Совершив убийство, уничтожили следы преступления... вывезли труп Олимова И. на территорию Самаркандской области, а голову бросили в не установленное следствием место...

Будучи проинформированным очевидцем преступления Камаловым Г. об обстоятельствах совершённого убийства, действуя из низменных побуждений... Каршибаев К. как начальник органа дознания не возбудил уголовного дела, не принял мер к задержанию известных ему участников преступления и дал приказание Камалову Г. сообщить всем, что Олимов И. утонул.

Продолжая свои преступные действия, Каршибаев К. инсценировал поиски якобы утонувшего в канале «Санзар» Олимова И. силами личного состава, лично принимал в них участие, заведомо зная о том, что Олимов И. убит и его труп вывезен за пределы Джизакской области...»

В. П. Торбин. «Когда я оказался в камере и дверь за мной, начальником ОБХСС, закрылась, и ключ повернулся в замке, у меня было такое чувство, будто сейчас, в это мгновение, солнце должно упасть на землю и реки потечь вспять. Я не верил, что так бывает! Лампа ярко горела под потолком...

Через сутки у моей камеры появился Каршибаев. Держался он сочувственно. Приказал доставить мне в камеру книги и плов. От плова я отказался, книги взял. В соседних камерах тоже находились задержанные. Известие, что рядом за стенкой содержится начальник ОБХСС, всех развеселило. Уголовники язвительно интересовались, нет ли у меня курева.

В разговоре со следователем я попытался объяснить, что произошло:                           

— В народном суде пропало 130 граммов опиума и 94 грамма гашиша, Нурия Адылова задержана с 103,5 грамма опиума. Около 3 граммов Адылова передала ранее Мамлакат Ходжаевой и потом «покупателю». Где же недостающие 23 грамма опиума и 94 грамма гашиша? Кто их продал? Кому? Проведите сравнительный анализ опия. Может, мы вышли, наконец, на крупных сбытчиков опия?!

От меня требовалось другое — признать, что с помощью Мамлакат Ходжаевой я спровоцировал Адылову на кражу наркотика из суда.

— Против тебя дают показания работники ГОВД, — говорил следователь. — Ты взял материал по задержанию Ходжаевой инспектором ГАИ Олимовым. Какие, кстати, у тебя с ним отношения?

Я ничего не знал тогда об исчезновении И. Олимова, могу лишь предполагать теперь, кто являлся автором версии «Олимов — Торбин». По чьей подсказке убийца Олимова Икрам Исаков вопреки фактам, показаниям очевидцев до самого окончания следствия твердил: «Я здесь ни при чём. В убийстве Олимова был заинтересован начальник ОБХСС Торбин.»

В случае признания своей вины в отношении Адыловой мне обещали свободу, но, я думаю, Каршибаев, да и прокурор только и ждали этого, чтобы посадить меня уже всерьёз.

Искус продолжался трое суток. За меня боролись, начальник УВД полковник Криворучко обращался в самые высокие инстанции. На четвёртые сутки меня до суда освободили из-под стражи.

Дальнейшее расследование по моему делу заняло больше года. Я неоднократно обращался с заявлениями, с просьбой ускорить разбирательство. Уже были арестованы Каршибаев и его следователи, а дело всё велось.»

Из определения судебного заседания: «Суд, перепроверив материалы дела в ходе судебного следствия, анализируя показания подсудимого Торбина В. П., свидетелей, считает, что по делу следствием допущены существенные пробелы в исследовании доказательств, подтверждающих виновность подсудимого, и эти пробелы могут быть восполнены только путём нового расследования...»

Шестнадцать месяцев волокитилось это уголовное дело, в материалах которого не было ни одного серьёзного доказательства виновности Торбина. И вот последний документ:

«Гр-ну Торбину В. П.

Уведомление.

Настоящим сообщаю, что уголовное дело в отношении Вас производством прекращено за отсутствием в Ваших действиях составов преступлений, указанных в постановлении о привлечении Вас в качестве обвиняемого. Мера пресечения — подписка о невыезде — отменена.

Следователь следственной группы Прокуратуры СССР.»

Ещё раньше было прекращено дело в отношении Бондина.

Но странное дело! Хотя из текста постановления видно, что Бондин не имел к случившемуся никакого отношения, дело его прекращено как на лицо, «которое можно будет исправить и перевоспитать без применения уголовного наказания...»

И невольно закрадывается мысль. Ведь не может быть, чтобы то, что видно невооружённым взглядом даже не юристу, вдруг оказалось скрыто от работника следственной группы республики, подписавшего постановление о прекращении дела Бондина.

А может, вообще всё не так просто и борьба ещё продолжается? Недаром ведь ни Бондин, ни Торбин не восстановлены в своих прежних должностях. Таинственные недоброжелатели делают своё дело...

Вот мнение тех их сослуживцев, с кем пришлось мне разговаривать в Ташкенте и в Джизаке. Его сформулировал один из членов коллегии МВД Узбекской ССР:

— В. А. Бондин и В. П. Торбин всё последнее время практически не у дел. Бондин отстранён от оперативной работы, которой отдал всю жизнь. На Торбина в течение почти года велось уголовное дело. Я знаю, что оба они честные люди, которые вели себя мужественно во всей этой истории. Сотрудники милиции республики ждут справедливости. У каждого из нас перед глазами есть конкретный случай допущенной в прошлом несправедливости, восстановление которой должно явиться убедительным доказательством идущей перестройки. Для многих из нас таким является дело В. А. Бондина и В. П. Торбина.

Ждёт справедливого вмешательства и судьба Мамлакат Ходжаевой, которая оказалась жертвой интриг Каршибаева. Пока нет никаких сведений о пересмотре её дела.

Справедливость требует, чтобы проверка в порядке надзора коснулась её дела.

Так же, как и следователя, который вёл дело на Бондина и Торбина.

Просторное, с лифтом, с прохладным высоким холлом здание Управления внутренних дел находится в самом центре Джизака. И в УВД, и в самом городе произошли изменения.

Начальник управления Криворучко показывает газету:

«С 16 до 19 часов Джизакский обком организует прямую линию связи — «Принимает обком партии». Трудящиеся могут обращаться по телефонам... На вопросы будет отвечать первый секретарь обкома партии, депутат областного и городского Совета народных депутатов...»

Налажено жилищное строительство.

Осуждены убийцы Исака Олимова. Понёс наказание начальник Джизакского ГОВД Каршибаев. Суд определил ему наказание в виде десяти лет лишения свободы, осуждены на длительные сроки лишения свободы следователи-взяткодатели, они же взяткополучатели.

Преданы гласности позорные события, происшедшие в Джизаке. И надо надеяться, что они не повторятся в будущем.

Как я уже говорил, справедливость в отношении подполковника милиции В. А. Бондина и майора милиции В. П. Торбина не восстановлена. Но остались на своих постах проверяющие, которые по тем или иным «ведомственным» соображениям не захотели выступить против начальника Джизакского ГОВД и сочли за лучшее принять сторону власть имущих.

...Чудовищная ностальгия по милиции мучает меня. Всего семь лет назад снял милицейские погоны, которые носил долгих двадцать пять. Вернее, не носил. Оперуполномоченный, начальник, заместитель начальника отделения уголовного розыска. Путь мой в милиции шёл как бы по нисходящей, но это всегда была оперативная работа — я мало износил форменной одежды. Майором милиции был принят в Союз писателей СССР, майором и ушёл в отставку. Шестнадцать лет проходил в одном звании.

Я мало читаю книг о милиции, в героях узнаю журналистов, студентов, электронщиков, только не милиционеров. Герои лениво «пикируются», пьют кофе, каждый полагает, что он, хотя бы отчасти, комиссар Мегрэ.

Вот и недавно прочитал в повести: «Умел майор вести дознание — ничего не скажешь! Ясно, точно, с неумолимой твёрдостью...» Действительно, всё ясно...