Сенонцы поддержали его громогласными ликованиями. А он смотрел на них и не мог нарадоваться тому, что, в конце концов, оказался среди самых настоящих сенонцев. Кто бы мог подумать, что те, кого все считали предателями, отступниками и лиходеями, на самом деле являются хорошими сенонцами? Как же легко истину можно превратить в ложь. Как же просто зло становится добром, а добро клеймят злом и потом изгоняют его куда подальше. Но теперь всё иначе. Великое предназначение свершилось. И осталось только лишь последнее дело – завоевать Элунею, освободить её от тирании божества стихии, а после сделать своим домом, куда можно вернуться после интересного путешествия и не опасаться, что на престоле восседает другой кольер.
Используя высшие знания окта, Йимир слился с синим потоком эфира и расширил своё сознание, чтобы осмотреть этот мир и определить, куда им нужно двигаться. Но тут же поддался удивлению, так что даже с непривычки отпустил окта. Олия с опаской спросила, что такое. Её муж поделился впечатлениями:
- Это было нечто неожиданное, но довольно приятное. Эфир здесь гораздо более концентрированный, чем на Сеноне. Попробуй.
Олия уподобилась Йимиру и тут же отвечала:
- И в самом деле, концентрация большая. Очень большая. И, согласно общим правила поведения эфира в пространстве, такая плотность должна быть опана. Однако потоки спокойно скользят между собой, и ничего не происходит. И как будто… Да, пробираться по нему гораздо-гораздо легче. Йимир, это же просто сокровище для нас.
Кто-то из сопнаров подхватил её слова:
- Да вот только нематериализация не даёт использовать здешний эфир. Хорошо, что мы скопили его в себе.
Йимир, как и Олия с Сименторием, пребывая в состоянии слияния с окта, отвечал всем:
- Верно подмечено. Над всей Элунеей господствует нематериализация, из-за которой нельзя свободно перемещаться в этот мир. Нам нужно отыскать стихийное божество, сокрушить его и открыть свободный доступ на Элунею.
Все были согласны с этим решением.
[1] На самом деле Констабаль сказал: «Значит, ты не саткарГ, а саткаР»
Часть 22
Концентрация эфира Элунеи была особенной. И по мере того, как талами всё дольше были связаны с ним, происходили новые открытия, возникали новые теории, которые нельзя было превратить в практику, пока где-то в этом мире находился стихийный бог. Так, они подозревали, что с магическим пространством Элунеи можно было свершить так называемое бесконечное кроакзирование Да́боса. Зактар по имени Дабос после окончания закта’урина хотел стать выдающимся зактаром. Он не ставил себе целью достигнуть вершины талами, оставшись онтоханином. Однако он хотел стать самым сильным чародеем, чтобы его имя стало означать «разрушение». Всем было известно, что у каждой сферы магии есть свой предел кроакзирования. Однако в планах Дабоса было место для того, чтобы преодолеть этот предел. Сначала он хотел расширить его, но в ходе своих мечтаний поставил так вовсе недостижимую цель – убрать этот предел, найти такой способ концентрации, при которой это можно будет делать до бесконечности. И он посвятил этому очень много времени. Однако всё оно было потрачено впустую. Хотя нет, не впустую. Ведь, стремясь к бесконечному кроакзированию эфира, он, во-первых, очень хорошо продвинулся в изучении огненной магии, а, во-вторых, стал известен во всём Сеноне, так что такая недостижимая цель, как нескончаемая концентрация эфира была названа его именем. Были и те, кто пытались всё-таки закончить изыскания Дабоса. Такие чародеи приплывали к нам, на Дароис, чтобы поговорить с этим чародеем, но оставались у нас, увлекаемые знаниями запретной пятой стихии. И вот теперь, у нашего саткарала есть возможность воплотить свою задумку в действительность. Осталось только теперь убрать нематериализацию.
Йимир, Олия и Сименторий во всех подробностях осмотрели этот мир. Что интересно, он весь целиком и полностью состоял из природы. Не было никакого разделения на четыре стихии, как на Сеноне. Однако в этой природе была одна странность. Она казалась искусственной, потому что они не увидели никаких зверей, как будто бы, создавая этот мир, тот самый стихийный бог только успел подготовить его для жизни, однако случилось что-то непредвиденное, из-за чего великий оставил работу над этим миром и не успел заселить его жизнью. А ещё они так не нашли самого владыку. Оно и понятно. Это же бог. Наверняка он может скрывать свою силу от других. Заместо этого талами обнаружили четыре странных места, которые представляли из себя небольшие пьедесталы. Однако над каждым таким пьедесталом происходило нечто необычное – один из стихийных эфиров скручивался в воронку и своим основанием касался вершины этого пьедестала. Йимир, Олия и Сименторий сразу же вспомнили самое начало своего путешествия по второму материку, когда они проходили испытание финта. Воздушный эфир точно так же скручивался воронкой над одиноким камнем. Здесь же было то же самое только с закта. Когда они отпустили эфир и вернулись в обычное состояние своих умов, то стали тут же рассказывать всем остальным то, что они увидели. Сопнарам пришлось приложить немало усилий для того, чтобы постараться вникнуть в эти слова, ведь они уже давно не практикуют элементные сферы магии. Но кольер заверил их в том, что они с женой и другом во всём разберутся и обязательно решат эту задачу. После всего сказанного Йимир, не обращаясь в саткара, но используя силу своей второй сущности, образовал в воздухе пентаграмму (потому что не хотел причинять природе вред саткарским огнём), а пентаграмма обратилась в портал, куда он призывал перейти весь народ. И сенонцы стали входить туда. Мы с Кхилиамин, как всегда, воспользовались Пустотой, чтобы оказаться там, где был отверзнут портал-пентаграмма.
Каменный постамент высотой с половину роста чародея спокойно стоял на траве посреди чистого поля. Сужающаяся к середине ножка, по мере приближения к вершине расширялась так сильно, что там образовывалась чаша, вдвое больше своим диаметром, чем основание этой ножки. Чаша была пуста. Но красный поток эфира, скручиваясь в тугую спираль, образовывал воронку, которая касалась этого пьедестала, как бы подразумевая, что здесь должно гореть пламя, но из-за того, что хозяин этого мира наслал проклятье нематериализации, этого естественного процесса не происходило. Немного поглядев на это зрелище, Йимир принял решение зажечь огонь на этом пьедестале и посмотреть, что произойдёт дальше.
Бездействие, безмолвие и отсутствие результатов начало уже угнетать. Пламень закта горел, но ничего не происходило. Кто-то из сенонцев предложил:
- Может, нужен пламень сопна?
Йимир отрицательно покачал головой, взирая на это пламя и пытаясь углядеть то, что скрыто от взгляда других. Его задумчивость была прервана словами Олии:
- Кажется, я знаю, что делать.
Девушка встала напротив возлюбленного и применила на себя раскол души. Закта для этого она извлекла из самой себя. После этого они обе задействовали высшие знания зенте, чтобы использовать красный поток эфира без его материализации. Они разделили воронку закта на две чести, так что её концы сейчас покоились в ладонях чародеек. Они обе взглянули на Йимира, и одна из них сказала:
- Почти получилось. Но нужно больше двойников. Попробуй ты с четырёх сторон.
Сказав это, она развоплотила магию, которая удерживала существование второй Олии, а после этого Йимир высвободил немного саткара, чтобы сила существа из Хора сделала магию кольера более могущественной, так что у него появилась возможность расколоть свою душу на четыре части. Окружив со всех сторон этот пьедестал, Йимироны, разделили воронку на четыре части. И Олия продолжила руководить этим процессом:
- А теперь вы все постепенно отходите назад.
Саткары послушались, так что воронка разрывалась на четыре части, но стремилась соединиться обратно в одну. Однако Йимироны продолжали отступать назад, разрывая эфирную спираль на четыре части. Их движения в точности повторяли друг друга. Их силы были поровну разделены между собой. Воронка уже почти была готова разорваться на части, как Олия вскрикнула:
