В одиннадцать часов того же вечера полиция кампуса очистила помещение от второкурсников, и нам не оставалось ничего другого, как вернуться в свои комнаты и размышлять над легендой и миллионами ее смыслов. Мы покинули Тобру совершенно пьяными, беседуя с воображаемыми индейцами.

Не прошло и нескольких дней, как мы снова встретили Тобру. Он отдыхал под тенистым дубом, поскольку городские власти решили в этом году вызвать раннюю весну, чтобы компенсировать снегопады, и уже было довольно тепло.

– Только подумайте, джентльмены! – поприветствовал он нас, когда мы подошли. – Вполне возможно, что индейцы когда-то отдыхали под этим самым деревом. Возможно, здесь даже влюблялись или были убиты. Очаровательно, не правда ли?

– Да, определенно, – согласился Эванс. – Я не могу представить себе ничего более очаровательного, чем быть убитым под этим деревом.

Тобру упрекнул его:

– Пожалуйста! Чувство юмора землян порой просто возмутительно! Смерть индейца – это не повод для шуток.

– И моя тоже, – сказал Эванс. – Но, Тобру, у нас есть к тебе предложение.

– Замечательное предложение, – вставил Кениг.

– Пожалуйста, джентльмены, – запротестовал я. – Мы договорились, что я буду говорить от имени всей команды.

Я повернулся к марсианину.

– Тобру, мы много думали над рассказанной тобой прошлым вечером историей. Честно говоря, легенда… ах… (Я чуть не сказал «восхитила») …чрезвычайно заинтересовала нас. До такой степени, что даже, э-э…

Я заколебался. Что подумает Тобру?

– Да? – побудил меня продолжать этот достойный человек.

В его голосе была теплота.

– Тобру, мы трое решили отправиться на Марс. На поиски Дикой Королевы! Мы хотим, чтобы ты отправился с нами. Ты знаешь эти места!

Он обдумал это и высказал ожидаемое возражение:

– А как же мои индейцы? Я так понимаю, вы планируете поехать этим летом, когда закончится семестр? Джентльмены, я бы хотел оказать вам подобную услугу, но в этом году я планировал совершить поездку на Запад, чтобы исследовать несколько курганов.

Итак, завязался разговор. Я был хорошо подготовлен к подобному повороту событий. Я заранее знал, какими будут его возражения, и подготовился к ним. Мы сидели в тени дуба и спорили часами, по крайней мере, мне казалось, что часами. Я использовал все известные мне уловки, чтобы расположить его к себе, за исключением обещания денег; это было бы ниже нашего достоинства. В конце концов, он сдался, и, сумев заставить двух моих дружков замолчать в этот решающий момент, я уговорил его.

– Очень хорошо, – сказал он наконец. – Я составлю вам компанию. Но учтите, джентльмены, мы должны вернуться побыстрее! Я хочу немного поработать на Западе до начала осеннего семестра.

И Тобру стал строить планы возвращения в Роули на следующий год.

Мы ликовали. Несколько недель.

А потом телеведущие объявили, что на Марсе вспыхнуло небольшое племенное восстание. До конца лета посещение будет запрещено. Проблема была локализована в нескольких населенных пунктах, но из-за ее характера она могла легко распространиться на другие незатронутые населенные пункты и перерасти в полномасштабное восстание, если не будут приняты надлежащие меры предосторожности. В этом году нас не пустят на планету!

Кениг расхаживал по комнате и произносил отборные, но весьма джентльменские ругательства. Мы с Эвансом были в равной степени обескуражены. Это было безумием – так близко к концу семестра, так близко к нашей цели, и случилось такое. Мы волновались и переживали, разрабатывали такие планы, что их можно было назвать заговором.

И после окончания учёбы мы все равно решили лететь!

Наш окончательный план был сложным, но продуманным до мелочей. Кениг разработал большую его часть, у него было богатое воображение. Мы отправимся на Марс по отдельности, совершенно разными маршрутами и способами. Эта стратегия предотвратила бы любые подозрения, которые могли возникнуть, если бы нас увидели вместе отправляющимися в общий пункт назначения.

Тобру, по его замыслу, должен был просто вернуться домой. Не могло быть ничего более естественного, и власти не могли ему этого запретить. Оказавшись там, он нанял бы небольшой стратосферный корабль, способный вместить пятерых (но он должен был позаботиться о том, чтобы не упоминать о такой цифре!), и загрузил бы его провизией, не для того, чтобы обеспечить припасами пятерых, а, якобы, указав, что один человек, Тобру, хочет постранствовать все лето; хотя времена года на Земле не совпадали, он был студентом в Роули, и обстоятельства были бы всем известны. Он должен был изображать археолога, охотящегося за окаменелостями. Судно должно было быть арендовано на сезон, оплата за него, а так же за еду и топливо, была бы произведена заранее. Это выглядело бы вполне естественно как для людей, сдающих подобные суда, так и для полиции, проводящей ежемесячные проверки. Тем временем я должен был оказаться на том же лайнере, что повезёт Тобру домой.

Выбор был за мной: я мог подкупить кого-то из экипажа, спрятаться на борту, наняться юнгой – в общем, сделать все, что смогу, лишь бы добраться до Марса. Оказавшись там, я должен был покинуть корабль тогда же, когда Тобру покинет его.

Я должен был добраться до Пакрата, снять хижину у подножия гор, купить небольшой запас еды, чтобы можно было продержаться там неделю или две, а затем просто сидеть в хижине и ждать остальных.

Кениг и Эванс должны были наняться на разные корабли, отправляющиеся на Марс – грузовые суда, лайнеры или на все, что им посчастливится найти. Оказавшись там, они тоже должны были покинуть корабль и кружными путями добраться до моей хижины в предгорьях. К тому времени Тобру доставит туда наш стратосферный корабль. И наши поиски начнутся!

Это звучало… ну, просто завораживающе! Мой пульс учащенно бился в предвкушении предстоящих приключений! В своем воображении я рисовал девушку такой, какой её описали бы в большинстве художественных произведений: дикое, гибкое, великолепное создание с чудесными тёмными волосами развевающимися на ветру, когда она летела над землей, залитая солнечными лучами! Сверкающие голубые глаза, лишенные всякой вульгарности цивилизации, полные беззаботной дьявольщины и жажды жизни! Кремово-белая кожа, сверкающая на солнце! Высокая, энергичная, красивая! Пленительное проявление женственности, достойное восхищения. Именно тогда меня осенила мысль.

Мы встретились в последний раз в том маленьком местечке недалеко от кампуса. Наш стол был заставлен кружками. Большая часть комнаты была пуста, многие студенты уже разъехались по другим местам. Мы сидели втроём, понимая, что молчание – золото, и сокровища наших мыслей сияли в наших глазах. Мне кажется, что торжественность момента немного прочистила нам мозги. И тогда, как я упоминал выше, мне в голову пришла мысль.

– Джентльмены! – нарушил я молчание, – Поскольку мы джентльмены, у меня есть один довольно деликатный вопрос, связанный с нашими поисками, который мы должны обсудить в данный момент. Я слегка удивлен, что никто из нас не подумал об этом раньше. Это… э-э, довольно щепетильный момент.

– Ты имеешь в виду, – спросил Кениг, – кто будет оплачивать счет?

– Я выпил только три! – поспешил добавить Эванс.

– Нет, нет, ничего подобного! Джентльмены, подумайте о наших поисках. Представьте себе нашу цель, то, что мы на самом деле собираемся сделать! Представьте ее. Представьте дальше, представьте, как мы возвращаем ее к цивилизации! А теперь, пожалуйста, подумайте о последствиях того, что мы привезли ее с собой! Вы понимаете?

Они удивленно посмотрели на меня. Эванс открыл рот, чтобы заговорить, но, не доверяя себе, снова закрыл.

– Ты имеешь в виду…? – сдавленно прошептал Кениг.

– Вот именно! – кивнул я и поднес ко рту кружку пива. – Подумайте об этом, джентльмены. Нас здесь трое – я не стану считать Тобру, поскольку он интересуется только индейцами, – трое из нас собираются отправиться в путь, чтобы достичь великой цели. Мы не можем позволить, чтобы эта цель стала игрушкой цивилизации. Вопрос в том, кому достанется добыча? Кому из нас выпадет честь жениться на девушке?