Йимир лишь уверенно утвердительно кивнул на это.

Настал новый хавор. Йимир вместе со своими родителями стоял рядом со столом, за которым обычно сидел кольер. Однако сейчас он переделан для того, чтобы за ним можно было вести переговоры. Двери Кольена отварились, и две грозные фигуры зашагали по главному холлу в направлении к посреднику и его семьи. С первого взгляда отличить навула от хранителя было невозможно. Однако, по мете того, как эти двое приближались, становились более явными их незначительные отличия.

Сенонец носил свои доспехи поверх льняных одеяний. Чёрные металлические сапоги, не доходящие до колен, с изображением огня на носках. Чёрные металлические набедренники, покрывающие только бёдра и оставляющие открытыми пах и колени. Изображение огня на них отсутствовало. Огромный металлический пояс, на бляшке которой как раз таки огонь был. Металлический нагрудник покрывал весь торс, плотно прилегая к поясу. И пламя начиналось снизу, достигая нагрудных пластин. Выделялись его широкие наплечники с тремя шипами на каждом. Изображением родной стихии зактаров служили именно эти шипы. Большие мускулистые предплечья были открыты. За то запястья и кисти рук были целиком облачены в металлические когтистые перчатки, как и все доспехи, чёрного цвета. Закта был изображён на внешней стороне запястий. И, конечно же, венчал его голову чёрный рогатый шлем, на котором изображение огня находилось прямиком в центре лба.

Дарг, само собой, принявший облик сенонца, был закован в броню целиком. Не было ни единого места на его теле, где бы виднелась открытая кожа. И даже шлем его был очень глухим. Только лишь два глаза, сияющих синим цветом, были слабым местом в его защите. Однако в тот миг, как гости Кольена приблизились, Йимир заметил, что Хахор, оказывается, не носил доспехов. Его плоть и была его доспехами! Это отчётливо было заметно на примере его рта – его металлические губы не были украшением на его металлической маске – когда хранитель Зактариса говорил, они шевелились.

Представ перед Талатом, Лоирой и Йимиром, они обвели всех взглядом, а после лёгкими кивками приветствовали всех троих. Талат пригласил присесть за стол, и все впятером заняли места для сидений. Кольер не стал медлить, а перешёл сразу к делу, сообщив хранителю и навулу о том, что планы меняются – Йимир продолжит проходить обучение в закта’урине, однако не так, как они договорились. Лица грозных металлических гостей остались неизменными. Однако Йимиру показалось, что они смотрят на него немного с раздражением. Но странное наваждение, которое возгорелось недавно, было пока что при нём. Однако теперь смелости было не так много, как раньше. Вид грозных воинственных сенонцев навеивал неуверенность, с которой боролась его невесть откуда взявшаяся дерзкая сущность. Викатар вновь глянул на Талата и заговорил:

- Но ведь мы уже всё подготовили. Мастер Пета́р передал всех своих учеников другому мастеру и уже возвёл недалеко от Закта’одага небольшой урин, где будет обучать твоего сына. По моему совету он принялся даже составлять план обучения.

Хахор подхватил речь навула, и его голос, переполненный могущества дарга тьмы, эхом раздался на весь Кольен:

- Даже я практически целиком лишил весь Зактарис своего благословения, из-за чего дух мира и покоя начал постепенно овладевать теми, кто был вверен мне. Ради того, чтобы для сына кольера были созданы все условия прохождения обучения, зактары начали слабеть.

Его речь продолжил Викатар:

- Вот именно. Мы пошли на огромные жертвы ради твоего сына. И ты хочешь сказать, что всё это было зря?

Грозные взоры в упор глядели на Талата. Йимиру хотелось от всех этих речей сквозь землю провалиться. Но его отец спокойно смотрел в глаза собеседников. Чуть помолчав, он глянул на Йимира и ответил:

- Кажется, мой сын хотел вам сказать, из-за чего ему пришлось принять такое решение.

Хахор и Викатар тут же упёрли свои глаза в него. Красные зрачки онтоханина и глаза, сияющие какой-то непонятной силой синего цвета, безмолвно, однако очень громко требовали ответа. От этого предательская уверенность куда-то подевалась. И с каждым мгновением начать разговор становилось всё труднее и труднее. Осознавая это, чародей взмолился про себя к Йору, коротко прося его, чтобы великий даровал ему силу в этот миг. Как только его внутренний монолог с богом закончился, он безо всякий раздумий и подготовок, начал говорить. Сейчас он был словно обезумевший воитель, который бросается в гущу врагов сломя голову, надеясь лишь на своего бога, к которому он взмолился.

- Я – Йимир, уроженец Зентериса. И я выбрал путь талами. Однако сделал я это не столько для того, чтобы постигнуть могущество четырёх народов, сколько для того, чтобы понять их, приблизиться к каждому существу, населяющему Сенон. Меня в большей степени волновали души, а не силы. Я хотел познакомиться с октарами, зактарами и финтарами, стать частью этих народов. Но я нарушил правило. Вместо того, чтобы познать финта последним, я познал эту стихию третьей, потому что боялся. Боялся зактаров. Я – миролюбивый сенонец. И не хотел, чтобы ярость зактаров затмила эту черту моей личности. Именно поэтому я оставил закта напоследок. Как видите, во мне соединились зенте, окта и финта, но я не умер. Познание противоположной стихии было большим испытанием. Однако я его прошёл. А вот, когда я начал познавать огненную стихию, это испытание оказалось не по силам. Ваша агрессивная аура, ваш буйный нрав, ваше стремление сражаться меня отпугнуло от вас. И мне пришлось покинуть Зактарис. Я окончательно решил для себя…

Навул перебил его:

- Ты лжёшь, Йимир, уроженец Зентериса. Тебе пришлось покинуть Зактарис не из-за того, что тебя отпугнула наша сущность. Стражи Закта’одага во всех подробностях описали события, в которых ты принимал непосредственное участие. Если забыл, мы могли бы тебе напомнить об этом. Хочешь?

Викатар испытывающе глядел на Йимира, а тот, с достоинством выдержав гнёт его карающего взора, отвечал ему:

- Я всё прекрасно помню, уважаемый навул. И то, как поступили ваши стражники, как они начали действовать вопреки указаниям псаров, отказывались с ними сотрудничать, и попрали все правила Сенона, как раз таки выражало всю сущность зактаров, которая меня как раз таки напугала. Если аура Зактариса ведёт к тому, что все, кто там обитают, в конце концов, станут такими же мятежными, как стражники Закта’одага, тогда я не напрасно опасаюсь за себя. Я не хочу, чтобы вместе с закта в меня входил и этот мятежный дух

- Хорошо, Йимир, тогда не хочешь ли ты поговорить о природе твоей силы? Той самой, которую ты проявил в том самом происшествии?

- Я ни о какой силе не знаю. Да, саткар вышел из тела жертвы, когда я приказал ему покинуть сенонца. Но кто может сказать, что это было на самом деле? И не могло ли это произойти совершенно случайно? А, может, саткар специально покинул тело в тот самый момент, как я приказал ему, чтобы подставить меня? Ведь всем известно, что эти огненные существа весьма коварны. Поэтому нечего от них ожидать благородных поступков. Тем более после этого я сполна заплатил, просидев перед мондом всё то время, пока он ковырялся в моей голове. И не подскажете мне, что он сказал на счёт природы моей силы?

Навул и хранитель молчали, потому что им нечего было сказать. А внутри Йимира родилось огромное желание отплатить им за то унижение, которое он претерпел там, перед телепатом. Однако дух зентера победил это веянье, и он оставил свою затею, решив продолжить свой рассказ с того места, на котором его прервали.

- Я окончательно решил для себя, что больше ноги моей не будет в этих землях, переполненных грубости и недопонимания. Но теперь, находясь подальше от того духа, который наполняет огненные земли, я начинал ощущать, как моё недовольство уходит прочь, а на его место приходит осознание собственной никчёмности. Я, Йимир, уроженец Зенетериса, покорил окта и финта. Я научился жить среди водного и воздушного народа. Я стал полноценным членом их общества. Я покорил их стихии, я познал их сущности, я стал как они. И октары, и финтары стали для меня родными. Конечно, не такими родными, как зентеры, но они стали моим народом. Когда как закта я не сумел принять. Слабак, ничтожество, недостойный называться ни талами, ни ктиоханином, ни даже сенонцем. Я ступил на путь талами и, споткнувшись о первый же ухаб, подумал, что я ошибся дорогой. Это очень затронуло меня. И хоть мой отец рассказал, что вы готовы были сделать для меня, всё же другой вопрос так и оставался без ответа: а что готов был сделать я ради само себя? Других невозможно поменять. Сколько приказов ни отдай, зактар всё равно останется зактаром. Я осознал, что не достоин буду называться зактаром, если соглашусь на новые условия. По дороге из земель огня мне повстречалась прелестная чародейка, которая всё-таки закончила обучение в закта’урине и направлялась на покорение последней стихии – финта. Всё верно, она была родом из Зентериса. И у неё получилось покорить огонь, однако она осталась такой же миролюбивой, как и каждый зентер. В ней ничего не изменилось. А в закта’урине учится уроженец Октариса по имени Сименторий, который, несмотря на то что его все унижают и у него плохо получается познавать противоположную для него стихию, не оставляет попыток покорить её. Если уж у них это получилось, то должно получиться и у меня. Тем более сейчас, когда я прошёл через монда. Поэтому, уважаемые навул и хранитель Зактариса, я возвращаюсь к познанию магии огня, как это делают все, кто приходят к вам. И прошу: не делайте для меня никаких поблажек.