А кольер пришёл в дом её родителей. Он их знал. Да что уж говорить. Он знал всех зентеров. А потому он просто пришёл к своему брату и своей сестре, как он это всегда делал. Те были рады видеть и кольера, и собственную дочь. Да, в отличие от октаров, у которых чада вплоть до того, как не найдут себе пару, живут вместе с родителями, у зентеров опека завершается с того момента, как их ребёнок обретает хоть какие-то знания магии земли, а также способен самостоятельно постигать новые горизонты в родной стихии. Поэтому для Олии они не больше не меньше, а просто родные лица, как и все, кто проживают в Зентерисе. А потому Йимир, Олия, а также её мама и папа провели весь остаток хавора за приятной беседой, после чего кольер и его супруга покинули их дом.

Идя на север, Йимир спросил Олию, есть ли ещё какие-нибудь места на Сеноне, которые она хотела бы посетить, или дела, которые она хотела сделать. Девушка ответила коротко:

- Нет.

Тогда Йимир сказал ей:

- Что ж, значит, пришла пора вернуться к политическим делам.

- Но я хотела поправить себя: нет на этом материке.

Кольер усмехнулся:

- Конечно же, дорогая моя, настанет тарэн, когда мы отправимся на постижение более глубоких, высоких, широких и могущественных граней нашей магии. У меня ещё в планах наведаться в Дароис, посмотреть, что из себя представляют все эти отступники. Достаточно ли там места, чтобы продолжать направлять туда всех, кто практикует пятую стихию. Не может ли быть такого, что кто-то исправился, и его можно вернуть обратно. Тем более нужно понять, обитают ли там те, кто совершили покушение на тебя и меня, а также убили Зандра.

- Я полностью поддерживают тебя в этом.

После этого они обратились ветрами и устремились в Кольен.

Сименторий был откровенно рад видеть своих друзей. Они рассказали, как прошло их путешествие. А, когда Йимир и Олия закончили пересказ битвы с Барком, октар обрадовался ещё сильнее:

- Так значит, нам теперь не нужно бояться этого саткара?

- Верно. Правда, я думаю, мы ещё не раз услышим о происках других порождений Хора. Так что готовим окта и воинственный настрой. Щадить таких существ ни в коем случае нельзя – только изгонять и уничтожать.

Сименторий был с ним всецело согласен. Йимир спросил, где Констабаль, а юный чародей ответил, что, пока кольер со своей супругой наслаждались путешествием, финтар занимался политическими делами, то уходил, то возвращался, но всегда составлял отчёт о проделанной работе. Йимир взглянул на то, что написано в тех отчётах (они лежали в ровной кипе бумаг на самом верху), и убедился, что суран хорошо исполняет свои обязанности. Три изгнания саткаров на территории Зактариса и один – Зентериса. Личностные разбирательства финтаров. Нарушение кровного родства в Октарисе. Драка в огненных землях. Но самым интересным было исследование места магического кроакзирования. В тексте Констабаль написал: «Скорее всего, след оставлен одним из тех, кто совершал покушение на Йимира и Олию. Однако расследование при поддержке двух псаров не дали никаких результатов. Нужно разработать новый ритуал». На всё это Йимир лишь одобрительно кивал головой. И, конечно же, всё это он рассматривал вместе с Олией, чтобы и она была в курсе всех дел Сенона, ведь, скорее всего, ей, как и Лоире в своё время, придётся решать какие-то дела самостоятельно. Она была с этим не согласна:

- Теперь, когда мы соединены всеми возможными способами, я от тебя ни на шаг.

- Если честно, то я бы тоже не хотел принимать какие-нибудь решения или делать какие-либо дела без тебя.

И они решили, что везде и всегда всё будут делать вместе.

Таким образом началась самая неинтересная и скучная часть жизни Йимира – обитать на территории Кольена и вести постоянный надзор за тем, как протекает жизнь в его любимом мире. Он разделил обязанности пополам: они с Олией, а также Констабаль с Сименторием. Если образуется какая-то проблема, за неё берётся наместник. Если в то время, пока наместник решает вопрос, находится ещё одно дело, за него берутся непосредственно кольер и его супруга. Или если суран не может решить вопрос собственными усилиями, то к нему подключается кольер. Но сидеть в постоянном ожидании, когда что-нибудь случится, было огромной каторгой. Йимир недоумевал, как это удавалось у Талата и Лоиры. Олия тоже этого не понимала. Стоит им только на что-то отвлечься, как тут же находится какое-то дело. Как же ему не хватало совета Зандра, того, кто был с кольером с самого начала.

Но, если чего-то очень сильно желать, то это исполняется. Зандр, оказывается, жив. В один из неприметных тарэнов, когда Йимир с Олией сидели за столом и заполняли очередной отчёт, перед ними предстал один из псаров. Обычно эти скрытни никогда не проявляют инициативы без какой бы то ни было причины. Если он встал перед столом кольера, значит, у него есть что сказать. И, когда посредник освобождался от каких-то дел, то поднимал глаза и спрашивал, что ему нужно. Только в этом случае псар докладывал, что у него. Но этот псар на стал дожидаться, пока Йимир освободится, а своим тихим уверенным голосом сказал:

- Кольер, мне нужно тебе кое-что сказать.

Йимир тут же оторвался от своих бумаг и уставился в непроницаемый лик соглядатая. Во взгляде кольера угадывалось лёгкое изумление. Олия же изображала недоумение. И она задала вопрос, обращённый к Йимиру, но не переставая при этом смотреть на псара:

- А разве у тебя не принято давать слово твоим подчинённым?

Йимир ответил:

- Это не подчинённый. Это же ты… Ты, мой старый друг.

- Именно.

Вот это слово «именно», которое Йимир слышал сотни раз с одной и тоже интонацией, одним и тем же голосом, сейчас было заключительным штрихом в понимании:

- Зандр? Ты жив?

- Всё верно. Этому Констабалю не удалось меня убить.

- Стой, погоди, что? Констабаль хотел тебя убить?

- Именно.

- Я слышал его пересказ тех событий. А теперь мне нужно услышать твою.

- Всё так и будет. Но я предлагаю спустить на второй уровень.

Йимир согласился. И, когда они втроём оказались в этом тёмном просторном помещении, кольер, наконец-то, пожал руку предводителю псаров. А тот поспешил поведать свою историю.

- Лазурная магия – это оружие, пострашнее некромантии с саткарологией. Она порабощает тело и дух, уничтожая разум и душу. Я предполагаю, у неё абсолютная далодичность. Поэтому любой, кто прикоснётся к ней, становится её рабом. И не важно, как адепт или как цель. Она тут же поработит своего носителя и станет постепенно уничтожать его личность. Констабаль заражён этой лазурью. Мои глаза внимательно наблюдают, я стараюсь подмечать любые детали. И много, неисчислимое множество раз я подмечал, как в его глазах сверкают отблески этой лазури. Какое-то время я лишь оставался сторонним наблюдателем. Но, когда решил заговорить с ним об этом, он лишь пытался убедить меня, что мне это показалось. Он пытался скрыть свою истинную сущность от меня при помощи своих добрых дел, при помощи инициативы и при помощи этого покушения. Именно. Покушение – это его рук дело. Быть может, он руководит другими марионетками через эту лазурную силу, а, быть может, он тоже всего лишь марионетка в чьих-то более искусных руках, руках того, кто безотрывно наблюдает и направляет своих слуг к той цели, которая угодна лишь ему. Но Констабаль, конечно же, понял, что я не повёлся на его уловки. И, наверное, боясь, что я сумею как-то разоблачить его, он решается на отчаянный шаг и берёт меня с собой. Что было бы, если бы я отказался? Может, ничего, а, может, он убил бы меня на месте, захватил бы моё тело и мой дух, а после медленно пожрал бы мою душу и мой разум. Но у меня появилась возможность подобраться к нему поближе. И, само собой, я подготовился. Когда мы прибыли на место, которое по его магическим расчётам наводнено предателями, мы погнались за всеми. Чародеи разных мастей принялись удирать с места преступления. Но я бдительности не терял. Не они вовсе были опасностью. Все эти чародеи были только лишь прикрытием. Они не стоили моего внимания. Нет, самый настоящий враг был рядом со мной. И, когда он нанесёт удар, было лишь вопросом времени. Я был уверен, что он следит за мной, что он ожидает подходящего момента, когда я совершу какую-нибудь ошибку или переключу немного больше внимания на что-то постороннее. И я это допустил. Специально. Он же этой возможностью воспользовался и, естественно, напал. Если бы я прибегнул к своим магическим способностям, то непременно бы проиграл ему и погиб, ведь, как ты знаешь, несмотря ни на что, поразила тебя лазурь или же ты как-то отбил её, она всё равно наносит вред. А, так как у меня не слишком много магических сил, ведь я использую только лишь самые необходимые для меня чары, то и лионический веригоз у меня незначительный. Но и Констабаль ничего, кроме лишь своей магии не знает. А потому я с помощью своих не магических приёмов сумел заставить его поверить в то, что ему удалось меня убить, когда как я просто-напросто скрылся от него и вернулся в Кольен спустя какое-то время после того происшествия. Ты, наверное, хочешь спросить, почему я раньше не подошёл к тебе. И я тебе отвечу – потому что было ещё не время. Этот финтар непрост, очень непрост. Он видит намного шире, чем можно подумать, и понимает больше, чем понимаем даже мы. У меня так и не получается уловить методы его мышления. Но в последнее время он как будто бы перестал высматривать. Во всяком случае мне так показалось. И вот именно сегодня, когда у меня появилось больше уверенности в том, что он ничего не узнает, я и решился тебе рассказать всё.