От деда Синти унаследовала большие темные глаза, многим казавшиеся загадочными. Очень выразительные, они не слишком сочетались с внешностью англосаксонского типа. Вместе с тем в очертаниях ее рта сквозила чувственность. Ее Синти старательно скрывала, даже от себя самой, а присущее ей чувство юмора служило своеобразным оружием против окружающего мира. Когда-то, как ей нынче представлялось, очень давно, она часто смеялась. Сейчас же лишь иронично улыбалась, защищая свой внутренний мир от посягательств извне.

– Если ты так думаешь о своем женихе, тебе следует прямо поговорить с ним, – заметила Синти.

– Думаешь, Феличе отпустит меня, после того как столько времени и денег потратил на мое воспитание и образование? Вся моя жизнь находится под его неусыпным контролем. Меня обучают всему, что, по его мнению, должна знать женщина из хорошего дома – языкам, умению одеваться, сидеть за столом, ну, в общем, вести себя, как подобает важной синьоре. – Анабелла горько вздохнула. – У меня нет никакой личной свободы, потому что Феличе организует буквально все. В Лондоне, Париже и Нью-Йорке я живу в отелях, которые выбирает он, и делаю то, что мне велят. А ведь здесь столько интересного, американцы совершенно не похожи на нас…

– Не потому ли ты флиртуешь с коридорным в отеле?

Анабелла хихикнула.

– По-моему, это самый симпатичный парень, которого я когда-либо видела!

– Но ты уже практически замужняя женщина.

Девушка погрустнела.

– Верно. И мой жених желает, чтобы я смотрела исторический фильм, в то время как здесь существует Бродвей с его знаменитыми театрами. Почему бы нам не сходить на какую-нибудь веселую пьеску? Разве это не является частью моего американского образования? Так нет же! Я должна смотреть на восстание рабов под предводительством Спартака! – Ноздри Анабеллы гневно раздулись. – Принесите мне миндальное пирожное, пожалуйста! – Последняя фраза предназначалась проходившей мимо официантке.

Та быстро выполнила заказ, и юная итальянка принялась заедать сладким неприятности жизни.

– Вдобавок рядом постоянно находится Мария, – откусывая кусочек пирожного, добавила она. – Шпионит за мной!

– Пожалуй, здесь ты не права, – возразила Синти. – Синьора Мария очень добра к тебе. Уверена, ты, ей правишься.

Анабелла на мгновение задумалась.

– В общем-то, она мне тоже. Однако я рада, что сегодня вечером мы сможем выйти в город без Марии. Безусловно, она желает мне добра, но, будучи бедной родственницей, смотрит на Феличе, как на Бога. – Девушка состроила постную мину и произнесла, подражая синьоре Марии:

– Жена виконта де Бальцано никогда не поступила бы так-то и так-то. Напротив, она сделала бы вот эдак. – Анабелла сверкнула глазами. – В один прекрасный день отвечу ей, что жена виконта де Бальцано вольна, делать нее, что хочет, и я буду поступать по-своему!

– Правильно, – кивнула Синти. – Скажи жениху, что свадьба отменяется.

– Ох, если бы у меня хватило на это духу! Знаешь, Синти, мне бы очень хотелось быть такой, как ты. Тебе достало мужества последовать велению сердца и выйти замуж за человека, которого ты любила.

– Все это быльем поросло, – быстро произнесла Синти. Острое любопытство, проявляемое Анабеллой к ее браку, вызывало у нее лишь чувство раздражения. Спеша сменить тему разговора, она сказала:

– Поедем в музей, иначе вечером у нас останется мало времени до фильма.

Синти жестом подозвала официантку. После того как они расплатились, Анабелла с обреченным видом встала из-за стола и поплелась к выходу следом за своей учительницей английского.

В музее юная итальянка столь старательно изображала скуку, что Синти сжалилась над ней и вдвое сократила время осмотра экспонатов.

– Ну, наконец-то! – облегченно вздохнула Анабелла, выходя на свежий воздух. – С музеем покончено, и мы еще успеем пройтись по магазинам и подобрать для тебя вечернее платье.

Анабелла пользовалась любым предлогом, позволявшим щегольнуть в каком-нибудь изысканном наряде, которых у нее было немалое количество. Например, сегодня она собиралась облачиться в узкое фиолетовое платье и надеть жемчужное колье. Увидев это украшение вчера, Синти заметила, что оно больше подошло бы даме среднего возраста, однако Анабелла пропустила ее слова мимо ушей. Она выглядела превосходно и потому не склонна была придавать значение мелким деталям. В свою очередь молоденькая итальянка намекнула, что Синти тоже неплохо бы приодеться.

Это и послужило поводом для их нынешнего похода по магазинам. Синти предпочитала сдержанный стиль, однако Анабелла неизменно подвергала критике каждый выбранный ею наряд. В очередном бутике она заставила Синти примерить черное шелковое платье для коктейля, которое обтянуло ее женственную фигуру как вторая кожа.

– По-моему, вырез спереди слишком глубокий, – в сомнении произнесла Синти, глядя на себя в зеркало.

– Ну и что? – уверенно возразила Анабелла. – У тебя красивая грудь, ты не должна ее скрывать.

Синти поневоле вынуждена была признать, что платье, будто нарочно шилось для нее. Поэтому она купила его, приобретя вдобавок черный шифоновый шарф, который можно было накинуть на плечи.

Затем они сели в такси и отправились в гостиницу. По дороге Анабелла с такой тоской глядела из окошка на то и дело, попадающиеся театральные афиши, что Синти – возможно, под воздействием сделанной только что покупки – неожиданно для себя самой спросила:

– Что тебе хотелось бы посмотреть?

– «Грешки покроет мрак ночной», – тотчас откликнулась девушка. – Я прочла в газете, что это очень фривольный спектакль с множеством откровенных сцен, поэтому у меня сразу возникло желание побывать на нем!

Синти в притворном ужасе закатила глаза.

– Разве жене виконта де Бальцано пристало присутствовать на подобных зрелищах?

– Нет, разумеется, – жизнерадостно улыбнулась Анабелла. – Поэтому мы обязательно должны увидеть эту пьесу! А, Синти? Ну, пожалуйста!

– Ладно, уж, что с тобой поделаешь…

Мария тяжело пошевелилась на постели, пытаясь поудобнее устроить грузное тело, чтобы утихла боль под ложечкой. Она посмотрела на часы, желая узнать, скоро ли вернутся Синти и Анабелла, но оказалось, что после их ухода прошло всего минут сорок.

Неожиданно какой-то шум заставил Марию напрячься. Звук донесся из гостиной большого шикарного номера, который пожилая синьора делила с Анабеллой. Несомненно, кто-то проник внутрь и сейчас осматривается.

Собрав все свое мужество, Мария поднялась с кровати, завернула в полотенце тяжелую хрустальную пепельницу и подкралась к выходу из спальни. Затем одним резким движением распахнула дверь и шнырнула импровизированный снаряд в высокую темную фигуру.

Однако в следующее мгновение ее поднятая рука оказалась, словно в тисках, а взгляд уперся в удивленное лицо виконта Феличе де Бальцано.

– Матерь Божья! – воскликнула пожилая синьора. – Это что же я наделала?

– Чуть не раскроили мне череп, – ворчливо произнес гость, поднимая с ковра сверток и извлекая из полотенца пепельницу.

– Простите, синьор. Я приняла вас за грабителя.

Лицо Феличе де Бальцано смягчилось.

– Думаю, это я должен просить у вас прощения за то, что вошел в номер без предупреждения, – вежливо произнес он. – Следовало хотя бы постучать. Но я знал, что сегодня вы должны были отправиться в кино, на «Спартак». Полагая, что номер пуст, я убедил портье дать мне ключ. – Виконт умолк и пристально взглянул в лицо Марии, – Вы плохо себя чувствуете?

– Да, синьор, занемогла немного. Ничего страшного, но я решила остаться в гостинице, потому что Анабеллу вполне можно доверить синьоре Донелли.

Феличе кивнул.

– Вы упоминали о ней в письмах. Если не ошибаюсь, это та респектабельная американка, которая обучает Анабеллу английскому.

– Верно, синьор. К тому же она вдова итальянца, – с готовностью пояснила Мария, – Весьма достойная и очень принципиальная женщина.

Она принялась расточать похвалы Синти, словно опасаясь со стороны виконта обвинений в скверном исполнении возложенных на нее обязанностей, однако тот мягко прервал ее: