– Как оно? – я плюхнулся рядом с ней, обнял за талию, коснулся губами уха.

– Стало скучновато, не находишь? – деланно-меланхолично проговорила она.

– Надеюсь, это предложение переместиться в место поинтереснее, а не упрек в том, что я так долго занимался чем-то неинтересным? – тихо сказал я, заглядывая в глаза девушки.

– Немного того, немного другого, – улыбнулась Ева и встала. Я с готовностью вскочил следом за ней. Юное тело, конечно, дает массу возможностей. Но и награждает физиологическими потребностями такой непреодолимой силы, что мозг способны отключить наглухо, если им не потакать. В разумных пределах. – Только…

– Что-то не так? – нахмурился я.

– Нет-нет, все нормально, – быстро сказала Ева. – Просто… Я хотела с тобой поговорить кое о чем.

Зеленые цифры на стене сообщали, что на самом деле уже утро, седьмой час, хотя за окном было еще темно. Молчание затягивалось. Я всем телом ощущал, что Ева как-то… напряжена. Будто раз за разом прокручивала в голове этот свой «серьезный разговор», но браковала каждую версию. И продолжала молчать.

– Ладно, давай уже, – я поцеловал ее в макушку. – О чем ты хотела поговорить?

– Не торопи меня, я и так не могу набраться решительности, – пробормотала Ева. С такой неожиданной робостью, что я даже опешил. Моя Ева? Боится говорить? Что же там у нее такое?

– Тогда давай я схожу поставлю чайник, а ты соберешься с мыслями, – предложил я, осторожно освобождаясь от ее объятий.

Поднялся с кровати, наощупь вышел в коридор, прошел знакомым уже путем до кухни. Включил свет. Набрал в эмалированный чайник воды, водрузил его на плитку. Включил. Сел на табурет, сосчитал до тридцати. Поднялся и вернулся обратно в спальню Евы. Она уже включила свет и накинула халатик. И сидела на разложенном диване, подтянув колени к груди.

– Ну давай, жги, – сказал я, сев рядом. – Что случилось?

– Мой отец хочет с тобой познакомиться, – упавшим голосом сказала она.

– Хорошо, нет проблем, – я кивнул. – Когда к тебе подойти? Утром не могу, ты же знаешь, что мне надо на работу. А вот после обеда могу подъехать, он как раз отоспится с ночи.

– И все? – Ева удивленно посмотрела на меня. – Вот так просто?

– Эээ… – я недоуменно нахмурился.

– Прости, все нормально, – Ева повела плечами и опустила ноги на пол. Посмотрела на меня. – Просто… Почему-то я думала, что…

– Милая, у тебя было такое лицо, что я ожидал услышать что-то реально страшное, – я обнял ее за плечи. – А знакомство с отцом… Или я чего-то не знаю?

– Наверное, это все просто мои заморочки, – улыбнулась Ева. Точнее, попыталась улыбнуться.

– Тогда продолжаем разговор, – сказал я и принялся одеваться. – Рассказывай, пока мы завтракаем. Раз это твои заморочки, значит и мои заморочки тоже.

Мы переместились на кухню. Какое-то время Ева молчала, нарезая хлеб и сыр. Потом села на табуретку и уставилась на меня.

– У меня родители в разводе, – сказала она. – Семь лет назад мама ушла от папы к его другу. И младшего брата забрала. А я осталась с отцом, потому что тогда он… В общем, я за него опасалась. Он всегда был как бы не от мира сего что ли… Блин, мне так неудобно. Пока звучит так, будто я жалуюсь.

– Ни фига подобного, продолжай, – подбодрил я. Жизненные истории – материя тонкая, то, что кому-то кажется фигней на постном масле, для другого – трагедия.

– На самом деле, мой папа совсем неплохой человек, – сказала Ева. – Я хочу тебя только попросить быть с ним… помягче.

– Хорошо, – кивнул я.

– В общем, он раньше был ученым, а когда они с мамой развелись, – быстро заговорила она. – Он ушел из университета и устроился на шинный завод. Вроде как, там зарплата выше, а ему еще алименты платить. Вов, я не знаю, как объяснить. Я ему никогда про свою личную жизнь старалась не рассказывать, потому что он начинает вести себя неадекватно каждый раз, когда ему вдруг приходит в голову, что я выйду замуж и его брошу. Так что… Ну… В общем, постарайся произвести впечатление максимально несерьезное, что ли… Блин. Не знаю даже. Вов, ты умный. У тебя хорошо получается ладить с людьми. Так что, я тебе доверяю. Познакомься с ним, хорошо?

– Нет проблем, милая, – я наклонился к ней и чмокнул ее в щеку. – Сделаю, что смогу. Сегодня?

– Сегодня у меня пары допоздна, – задумчиво сказала Ева. – Завтра? Сможешь завтра?

– Договорились, – кивнул я. – Что прихватить в качестве презента? Винишка или покрепче чего-нибудь нужно?

– Нет-нет-нет! – запротестовала она. – Ни в коем случае! Возьми тортик, он сладкоежка. Или конфеты.

– Понял, – сказал я. – Хочешь сегодня с нами? Мы материал для клипа записываем в театре.

– Хочу, – обрадовалась Ева. – Встречаемся там же?

Я зашел к Бельфегору, как и договаривались, в девять. Поздоровался с его мамой, миниатюрной рыжей дамочкой, которую в сумеречном свете прихожей легко можно было принять за школьницу.

– Мальчики, вас ведь, получается, сегодня много будет? – спросила она, глядя как ее сын тащит из комнаты две здоровенные сумки.

– Нас пятеро, еще операторы, – начал считать Бельфегор. – Наверное, опять их будет двое. Жан с девушкой с ТВ «Кинева».

– Ева, – подсказал я.

– Значит всего, получается, десять, – обрадованно заявил Бельфегор.

– Охохонюшки… – его мама покачала головой. – Вы главное на входе там не шумите сильно, а то как бы кто не пожаловался…

– Да кто там пожалуется? – легкомысленно пожал плечами Бельфегор. – Там же не живет рядом никто, только дорога и магазин на другой стороне.

– Но все равно, аккуратнее там, – проговорила она и снова покачала головой.

– Я прослежу, – пообещал я. – В наших интересах ничего не напортачить. Кроме того, мы же работать идем, а не развлекаться.

– Ну да, да… – она поджала губы. – Ладно, бегите уже, а то опоздаете.

Мы взгромоздили на себя сумки и вышли в подъезд.

– Слушай, Вов, – чуть заискивающе начал Бельфегор, как только захлопнулась дверь. – Хотел с тобой поговорить… Ты ведь не будешь против, если я… ну… поухаживаю за твоей сестрой?

– Надеюсь, ты догадался проводить ее утром до дома? – усмехнулся я.

– Конечно! – округлил глаза Бельфегор. – Твоя мама видела, как мы в подъезде разговаривали.

– И что сказала? – спросил я.

– Ничего, поздоровалась только, – пожал плечами Бельфегор. – Ну, то есть, она сказала, но не мне, а Ларисе. Чтобы позавтракала и… Ну, что-то домашнее сделала.

– Не ругалась, что она дома не ночевала? – уточнил я. – Я ей написал записку, чтобы она не волновалась, но с девчонками же всегда все по-другому.

– Нет, не ругалась, – покачал головой Бельфегор. – Наоборот. Хитро так на меня посмотрела, кажется, будто о чем-то догадалась.

– А уже есть, о чем догадываться? – усмехнулся я.

– Мы… мы целовались, – смущенно проговорил Бельфегор и залился краской. Все-таки он реально еще совсем мальчишка.

– Борис, на правах старшего брата я тебе официально заявляю, что не против, если ты поухаживаешь за моей сестрой, – с самым серьезным выражением на лице сказал я. – Только давай как следует ухаживай! Чтобы цветы, конфеты, кино, театр и все такое прочее, о чем мечтают юные принцессы, когда ждут своих принцев.

– Обещаю! – Бельфегор бы подпрыгнул от радости, но тяжелая сумка помешала.

Как и полагал Бельфегор, операторов опять было двое. «Мы с Тамарой ходим парой…» – подумал я. Но, в принципе, ничего против этого не имел. Два не очень опытных оператора могут в комплекте дать одного полноценного. Кроме того, Стас и Гена были довольно комичной парочкой, и со стороны очень забавно смотрелись. Как Дон Кихот и Санчо Панса. Только главным в этой парочке был кругленький Стас. В общем-то, мы пришли последними. Все остальные, включая Еву, уже стояли кружком, приплясывая от холода. И, готов спорить, поминали нас недобрым словом.