—      Тогда нужно не только елочку, а еще и твое и Ванино дерево. Я бы хотела клен и дуб — когда все они вырастут, будет так красиво!

Вот так, по секрету от всех, в конце сада над оврагом они посадили эти четыре деревца, и, к огромной радости, деревца эти принялись.

Леня, как и Катя, учился отлично по всем предметам. Когда их детскому дому выделили одно место в школе с английским языком обучения, неудивительно, что Марина Петровна и все педагоги сразу же подумали о Лене. А сам Леня никак не мог решить — радоваться ему или нет. Он искал глазами взгляд Кати — как она отнесется к этому. Конечно же, он был горд, что выбор пал на него.

—      Он будет дипломатом, — сказала Лина Павловна, — будет ездить на международные ассамблеи и там выступать против англо-американских поджигателей войны.

—      Правда? — серьезно спросила Зина. — Ой, Ленечка, какой ты умный!..

Все рассмеялись, а Катя сказала:

—      Нет, правда, это очень интересно. Я уверена, ты будешь хорошо учиться, знать языки и пойдешь на дипломатический.

Леня обрадовался, но тут же с укором посмотрел на нее. Неужели Кате все равно, останется он в доме или будет где-то в другом месте? А Катя, как обычно, спокойно сказала при всех:

—      Конечно же, мне без тебя будет грустно, я привыкла везде работать вместе с тобой. Ты обязательно приходи каждое воскресенье. Не забывай нас там, в своей школе.

Больше других переживал Ваня большой. Он теперь не отходил от Кати. Его учила отдельно Лина Павловна. Она водила его и к врачу-логопеду, и в школу глухонемых. Но ведь он не был глухим! Врач-логопед помочь не смог — Ваня так и не заговорил. Лучше остальных его понимала Лина Павловна и Катя. Катя терпеливо, как никто из детей, разговаривала с ним. Она рассказывала ему все то, чему учили в школе, диктовала те же диктанты, и Ваня писал и решал задачи не хуже других. Да, Катя всегда была занята, ей не надо было напоминать — сделай то, сделай это. На нее можно было положиться, потому что она ко всему относилась сознательно и ответственно. Знали об этом и дети, и воспитатели.

Перед праздниками у Кати, как у всех старших пионеров, всегда было много забот. А особенно перед Новым годом. Перед елкой.

Заседание совета пионерской дружины было строго закрытое. Присутствовали там Марина Петровна, Лина Павловна, а распоряжалась всем Машенька.

— Дадим слово для информации Марине Петровне, — сказала председатель совета дружины Ася.

—      Дети, — начала Марина Петровна. — В этом году шефы выделили нам специальные средства, чтобы мы устроили большой веселый праздник. Мы очень довольны вашими успехами в школе и хотим, чтобы каникулы вы провели как можно лучше. Побываете в театрах, кино, встретитесь с писателями и даже с дважды Героем Советского Союза Сидором Артемьевичем Ковпаком.

—      Ой! — воскликнули девочки.

—      Вот здорово! — восторженно выкрикнули мальчики.

—      Но мы должны хорошо обдумать, — продолжала Марина Петровна, — как поинтереснее устроить елку, какое у нас будет представление. Вот об этом я и прошу сегодня подробно поговорить.

—      Кто возьмет слово? — спросила важно Ася.

Почти все подняли руки.

—      Я буду давать слово всем по очереди, — решила Ася. — Говори ты, Валя.

—      Пусть старшие дети сами украсят елку и в зал никого не пускают, пока ее не зажгут.

Хоть высказано это было не очень складно, но всем понравилось.

—      Из школы пригласить учителей и детей в гости!

—      Выучить новогодние стихи!

—      Приготовить малышам подарки!

Записывали все, каждое, даже самое маленькое предложение. Но вот очередь дошла до Кати.

—      Я предлагаю, — сказала она, — чтобы все дети приняли участие в представлении: и малыши, и мальчики, которые всегда стараются увильнуть и не берут участия в представлении. Чтобы это был настоящий новогодний карнавал, чтобы все были в карнавальных костюмах, вот и будет тогда всем весело.

—      А как же малыши будут выступать вместе со старшими? — спросила Валя.

—      Только под ногами будут путаться, — заметил Илько.

—      Нет, нет, пусть и малыши тоже! — поддержала Леночка. — Ты, Катя, наверняка уже что-то надумала.

—      Я действительно кое-что придумала, но если не так — вы поправьте. Я думала, откроем праздник песенкой снежинок и их танцем. Вот это и будут роли для малышей. Мы сами пошьем им костюмы. Надо только попросить, чтобы Елена Ивановна раскроила.

Елена Ивановна была кастеляншей и портнихой в детском доме.

—      Ну, и, конечно, должен быть Дед Мороз, — продолжала Катя, — что это за елка без Деда Мороза? Он всех с Новым годом поздравит, расскажет, как живут дети в других странах, а потом начнет рассказывать сказки. А сказки будут пушкинские, и мы будем их представлять. Там для всех детей роли будут. Мы покажем сказку о царе Салтане — там должно быть тридцать три богатыря, а еще и танец морских волн, и царевна Лебедь нужна, и сестрицы. Всем ролей хватит!

Как это всем понравилось! Сразу зашумели, стали добавлять что-то свое, придумывать дальше.

—      А кто же будет Дедом Морозом?

—      Пусть кто-нибудь из мальчиков!

—      Нет, надо кого-то повыше, у нас мальчики еще не такие высокие.

—      Вот бы сделать так, чтобы никто не знал, кто будет Дедом Морозом. Пусть только Марина Петровна знает, — предложила Катя.

—      Нет, пусть знает одна Елена Ивановна, — поправила Леночка. — Одевать будет Елена Ивановна, — значит, только она и будет знать. Пусть это даже для Марины Петровны будет секретом. Елена Ивановна, вы никому-никому не скажете?

—      Будьте спокойны, — прищурила глаза Елена Ивановна, когда ей сообщили об этом важном постановлении. Она и сама любила разные затеи!

Елену Ивановну дети очень любили. Когда-то она работала в костюмерной оперного театра и готовила костюмы к праздникам, карнавалам — это была ее стихия! Она часто любила рассказывать детям о театре, о постановках опер и балетов, о выдающихся актерах, которые приезжали на гастроли. И главным при этом становилось, конечно, то, какие костюмы приготовляла для них сама Елена Ивановна. И выходило, что значительная часть успеха зависела именно от нее.

Девочки часто придумывали, то им надо ленты погладить, то подшить юбку, лишь бы забежать в «костюмерную», как, по старой привычке, называла свою рабочую комнату Елена Ивановна. Кроме того, Елена Ивановна учила всех, кому нравилось вышивать. В спальнях уже много тумбочек были покрыты салфеточками их работы. А старшие девочки, те просто соревновались в искусстве обвязывания платочков.

Теперь возле Елены Ивановны вовсю толпились дети.

—      Не отразилось бы это в табелях, — всерьез забеспокоилась Марина Петровна. — Катя, смотри мне!

Но Катя, Ася, Роза и сами беспокоились — подтягивали отстающих. Что это за праздник, когда в табеле двойки? Стыдно будет смотреть в глаза и Марине Петровне, и шефам, всем дорогим гостям. Ведь обязательно спросят — а как вы в школе учитесь?

Нет, нет, все обошлось благополучно. Даже «вредный» Борис, Катино горюшко, вытянул последние контрольные на тройки.

В зал за три дня до праздников никого не пускали, кроме членов совета пионерской дружины и Леночки, которую уже приняли в комсомол. Но, конечно, нельзя было и представить, чтобы что-нибудь обошлось без Леночки, хотя она дни и ночи училась и даже перескочила через класс.

Накануне праздника все члены совета дружины легли в одиннадцать часов. Они раскладывали подарки малышам и средним ребятам, помогали украшать елку. А Марина Петровна, Елена Ивановна, Машенька, Лина, другие воспитатели и повар Нина Осиповна, наверное, и вовсе не ложились. Заканчивали шить. Ведь одеть в карнавальные костюмы больше ста человек — это не шутка! Надо было все прибрать, подготовить выставки детских работ, и, наконец, — надо же было напечь коржиков, хворост и приготовить разные закуски!

Точно так же, как Елена Ивановна ни секунды не сомневалась, что вся соль праздника в ее костюмах, так и Нина Осиповна, большая, внешне строгая, пожилая уже женщина, была уверена, что успех всего праздника зависит от нее — от ее пирогов и хвороста.