—      И кого-нибудь из младших в совет ввести, то есть из средних, — сказала Леночка, — а то получается, мы всем распоряжаемся, а им только приказываем.

Марина Петровна прислушивалась к их горячему разговору, вставляла свои замечания.

—      А теперь, девочки, и вы мне помогите, — попросила она, когда план в основном был намечен. — Все вы знаете про Светланку.

—      Ну, конечно, — сказала Леночка, — ее мама нашлась, и она с Тоней Мидян поедет в Ленинград.

—      В том-то и дело, что нет.

—      Как? — в один голос воскликнули дети. — Что случилось?

—      Поедет только Светлана, — пояснила Марина Петровна. — Мать, вероятно, живет в стесненных обстоятельствах и не может взять обеих девочек. Она предлагает устроить Тоню в ленинградский детдом.

—      С какой стати? — возмутилась Ася. — Ни за что мы не отдадим Тоню в другой дом. Если бы в их семью, тогда другое дело.

—      Не надо Тоне ничего говорить, — сказала Катя, нахмурив брови, — ей будет очень грустно.

—      Девочки, — неожиданно включилась в разговор пионервожатая Машенька. Машенька пришла в дом совсем недавно, ее направил райком комсомола. Она мало еще знала детей и почти ничего — об их прошлой жизни, но ей искренне хотелось подружиться с ними и увлечь всех пионерской работой, стать для всех самым близким другом. Она и сама росла сиротой и воспитывалась в детском доме; она понимала детей и старалась, чтобы им было хорошо-хорошо. — Девочки, — сказала Машенька, — я только немного знаю Тоню. А что, если сделать так, чтобы ей самой не захотелось ехать из нашего дома, даже со Светланкой? Ну, вот мы, пионеры, смогли бы это сделать?

Катя радостно взглянула на Машеньку, на Марину Петровну.

—      И вправду, Марина Петровна, девочки, только так, давайте так и сделаем. Тонька славная, мне ее очень жаль, я представляю, как она будет плакать. Но давайте так сделаем. Ну, примем ее торжественно в пионеры, поручим ей что-то, давайте чаще бывать с нею, чтобы она не только со Светланкой дружила.

—      Ведь и мы ей родные, — молвила Леночка. — Надо, чтобы ей и нас жаль было оставлять, и чтобы Тоня не мечтала о той семье.

—      Мы же ей родные, — немного даже ревниво сказала Ася.

Материнская радость заливала сердце Марины Петровны. Какие хорошие у нее дети, как все поняли!

—      Только не следует этого подчеркивать, — сказала она, — надо очень тактично все наладить. И потом обязательно сказать о письме.

—      Если разрешите, — тихо промолвила Леночка, — я с нею поговорю через несколько дней. А пока пусть Катя ей разные поручения дает, поговорит о пионерских обязанностях. Катя это умеет.

—      Хорошо, — серьезно ответила Катя. — Я теперь буду с нею. Я хочу, чтобы Тоня не грустила.

* * *

Куклу звали Ясочкой. Про Ясочку учили стихотворение в школе, и Светланка читала его на празднике. Всем очень понравилось. Когда после праздника шефы вынули из длинной коробки довольно большую куклу, Тоня сразу предложила назвать ее Ясочкой.

Это была, наверное, очень дорогая кукла, она закрывала и открывала глаза, у нее были нежные розовые щечки и кудрявые волосы.

—Ой, осторожно, не разбейте! — всплеснула руками Светланка, когда куклу вынимали из коробки.

—      Малыши ее разобьют сразу, — сказала ревниво Зиночка.

—      Она, наверное, фарфоровая, — заметила Катя.

—      Может, отдать ее средним? — предложила Лина Павловна, заметив, какими глазами смотрят на куклу Светланка, Зиночка, Тоня, Надя и другие девочки.

—      Пусть у нас! Пусть у нас будет! — даже запрыгала Светланка. — Мы ей будем платья шить, кроватку сделаем.

—      Такие взрослые девчонки — и в куклы играть! — презрительно произнесла Роза.

Но Марина Петровна рассудила, что куклу лучше оставить в средней группе, и в свободное время девочки садились в любимом уголке — за роялем в зале — и шили, шили, шили...

Кастелянша Елена Ивановна дала лоскутков, и кукле готовилось приданое. Больше других шила Светланка; Зина и Надя обставляли без конца апартаменты для куклы, а Тоня придумывала нескончаемые истории из жизни Ясочки.

Это была длинная, бесконечная игра. Конечно, Ясочка ходила в школу, Ясочка хорошо училась, Ясочка писала контрольные, и она каждый раз боялась арифметики. Кроме того, Ясочку наделили всевозможными талантами: она замечательно декламировала стихи (это за нее делала Зина), имела прекрасный голос (за нее пела Надя, и хотя немного пищала, всем представлялось, что Ясочка поет чудесно) и была лучшей балериной школы (об этом только рассказывалось!).

Катя отыскала девочек в зале, в углу за роялем. Катя остановилась посмотреть ноты на рояле, и девочки не обратили на нее внимания.

Их игра выглядела очень странной.

Кукла Ясочка спокойно лежала на коленях у Светланки. Светланка, Зина и Надя сидели тихо-тихо, не сводя глаз с Тони, а Тоня шепотом им что-то рассказывала.

—      Ах, — сказала мама (Тоня рассказывала, словно читала по книге), — нашей Ясочке завтра восемь лет. Мы устроим ей день рождения. — Я испеку ей чудесный пирог, — сразу сказала бабушка.

—      С чем? — заинтересовалась Светланка.

—      Не перебивай. Пирог будет с яблоками, — быстро ответила Тоня и продолжила тем же тоном, будто читала. — Я подарю ей чудную толстую тетрадь, — сказал папа, — чтобы она записывала в нее собственные стихи и повести, и все, что ей понравится. — А я подарю ей великолепный альбом для открыток, — сказала тетя Лина. — Я сошью ей белый фартушек с узором, — сказала мама, — разрешу созвать всех подруг и накрою для них чай. — А я подарю книгу «Четвертая высота», — сказал дядя, — и портрет Ленина.

Все подарки они держали в секрете, и Ясочка ничего не знала до самого дня рождения, и даже бабушка испекла пирог, когда Ясочка была в школе.

—      А день рождения будет завтра, — неожиданно закончила Тоня.

—      Мне очень нравится день рождения. Но я только в книгах об этом читала, — вздохнула Светланка.

—      Какой же у нас может быть день рождения, если ни у кого нет документов и никто не знает, когда нужно отмечать, — рассудила Зиночка.

—      Конечно, — покорно согласилась Светланка.

—      Ну, твоя мама наверняка знает, — сказала вдруг Тоня, — она устроит.

—      Действительно! — обрадовалась Светланка. — И я ей скажу, чтобы подарки были и мне, и тебе.

Катя все слышала. Нет, не надо, чтобы этот разговор продолжался. Его нужно прервать — но какие неподходящие условия для намеченной беседы!

—      Тоня! Я тебя везде искала. Я уже прочитала «Четвертую высоту», — сказала она. — Если хочешь, бери. Только сейчас, а то там Ася намеревается взять.

—      Ой, дай мне сначала! — сразу подхватилась Тоня. — Девочки, вы подождите, я сбегаю с Катей.

—      А Зину, по-моему, Ира искала, — сказала Катя.

Но игра и без того на сегодня окончилась.

Катя дружески обняла Тоню.

—Ты только быстрее читай, а то меня девочки ругать будут, что я сначала меньшим отдаю.

—      Разве я маленькая? — даже обиделась Тоня. — Я же средняя.

—      Ну, все-таки. И Ася, и Роза уже пионерки, а ты еще в куклы играешь.

Тоня покраснела.

—      А разве пионеркам нельзя в куклы играть? — спросила она так серьезно, что Кате стало даже жаль девочку.

—      Нет, я не знаю, разве есть такое правило? — чистосердечно призналась она.

—Знаешь, я просто люблю придумывать разную жизнь, — объяснила Тоня.

—      Я понимаю, — вдруг сказала Катя. — Но я люблю такое придумывать, чтобы можно было самой и сделать. Ты знаешь, мне до сих пор странно, что мы можем что-нибудь придумать, решить и исполнить! Я никак не привыкну к этому.

—      Ты же всегда чем-то занята, — восхищенно сказала Тоня. — И сад, и стенгазеты, и все праздники, и совет дружины — ты везде и ни от чего не отказываешься. Другие берутся — и бросают, а ты нет, — все по-настоящему делаешь.