- Каждый миссар – это число. Так, первый миссар называется аад. На древнем наречии слово «а» означает «один» или «первый». Второй миссар – мовад от древнего «мов» - «два», «второй» и так по аналогии: эренад и кехенад. Но после кехенада идёт не какой-нибудь дарад или дароад, а сразу веланад, образованный от древнего слова «велан» - «шесть», «шестой». Почему?
Все взоры устремились на кольера в ожидании того, какой ответ даст посредник. Хорошо, что Йимир в детстве поинтересовался у одного из зентеров об этом же, а потому он мог уверенно дать ответ:
- Потому что у сенонцев цифра пять напоминает о пятой стихии. И мы стараемся избегать любого упоминания об этом. А потому и пятый миссар у нас назван шестым.
Что ж, людям было интересно узнать очередную историю об этом мире, а зактарам приятно осознавать, что кольер знает все тонкости сенонской души. После того, как амак прошёл, и начало заниматься утро, все зактары разошлись по своим делам, а Йимир вернулся в Кольен, объятый думами. Предложение Викатара ему казалось разумным. Возможно, сенонцам стоит разрешить использование саткарологии с некромантией. Ведь так или иначе каждый сенонец использует эти знания в своей жизни, и ничего не происходит. Уж лучше пусть всё будет организованно, чем так, скрытно ото всех, под страхом попасть в руки монду. К этому вопросу он ещё не раз возвращался. Саткар был не против и не за эту идею. А, значит, ничего не мешало здраво поразмыслить над этой проблемой и принять взвешенное решение. И Йимир постоянно возвращался к ней. А, когда посещал Финтарис, чтобы повидаться с Олией и Мораном, он всегда брал совета у дарга света, как ему поступить в этой ситуации. Моран, как всегда, не давал прямого ответа: да, разреши им практиковать сопна и зразе, или нет, ни в коем случае нельзя давать им это сделать. Но всегда говорил наводками. К примеру, «А что делал Талат?» или «Как думаешь, почему вообще появился этот запрет?», или «Вспомни все моменты, когда кто-нибудь демонстрировал тебе пятую стихию, и попытайся представить, что будет в случае запрета и как изменится всё, если разрешить запретные знания?» Йимиру эти наводящие вопросы помогали принять решение, что пока лучший вариант будет оставить всё, как есть. И, конечно же, Йимир интересовался у Зандра, что думает псар по этому поводу, ведь он и его соглядатаи больше всех сталкивались с одержимыми. Не кажется ли ему, что с разрешением пятой стихии количество одержимых стало бы меньше? На это скрытень отвечал так:
- Была бы моя воля, я ссылал бы на Дароис всех, в ком замечена хотя бы частица этой силы. Потому что всё начинается с малого. Сначала они впускают в себя лишь незначительные зачатки этой силы, а потом они допускают больше, так что в конце на идею быть одержимым саткаром они смотрят как на само собой разумеющееся.
Йимир сказал:
- Но ведь есть вроде бы какой-то способ одержимости, при котором удаётся сохранить собственный рассудок, пользуясь при этом силами саткара. И все, кто практикуют дару, стараются отыскать именно такой способ?
- Даже если так, то сколько нужно принести жертв саткарам, прежде чем они это откроют? А если они так и не смогут понять, как это делать?
- Позовём валирдала, который это умеет.
- Ты начинаешь допускать опасные мысли.
- Да, наверное, ты прав. Просто хочется быть успешным правителем и угодить всем.
- Я, конечно, не твой советник, но всё же совет дам: обычно лёгкий путь ни к чему хорошему не приводит.
- Да, это ценная мысль. Спасибо. Я оставлю всё, как есть. Пятая стихия запрещена в Сеноне.
Несмотря на то, что решение Йимира было окончательным, сам кольер не раз возвращался к нему и размышлял, правильным ли было это решение. Саткар, как и раньше, молчал, не подсказывал ему ничего. А потому остался лишь холодный расчёт. И, отринув всю неприязнь к сопна, Йимир пытался взглянуть на эту сферу магии трезво, чтобы понять, не совершил ли он ошибки.
Так полетели хаворы и миссары. Йимир частенько заглядывал в Финтарис, чтобы провести время с Олией и Мораном. А после возвращался в Кольен и слушал донесения псаров. Как оказалось, проблема с одержимыми не была редкой. Довольно часто известия приходили из Зактариса, иногда из Октариса, совсем редко – из Финтариса. Но никогда не из Зентериса. А однажды, вернувшись из земель воздушных магов, Йимир повстречал в своём дворце Констабаля. Талами прибыл в Кольен не по делам, а для того, чтобы повидаться со своим другом. Йимиру было приятно встретиться с ним. Тот ничуть не изменился, оставшись всё таким же грозным финтаром. Кольер узнал, чем всё это время занимался могучий мастер воздушной магии. Тот искал своё поприще везде: и пытался быть учителем в финта’урине, и стражником в Зактарисе, и даже попытался быть помощником у навула Зентериса, ведь, как известно, этот сенонец более прочих разговорчив, а потому Констабаль решил, что тот его приютит у себя, чтобы дать какое-нибудь поручение под стать его силе. Но Анатиан сказал, что со всеми обязанностями он справляется сам, а потому никакие помощники ему не нужны. Йимир обрадовался этому и предложил ему быть советником кольера. И первый вопрос, который задал финтар своему другу:
- И что от меня будет требоваться?
- Принимать сложные решения, быть внимательным и замечать опасности, который могут возникнуть во всём Сеноне, а ещё быть моим наместником, если вдруг меня куда-нибудь призовут.
И без тени сомнения Констабаль согласился на это. Так что при дворе кольера было двое сенонцев, кому он мог доверять: псар и финтар. И со своим советником он как раз вернулся к вопросу о пятой стихии. Позиция Констабаля была не так тверда, как у Зандра. Финтар предполагал, что навул Зактариса прав – нужно разрешить сенонца открыто практиковать эту сферу магии, чтобы они учились и познавали. Да, быть может, придётся принести в жертву сотни, однако при этом миллионы смогут жить и не бояться изучать пятую стихию. Йимир изумился тактике своего друга и сравнил её с убийством, но Констабаль поправил его:
- Нет, убийство – это когда существо не желает умирать, но у него отнимается его жизнь. А, если кто-то погибает по собственной глупости при том, что он знал о риске смерти, это называется расплата.
Йимир призадумался над этим:
- А, может, и в самом деле, Сенону не хватало такой свободы?
С тех пор Констабаль стал сураном кольера. Подобно тому, как «кольер» с древнего наречия переводится «посредник», «суран» имеет значение наместника. И в те периоды, когда Йимир отсутствовал в Кольене, Констабаль его заменял. Кольер всецело доверял ему, потому что они через многое прошли на испытании. А в Финтарисе тот вообще спас жизнь Йимиру. Так что в его преданности посреднику сомневаться не приходилось. Но вот однажды, когда избранник предназначения вернулся с очередного визита в Финтарис, к Йимиру подошёл предводитель псаров и высказал подозрения на счёт этого Констабаля. Интуиция следопыта подсказывала ему, что этот чародей не так хорош, как казалось бы. Да и преданность его была, скорее, преданностью себе и собственным принципам, а не кольеру и всему Сенону. Йимир, конечно, не отнёсся пренебрежительно к тому, что сказал соглядатай. Однако не замечал ничего подозрительного в поведении своего сурана. Да, этот талами продолжал быть немного загадочным, в частности, отголоски его непонятной лазурной силы вызывали много вопросов. Но в поведении этого сенонца никаких странностей замечено не было. Констабаль постоянно был занят творением каких-нибудь чар. То ходил по Кольену и выстраивал какие-то защитные заслоны, то встанет посреди дворца и примется творить какие-то ритуалы, а иногда приходилось выдвинуться в какую-нибудь из земель для решения вопросов или проблем. В общем, наместник кольера был весь в делах и с его слов выходило, что ему такой образ жизни очень нравился. Наконец-то, нашлось в Сеноне дело по его силам. А иногда и Йимир отправлялся в другие земли, чтобы решить какие-нибудь вопросы. Финтары всё никак не успокоятся со своими территориями, зактары – с пятой стихией, иногда где-нибудь объявится саткар или одержимый, а изредка создастся угроза для образования нематериализации. Были и другие вопросы, которые требовали участия посредника. К примеру, выпуск из урина. Какой-нибудь гость, идущий по пути талами, учился недостаточно прилежно, из-за чего у его наставников и навула возникли вопросы в отношении него. А потому призывался кольер, чтобы испытать чародея и поставить окончательную точку в этом вопросе. Или был открыт какой-нибудь новый магический приём, и Йимиру необходимо было взглянуть на него, изучить и сделать вывод: либо запретить его, либо разрешить, либо разрешить и внедрить в программу обучения уринов.
