Нет, правда, как же ей остаться без Светланки? Пусть Лена во всем права, но как же без Светланки?

—      Леночка, а ты? Ты бы поехала или осталась?

—      Даже если бы меня очень звали, я бы не поехала, — твердо сказала Лена. — Мой дом здесь. Здесь обо мне Советская власть заботится. И я закончу школу, техникум и пойду работать, чтобы за все отблагодарить. А там бы я приемной была. Мучилась бы оттого, что они Светланку больше любят. Она же все-таки родная дочь. А здесь мы все равны и родные для Марины Петровны, Лины Павловны, Маши, для всех. Нет, я бы ни за что не поехала.

—      Может, и мне не ехать? — тихо спросила Тоня.

—      Ты сама решишь, когда они позовут, — сказала Леночка. — А сейчас — спи! Сегодня такой хороший день, но я уверена, в доме будет все лучше и лучше. Вот Маша хлопочет, чтобы пионерскую комнату устроить, наладить как следует работу кружков, ты в журнал стихи сочинять будешь... Спокойной ночи, Тонька! — Она наклонилась и поцеловала Тоню, и Тоня прижалась к ней, родной старшей сестре всем детям, как прижималась в те страшные далекие времена. И вдруг почувствовала — ей очень не хочется, чтобы что-то изменилось.

Дом, дети, старшие девочки, школа, пионерская дружина... Пусть так будет еще долго, долго, пока она не вырастет.

Вот только как быть со Светланкой?

* * *

Светланка не знала: броситься ей к маме или почтительно поздороваться. Она поглядывала то на Тоню, то на красивую женщину и растерянно моргала.

Они с Тоней только что вернулись из школы, и еще на улице их встретили криками бежавшие навстречу дети:

—      Светланка, твоя мама приехала!

И они обе побежали что есть силы, но перед кабинетом Марины Петровны замедлили шаги... пошли тише... тише... И тихонькие да смирненькие вошли в кабинет.

—      Вот вам и Светланка! — сказала Марина Петровна. — Узнаёте?

—      Не узнала бы! — искренне призналась женщина и привлекла к себе дочь. — Светланочка, вот я и приехала к тебе.

Она едва сдерживала слезы, «мама Зося».

—      А это Тоня! — сказала Светланка.

—      Здравствуй, Тонечка! — сказала Светланкина мама и поцеловала Тоню.

—      Тонечка, пойдем приготовим комнату для нашей гостьи, — сказала Марина Петровна. — Мы вас устроим в комнате завпеда, вы, наверное, устали с дороги. Мы сейчас придем.

Тоня послушно вышла с ней за руку.

—      Сбегай, Тоник, быстренько к Елене Ивановне и скажи ей, чтобы дала чистую простынь, пододеяльник, наволочку, и принеси все это в комнату Софии Мироновны. Надо же все устроить наилучшим образом.

Тоня побежала. Конечно, надо все устроить наилучшим образом!

Как хорошо, что Марина Петровна так радушно принимает Светланкину маму. Так уж повелось в детдоме. Кто из родителей приезжает, тот обязательно живет в доме два-три дня, а то и целую неделю, и расстаются с ним, как близкие родственники. А какая красивая мама Зося! Еще красивее, чем на карточке! Тоня с особым старанием стелет ей постель на диване, приносит графинчик с водой и горшочек цветов из зала.

—      Можно? — спрашивает она Марину Петровну.

—      Ну, конечно. А теперь пойдем пригласим обедать гостью.

Марина Петровна тревожится и за Тоню, и за Светланку, и... за эту красивую, молодую женщину. Но странно — менее всего она волнуется за Тоню. Леночка и Катя рассказали ей о своих разговорах с Тоней и о своих наблюдениях.

—      Вот увидите, она сама не захочет ехать! — убежденно говорила Леночка.

—      Но ей будет обидно, если ее не пригласят, — строго сказала Катя.

Тоня тоже взволнована. Она очень красивая — Светланкина мама, она поцеловала и Тоню, но не такой представлялась ей встреча с «мамой». И она обрадовалась, когда Марина Петровна позвала ее с собой и попросила помочь. Тоня вдруг прижимается к руке Марины Петровны, между плечом и локтем, и ей становится уютно, тепло и спокойно, словно маленькому птенцу под крылом матери. Марина Петровна молча гладит темную, гладко причесанную головку.

Только как же без Светланки? Это же будет изменой с ее, Тониной, стороны.

Вдруг Марина Петровна говорит:

—      Тонечка, Светланкина мать писала, что если ты захочешь, то она похлопочет, чтобы тебя перевели в ленинградский дом. И ты сможешь приходить к ним в гости, к Светланке.

Тоня вздрагивает, молчит некоторое время, а потом говорит тихо:

—      Нет, я хочу здесь, дома остаться.

Марина Петровна крепко привлекает к себе девочку и говорит:

—      Вот и хорошо, родная моя детка. Пойдем скорее, скажем, чтобы принесли завтрак, а то неудобно заставлять гостью ждать до обеда.

А в кабинете Светланка сидит на маминых коленях необычайно серьезная и подробно, по-взрослому, рассказывает о том, как их принимали в пионеры, и через каждые два слова — «мы с Тоней», «я с Тоней», «а Тоня говорила»...

Мать слушает лишь ее голосок и словно ничего не понимает. Время от времени она вытирает слезы и спрашивает об одном и том же:

—      А ты хорошо учишься?

—      Ну, да я и говорю, в табеле у меня всего две четверки, а у Тони — одни пятерки. У меня по арифметике и по английскому языку.

—      Ты уже учишь английский язык? — удивляется мать.

—      А как же! Я ведь уже в третьем классе. Мы с Тоней с самого первого класса сидим за одной партой. Нас хотели рассадить, но я плакала, и нас не рассадили.

Светланка почему-то избегает в разговоре слова «мама», но вот несмело говорит:

—      Мама... — И Зося вся дрожит от волнения, услышав впервые это слово. — Мама, а нам с Тоней надо полные билеты брать или можно один на двоих?

—      Какие билеты? — не понимает мать.

—      Ну, на поезд в Ленинград.

—      А-а, — краснеет мать, — нет, тебе полбилета хватит.

—      И Тоне полбилета. Вот и выходит полный. Я же ей говорила, что нам одного билета хватит, — смеется Светланка.

—      Ты очень хочешь, чтобы твоя подружка ехала в Ленинград? Она согласилась, чтобы ее перевели в какой-нибудь ленинградский детский дом? — спрашивает мать, не зная, что письмо Светланке прочитала Марина Петровна без последних слов.

—      Почему в детский дом? — не понимает Светланка. — Она же поедет к нам домой.

—      Светланочка, — говорит мать, — у нас очень маленькая квартира, твою кровать мы с папой поставим рядом с кроваткой маленького братика Светика.

—      Да мы можем вдвоем спать! — успокаивает Светланка маму и опять смеется. Подумаешь, беда, спать вдвоем с Тоней! — Когда дежурные не видят, — говорит она таинственно, — я всегда в Тонину кровать перелезаю, особенно зимой. Только Марина Петровна не разрешает, и вы ей не говорите.

—      А почему ты говоришь мне «вы»? — улыбается мама.

—      Я еще не привыкла, — смущенно отвечает Светланка.

—      Там очень хорошие детские дома, в Ленинграде, — говорит мать, — и со временем мы сможем Тоню перевести туда.

Светланка не отвечает.

—      Ну, расскажи мне еще что-нибудь, — просит мать.

Но Светланка уже не знает, о чем рассказывать. И в это время входят Марина Петровна с Тоней.

—      Прошу вас, пойдемте перекусите до обеда. Светланочка, приглашай маму в столовую, а потом отдохнете с дороги.

—      Тоня, можно тебя на минуточку? — вдруг просунулась в дверь голова Кати.

—      Тоня пойдет с нами! — схватила Тонину руку Светланка.

—      Я сейчас! — бросила ей Тоня и, не глядя в глаза, побежала к Кате.

Кате необходимо было срочно выпустить стенгазету. А Ася и Леня больны, и Надя — все художники, будто сговорились.

—      Ну, полчасика, Тоська, хорошо? А то я не успею уроки выучить.

Потом дежурная Лина Павловна попросила помочь выкупать малышей. Потом надо было учить уроки!

Светланке разрешили не учить. Но она тоже села.

—      Я завтра еще схожу в школу, — сказала она, — и меня могут вызвать. Я быстро выучу, пока... мама отдыхает...