«Дайте психологическую дуэль следователя с преступником, — говорят критики и теоретики нашего жанра. — Хороший детектив — это всегда праздник, торжество логики, ума!» — Короче: «Сделайте нам красиво!»

«Преступление не даёт права работникам милиции проявлять при расследовании азарт овчарки, берущей след!..»

Чего же добились мы тем, что не писали о себе открыто?

Нам верят теперь, когда нас убивают. Тогда находятся и слова, и сочувствие. И деньги, которые собирают, чтобы построить автобус, носящий имя погибшего. И те же самые пацаны, скандировавшие «Мы не любим милицию», отводят глаза.

А мы-то в милиции, сознаюсь, считаем, что мы — «новые центурионы», мы—«ангелы на дорогах»! Мы недосыпаем, больше бываем на службе, чем дома. Думаем, что делаем всё на благо всех. Было бы наивным ждать, что все вокруг должны объединяться в любви к нам. Милиция не только разыскивает, но и стреляет, задерживает. Она штрафует, связывает, выселяет, препятствует, отправляет.

Но она и приходит на помощь, даже если человек, которому она помогает, ещё недавно был сам нарушителем порядка. В милиции люди, готовые прыгнуть на рельсы, чтобы вытащить человека из-под колёс: безоружные — не боящиеся броситься под пули. В ней много таких, кто скорее умрёт, чем отпустит. И честных гораздо больше, чем принято думать теперь, когда мы открыто и вслух стали говорить о своих недостатках.

Правда — «белое лекарство».

...Мы едем с подполковником Бондиным, зажатые по сторонам двумя рядами машин. Некоторое время в заднее стекло нам бьёт яркий сноп огня неизвестно когда пристроившейся в фарватер машины. Потом так же внезапно она исчезает.

Южный город всегда кажется темнее, чем его северный собрат. Светильники едва прорывают кроны; освещённые окна скрыты деревьями. Единственный яркий свет на улице — свет фар.

— Ничего, мы ещё повоюем, — говорит Виталий Алексеевич.

«Москвич» отрывается от потока, ныряет в тёмную улочку, движется теперь уже в полном одиночестве.

Мы продолжаем разговор.

Десятки, а то и сотни тысяч рублей, оседающие по пути продвижения наркотиков, — считает Бондин, — фактор, с которым следует считаться. Так?

— Без сомнения.

— Борьба предстоит серьёзная. Каршибаевым дело не кончилось...

Джизак — Ташкент — Москва, 1989 год.