— Гарри! — воскликнула МакГонагалл, тоже поднимаясь. — Что ты себе позволяешь?!
Но я уже видел движение. Лже-Муди не собирался ждать. Он сделал шаг вперед.
— Экспеллиармус! — крикнул я, направляя палочку на него.
Одновременно с этим он выкрикнул: — Ступефай!
Наши заклинания столкнулись в воздухе. Красный луч моего обезоруживающего заклятия врезался в красный луч его оглушающего. Произошел взрыв света, отбросивший ближайших учеников. В зале поднялась паника. Крики, визг.
Я воспользовался суматохой. Бросил дымовую шашку на пол. Густой едкий дым мгновенно заполнил пространство вокруг столов. Я нырнул под стол, пытаясь пробраться к выходу.
— Он пытается сбежать! — услышал я крик Каркарова.
— Держите его! — рявкнул кто-то еще, возможно, Снейп.
Я полз, задыхаясь от дыма, сердце колотилось в горле. Мой план провалился. Вместо того чтобы привлечь внимание к проблеме, я спровоцировал хаос и выставил себя сумасшедшим или преступником. И лже-Муди все еще был на свободе, и теперь он знал, что я что-то подозреваю.
Я почти добрался до выхода из Большого Зала, когда сильная рука схватила меня за лодыжку, и я растянулся на полу. Я обернулся и увидел во мраке искаженное яростью лицо лже-Муди. Его магический глаз горел адским огнем.
— Никуда ты не денешься, мальчишка, — прошипел он.
В следующую секунду что-то твердое с силой ударило меня по затылку. Яркая вспышка боли, и мир снова начал меркнуть. На этот раз смерть была не такой быстрой. Она наваливалась медленно, мучительно, под аккомпанемент удаляющихся криков и звука борьбы.
Последнее, что я почувствовал, — это ледяное прикосновение его руки к моему лбу, к шраму.
— Все идет по плану… Темный Лорд будет доволен, — услышал я его тихий шепот перед тем, как окончательно провалиться во тьму.
Темный Лорд… Значит, Волдеморт все-таки замешан. И этот Муди — его слуга. Мои подозрения были верны, но это знание не спасло меня. Вторая смерть. Более жестокая. И снова провал.
Но дневник… Дневник остался. И в нем теперь будет на одну запись больше. Я вернусь. И я буду умнее.
Глава 4. Первый раунд
Пробуждение было столь же предсказуемым, сколь и отвратительным. Резкий рывок, выдергивающий из спасительного небытия, знакомая до тошноты боль во лбу, где залегал шрам-молния — мой вечный пропуск в этот ад, — и мерный стук колес. Хогвартс-экспресс. Снова. В третий раз я оказывался в этом проклятом поезде, в этом тощем, слабом теле четырнадцатилетнего Гарри Поттера, и каждый раз реальность била по мне с новой, изощренной силой.
Я резко сел, оглядывая купе. Рыжий Рон Уизли с энтузиазмом запихивал в рот очередной «котелок с кремом», а Гермиона Грейнджер, с ее вечно умным и слегка осуждающим видом, уже погрузилась в какой-то неподъемный фолиант, наверняка что-то из серии «Расширенный курс трансфигурации для особо одаренных зануд». Их безмятежность, их полное неведение о том, что я уже дважды умер и воскрес в этом кошмарном цикле, вызывали во мне смесь глухой ярости и ледяного отчуждения.
— Гарри, ты чего бледный такой? Опять шрам разболелся? — участливо спросил Рон, отрываясь от своего кондитерского изделия. Его участие, как и забота Гермионы, которая тут же оторвалась от книги с обеспокоенным видом, были фальшивы от начала и до конца. Или, по крайней мере, так я их теперь воспринимал. Они были частью этого спектакля, статистами в моей личной трагедии.
— Просто дурной сон приснился, — буркнул я, отворачиваясь к окну. За ним проносились все те же зеленые и коричневые пятна английских пейзажей, такие же безразличные к моей судьбе, как и все остальные в этом мире.
Воспоминания о второй смерти были особенно свежи и болезненны. Удар по затылку, торжествующий шепот лже-Муди: «Все идет по плану… Темный Лорд будет доволен». Значит, Волдеморт. Этот безносый ублюдок действительно стоял за всем этим, а Турнир Трех Волшебников был лишь прикрытием для моего очередного убийства. И лже-Муди, который, как я теперь был почти уверен, являлся Барти Краучем-младшим, Пожирателем Смерти, был его верным псом, исполнителем.
Мой дневник смертей, который я вел с первого «возрождения», уже содержал две записи. Две мои глупые, бесславные гибели. Этот дневник, спрятанный под расшатанной половицей в спальне Гриффиндора, стал моим единственным доверенным лицом, единственным свидетелем этого повторяющегося кошмара. Каждая запись была напоминанием о моей уязвимости и о том, что враг хитер, безжалостен и всегда на шаг впереди.
На этот раз моей главной целью было пережить Первое Испытание. Я знал, что это будут драконы. В «оригинальной» истории Гарри Поттер столкнулся с Венгерской Хвосторонгой и сумел вырвать золотое яйцо, призвав свою метлу «Молния». Но я не был тем Гарри. Тот Гарри был героем, слепо верящим в добро и справедливость. Я же был… чем-то другим. Искалеченной душой из другого мира, заброшенной в тело мальчика-знаменитости, и моя единственная цель была — выжить. Любой ценой.
Публичные обвинения, как показала вторая смерть, были самоубийственны. Меня просто сочли сумасшедшим и быстро устранили. Значит, на этот раз я должен был играть по их правилам, по крайней мере, до определенного момента. Я должен был позволить Кубку Огня выбрать меня. Я должен был предстать перед драконом. Но я не собирался умирать. Не в этот раз.
Недели до Хэллоуина тянулись мучительно долго. Я старался вести себя как можно «нормальнее», хотя это было невероятно сложно. Каждое дружеское похлопывание Рона по плечу, каждый назидательный совет Гермионы воспринимались мной как часть огромного, жестокого розыгрыша. Я избегал лже-Муди, как чумы, хотя его магический глаз, казалось, преследовал меня повсюду, буравя спину на уроках Защиты от Темных Искусств.
Вместо того чтобы открыто бунтовать, я погрузился в изучение заклинаний. Но не тех, что были в школьной программе. Я искал что-то, что могло бы дать мне реальное преимущество против дракона. Библиотека, особенно ее Запретная секция (куда я научился проникать с помощью некоторых ухищрений и знания о карте Мародеров, которое всплыло в памяти оригинального Гарри), стала моим вторым домом.
Я отмел идею с призывом метлы. Это было слишком предсказуемо. Лже-Муди, зная об этом «каноническом» решении, мог легко его пресечь. Мне нужно было что-то неожиданное. Я сосредоточился на мощных замораживающих и парализующих заклинаниях. Если удастся обездвижить дракона хотя бы на несколько секунд, этого могло хватить, чтобы схватить яйцо. Я наткнулся на упоминание сложного и энергозатратного заклинания «Глациус Дуо» — усиленной версии обычного замораживающего заклятия, способного, по описаниям, создавать большие массивы льда. Теоретически, точный удар по глазам или ноздрям мог бы ослепить или хотя бы серьезно дезориентировать дракона. Рискованно, но это был мой лучший шанс.
Выручай комната стала моим тренировочным полигоном. Ночи напролет я отрабатывал «Глациус Дуо» на манекенах, которые я заставлял комнату создавать, до полного изнеможения. Заклинание требовало огромной концентрации и физической силы, которой этому четырнадцатилетнему телу отчаянно не хватало. Но с каждым разом ледяные струи становились мощнее, точнее. Я цеплялся за эту надежду, как утопающий за соломинку.
Хэллоуин. Большой Зал. Та же гнетущая атмосфера праздника, который для меня давно уже не был праздником. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга. Виктор Крам, Флер Делакур, Седрик Диггори… их имена, вылетающие из Кубка Огня, звучали как прелюдия к моей собственной неизбежной участи.
А потом — Гарри Поттер.
На этот раз я не стал кричать и протестовать. Я сыграл удивление, страх, смирение. Я позволил увести себя в комнату для чемпионов, выслушал лицемерные поздравления Людо Бэгмена и наставления лже-Муди, который, как и в прошлый раз, «по секрету» сообщил мне о драконах и даже намекнул на использование метлы. Этот ублюдок явно наслаждался своей игрой.
Дни до Первого Испытания, назначенного на двадцать четвертое ноября, превратились в один сплошной кошмар ожидания. Косые взгляды, шепот за спиной, откровенная враждебность со стороны некоторых факультетов. Рон, после недолгого периода зависти, «прозрел» благодаря увещеваниям Гермионы и снова стал моим «верным другом». Их попытки поддержать меня вызывали только раздражение. Они не понимали. Ничего не понимали.
