Почти час я бесцельно смотрю, так ничего полезного и не сделав, а потом принимаю решение – надо увольняться. Становиться очередной зарубкой на постели Воронцова я не хочу. Противостояние с ним не факт, что выдержу – сегодняшний поцелуй это отлично показал. Тогда, получается, бегство.

Я, пожалуй, назову это тактическим отступлением. Будет сложно, но как-нибудь до вступительных я протяну, а там все равно пришлось бы попрощаться с работой – совмещать с обучением на очном отделении не выйдет.

Хорошо, что у меня есть сбережения, и пока я не найду себе новую работу, мне этого хватит.

В конце концов, можно пойти работать официанткой. Да, зарплата будет меньше, а уставать буду больше. Но лучше так, чем постоянно рисковать быть зажатой в углу.

Взгляд босса был достаточно красноречивым, чтобы понять – он закусился по-настоящему. Поэтому сейчас вариант только один – пропасть с его радаров.

Приняв это непростое решение, готовлю заявление на увольнение. Подозреваю, что Воронцов постарается сделать мои две недели отработки просто невыносимыми. И… И собираюсь поступить незаконно, да. Найти себе справку и взять больничный. Но постфактум. А оставшееся время до конца рабочего дня трачу на то, чтобы привести дела в порядок и оставить для того, кто придет на мое место.

Довольная тем, что, как мне кажется, я нашла выход, забираю заявление и иду в кабинет к боссу.

Страшновато, да. Но я смогла убедить маму отпустить меня поступать в институт в большом городе, пока старший из братьев находился в длительной командировке, значит, и тут справлюсь.

Решительно открываю дверь и захожу в кабинет. Воронцов поднимает на меня взгляд. Смотрит так внимательно и, кажется, даже не моргает.

Он будто сканер в этот момент – ощущение, что делает мне томограмму моих мыслей.

– Михаил Викторович, нам надо поговорить, – говорю максимально отстраненно.

– Согласен, – медленно кивает он.

Осторожно приближаюсь к боссу. Заявление надо отдать, но меня потряхивает от ощущения, что захожу в клетку с хищником.

Страшно. Очень-очень страшно.

Я же видела, каким упертым босс может быть. И его внимание ко мне – последнее, что хотелось.

– Вот, я увольняюсь, Михаил Викторович, – кладу перед ним листок с заявлением. На случай, если он его порвет, у меня еще парочка распечатана.

Однако Воронцов смотрит на документ, не мигая. Затем снова переводит взгляд на меня.

– Решила сбежать? – вкрадчиво спрашивает он.

– Семейные обстоятельства изменились, – сухо отвечаю.

– Так возьми отпуск и реши их, – благосклонно предлагает босс.

– Увы, это обстоятельства непреодолимой силы.

Михаил откидывается на спинку кресла, снисходительно смотрит на меня. Глупость, конечно. Мы же оба понимаем, из-за чего я пошла на этот шаг, но продолжаем бросаться формальными фразами.

– Что ж, жаль, Нелли, терять такого специалиста. Но раз ты так решила, я принимаю твое заявление.

Недоверчиво смотрю на босса. Что-то он слишком спокоен и доволен.

– И уверен, что ты помнишь о пункте пятнадцать в трудовом договоре, который подписала.

А, нет. Вот и подвох.

– Конечно, помню, – самоуверенно вру, а у самой вереница мыслей на эту тему.

Воронцов довольно кивает.

– Ну и ладушки, мышка. Значит, как только я найду подходящую кандидатуру и утвержу ее, а ты, в свою очередь, передашь всю документацию и текущие дела, так и подпишу твое заявление.

Вроде звучит все адекватно. Хотя по идее я вроде не должна такого дожидаться по закону. Или нет?

Судя по тому, как безмятежно улыбается Михаил, подвох однозначно есть.

– Найти секретаря сейчас не проблема, – осторожно говорю.

– Найти секретаря, который меня устроит, – вкрадчиво поправляет меня Воронцов.

Вот теперь все встает на свои места.

– Это противозаконно!

– Правда? Что ж ты не возмущалась, когда подписывала договор, и когда именно поэтому и получала зарплату минимум вдвое выше, чем на аналогичной должности в других местах?

Шах и мат, Нелли. Твой босс тебя обскакал.

– Михаил Викторович, послушайте, давайте договоримся по-хорошему. Ни вам, ни мне конфликт не даст ничего хорошего…

С каждым моим словом я все меньше верю, что есть шансы разрулить все мирно. Возможно, я могла бы попросить старшего брата помочь разобраться с этими нюансами, но… Но цена будет слишком высокой – он вернёт меня домой и посадит под замок, пока не выдаст замуж.

Нет уж, буду справляться сама.

– Впрочем, я могу пойти тебе навстречу, Нелли, – добавляет Воронцов.

– Тогда пойдите, – с готовностью киваю.

– Я не стану пользоваться этим пунктом в договоре и подпишу твое заявление.

– Я так понимаю, не просто так? – мрачно уточняю, готовясь услышать всякое.

Воронцов хищно ухмыляется, подается вперед, отчего рубашка у него на плечах натягивается, еще лучше демонстрируя его крепкие мышцы.

– Ну, ты же умная, мышка. Не зря я тебя нанял.

– Я не стану с вами спать! – тут же выплевываю, складывая руки на груди. Взгляд босса соскальзывает ниже, как раз на нее. Вспыхиваю тут же и убираю руки.

– У меня для тебя вариант поинтереснее, мышка. Согласна?

– И я должна согласиться, не зная подробностей? – фыркаю в ответ.

– Не доверяешь? – усмехается босс. В его глазах читается азарт.

Такой бывает у зверя, когда он взял след своей добычи. И вот мы с Воронцовым очень подходим под это определение – он забавляется, добиваясь своей цели, а я – убегаю.

– Доверяй, но проверяй, – отговариваюсь я.

Михаил довольно цокает языком.

– Три свидания, мышка.

– Что это значит?

– Три свидания, и я подпишу твое заявление.

– Вот так просто? – недоверчиво уточняю. – Просто свидания?

Воронцов шире ухмыляется – его самоуверенность жутко бесит. Впрочем, понятно, откуда это – бабы на него гроздями вешаются. Не знаю, что уж он с ними такое делает, что они готовы за ним табуном бегать.

– Три охуительных свидания, мышка.

Морщусь от его грубости. Раньше он при мне такого не позволял. Теперь, вот, пожалуйста. Понизил в своей иерархии до тех, рядом с кем не обязательно себя контролировать, и кого не нужно уважать.

– Тогда подписывайте, – требую я. – Я слово сдержу, а вот вы – не факт.

Воронцов забирает лист и… убирает в ящик стола.

– Подпишу, как только сходишь со мной на три свидания, – чеканит он. – Начнешь отлынивать, поверь, я найду способы это исправить.

В его голосе отчетливо слышны жесткие нотки. Так босс говорил с партнерами, когда выбивал себе лучшие условия. Знала бы я, что окажусь на месте этих самых партнеров!

– Если вы меня обманете…

– Я не обманываю, Нелли, – лязгает он. – У нас уговор. Согласна?

И протягивает мне руку. А я все еще отлично помню, как он ко мне ею прикасался. И нового контакта с Михаилом мне уж точно не надо.

– Согласна, – сухо отвечаю и отступаю от стола. – Ищите нового секретаря, Михаил Викторович. Он вам понадобится.

Босс кривовато ухмыляется.

– Да, мышка, работать после секса будет сложновато, – соглашается он со мной. – Впрочем, если ты не станешь после скакать за мной козочкой, то можем все оставить как есть – то, как ты выполняешь свои обязанности, меня полностью устраивает.

Я едва не задыхаюсь от злости, услышав такое. Стискиваю зубы, приказывая себе молчать. Главное сейчас – промолчать. Пусть думает, что выиграет. Да только потом Воронцов обломится. Не собираюсь я спать с ним. Ни за что!

– Мое заявление об увольнении у вас, – бросаю напоследок, чувствуя, что просто взорвусь, если вовремя не уйду.

Сбегаю из кабинета и впервые позволяю себе уйти с работы до того, как закончится рабочий день. Учитывая все мои переработки, имею полное право!

Только на улице, когда ухожу подальше от офиса, чувствую на лице влагу.

Слезы. Обидные слезы. Я же считала, что Воронцов ко мне относится с уважением, по-особенному. Что ценит меня как специалиста – пусть я и пришла к нему без опыта работы, пусть у меня были свои мотивы. Но я же старалась! Я выполняла все хорошо, быстро училась, задерживалась допоздна, чтобы доделать работу.