Второй приём также потребовал много времени. Йимир то и дело превращался в саткара и обратно, чтобы посмотреть, запомнить методы познания и потом пытаться повторить их в облике сенонца. Камень здесь нужен был для того, чтобы чародеи, в конце концов, прошли сквозь него. В обличии воздуха нельзя проходить сквозь плотные преграды. Было бы в этом валуне хотя бы уж какое-то маломальское отверстие, тогда сквозь него можно было бы просочиться. Но высшие знания финта позволяли стать таким ветром, который может просачиваться через любые преграды. Стать буквально эфиром. Если понять и привыкнуть к такому состоянию, то можно будет стать не чародеем ветром, а ветром-чародеем. Зандр на этот счёт сказал:
- Это какое-то нарушение законов мироздания.
Йимир, пребывая в саткарском обличии, ответил ему:
- Нет, мы здесь ничего не нарушаем, а, значит, не причиняем никакого вреда. То, что мы делаем, как раз таки является наивысшим проявлением закона мирозданья. Оно как будто бы само просит сделать так, но мы настолько слепы и ничтожны, что не понимаем, как это делать.
Олия заметила:
- Ты заговорил прям как наш некромант.
Саткар глянул на меня и сказал:
- Теперь я понимаю тебя.
Да, глядя на себя и других глазами саткара, Йимир видел, как они все ничтожно малы, какими бы огромными силами ни владели. Однако, стоит ему принять обличие сенонца, как всё понимание улетучивается.
Для этого приёма понадобилось целых полтора алватов. Однако в конечном итоге и эта грань высшего финта была покорена. Конечно, для достижения величия в этой силе им предстоит ещё очень долго проходить практику, но они уже были рады тому, что имеют. А, когда оставаться в этом месте больше не было причин, мы все двинулись дальше, но никто не стал обращаться ветром и мчаться вперёд, потому что хотели как раз таки немного потренироваться друг на друге в чтении мыслей и принятии облика ветряного чародея.
Вновь потянулись хаворы и стали складываться в миссары. Укрепление навыков шло достаточно тяжко. За это время они истребили, наверное, половину орту-аравов, которые тянулись к ним. А ещё мы увидели, что таких мест с открытыми полянами, одиноким камнем и воронкой финта было очень много, как будто бы это был полигон для тренировки высших чародеев.
Йимир, используя сущность саткара, проникал своим разумом в то, как должны действовать эти магические приёмы, а после этого вновь становился сенонцем и пытался повторить всё, что он понял. Но в таком случае знания, которые вошли в его саткарскую голову, быстро улетучивались, потому что разум сенонца был не таким великим, чтобы вместить это всё. Но всё же он цеплялся за те крохи, которые удалось удержать в своём сознании, и пытался при помощи них развивать свои способности, а также помогать Олии с Сименторием. Чтобы иметь возможность читать мысли, нужно устанавливать особую связь с разумным существом. Чародей брал жёлтый поток эфира, трансформировал его особым образом и набрасывал на того, чьё сознание он пытался познать. Но, как я уже написал раньше, такой способ оказывался очень грубым, так что его эффективность была не полной. Можно даже с уверенностью сказать, что это давало лишь половину от того, на что способен этот магический приём. Ведь, когда высший финтар пользовался этой связью, другой чародей, который знает достаточно в магии воздуха, сможет почуять эту связь и, как следствие, определить, кто именно её установил. Тем более в таком случае мысли чтеца будут непрестанно транслироваться в голову того, чьи мысли он пытается видеть. Но Йимир, превращаясь в Йимирона, отчётливо понимал, как можно улучшить эту методику высшего финта во много-много раз, наверное, во столько много, что даже высшие финтары не знали об этой практике. Да, можно путём долгих и упорных тренировок довести эту связь до совершенства, так, чтобы это не раскрывало мыслей финтара, а сама связь становилась неощутима, из-за чего сенонец, чьи мысли открывались мастеру финта, не выдавал себя. И это было бы очень хорошо. Однако Йимир увидел другую возможность, как можно сделать то же самое и даже больше. Но для этого придётся устанавливать связь с не с живым существом, а с неживым эфиром, а именно с жёлтым потоком. И не просто прикоснуться к потоку финта, как это умеет любой другой чародей, а установить с ним такую же тонкую связь, применить этот приём, который они только что покорили. Это ещё сложнее, чем соединиться с разумным существом. Подобно тому, как одному разумному существу возможно общаться только с другим разумным существом, так было и здесь. Трудно было зацепиться за разум сенонца, но ещё сложнее было зацепиться таким же образом за эфир. Но здесь нужно немного, совсем чуть-чуть изменить метод связи, и тогда чародей сможет установить связь с эфиром. Я говорю лишь общими фразами, потому что сам не обладаю знаниями магии воздуха. А Йимир не смог выразить это словами. И я запечатлел только то, что сумел понять, то, что он мне рассказал, а также то, что сумел увидеть. Но даже того, что чародей соединился с желтым потоком, было недостаточно для успешного чтения мыслей, ведь это только лишь подготавливало почву для свершения этого приёма. После того, как связь с финта установлена, разуму чародея открывается всё эфирное пространство этого измерения, где пролегает жёлтый поток. И разум должен быть готов к такому. Можно сказать, что в таком случае финта становится глазами, ушами и кожей чародея. В таком состоянии маг способен не только читать мысли, но и творить магию воздуха в любой точке пространства этого мира. Лишь с одним условием – если у него хватит на это способностей. Быть может, Йимир-саткар способен сделать это, но вот Йимир-сенонец был уже не в силах обрести такую власть над эфиром, а потому чародей достигал предела своих возможностей, когда просто использовал связь с финта для того, чтобы читать мысли. Таким образом мастер-финтар обретал способность видеть чужие мысли любого существа в данном пространстве. Но, опять же, чем больше расстояния нужно будет преодолеть до цели этого магического приёма, тем сложнее будет даваться этот процесс. И вот, Йимир работал над этим, а также помогал Олии с Сименторием, чтобы и они смогли умело читать мысли других существ. Кольер признался, что это похоже на великое множество шёпотов. Когда он выпускал саткара и брал в руки Орха, тогда его сознание расширялось во множество раз, и он мог воспользоваться этим приёмом. Более того, сущность полубога позволяла ему раскинуть своё сознание по всем потокам финта, чтобы осмотреть этот мир и постараться увидеть наличие жизни. Однако нигде, кроме лишь планеты, на которой они все сейчас находились, он не почувствовал разумного сознания – лишь великое множество космических явлений, относительно-малых и невообразимо-огромных, вполне объяснимых и вовсе не поддающихся пониманию. Одни объекты творили другие, третьи представляли из себя катаклизмы, которые пожирали всё, что попадёт внутрь них. А где-то в глубине пространства находилось так вовсе нечто, не то портал, не то коридор, не то ещё что-то, однако явно спящее и ждущее мгновения, когда кто-то или что-то его пробудит. Но Йимира не интересовали эти космические явления. Он сосредоточился на великом множестве разумов, которые ощущал и в которые легко мог проникнуть. Он как будто бы слышал неисчислимое множество шёпотов или шелестов ветра. Ухватившись за один шёпот, он смог понять, что таким образом он слышал текущие мысли. А, отыскав среди всех разумов того, чей шёпот он сейчас прослушивал, Йимир мог так вовсе исследовать его разум, увидеть, что это за личность, посмотреть его воспоминания, понять его стремления, желания, страхи и ошибки.
Такой была одна из граней высших знаний магии воздуха. И таковыми были перспективы её развития. Но, стоило только Йимиру снова стать сенонцем, как всё это закрывалось перед ним и улетучивалось из его разума, оставляя только лишь крохи, хватаясь за которые, он мог развивать эти способности, чтобы обрести возможность пользоваться ими в своём сенонском обличии.
