, что до этого дойдет, дорогая.

— Оставить дерево, — изумленно повторила она.

— Да, — согласился Латон. — Тао, ты предложил неплохую идею. Ты и Салкид возьмете со склада мазер черноястреба и приготовитесь в любой момент уничтожить спутник. Остальным даю десять часов на сборы. Сегодня вечером мы отправляемся в Даррингем.

Когда они выходили из телепатического контакта, он не обнаружил и намека на разногласия.