– Для обычной тени ты слишком много знаешь.

– Не забывай, мы поменялись местами. Я хозяин.

– Пусть так. – У Этана было слишком хорошее настроение, чтобы портить его выяснением отношений. – Так зачем могущественный господин рассказывает все эти ужасы никчемному рабу?

– Мы одно целое. Последние минуты я должен находиться рядом, чтобы помочь тебе…

– В чем? Пережить идеальный шторм? – Этан блаженно улыбнулся.

– Помочь умереть.

– Вот как?

– Да.

– А что, без твоей помощи океан не справится?

– Нет. Ты сильный.

– Мы, кажется, говорили о тени?

– Скорее о бывшем боге.

– В твоих словах нет ни капли смысла.

– Он есть, и ты это знаешь. Просто не хочешь признаться.

– Чушь! – Сын Хаоса начал уставать от бессмысленной болтовни. – Я знаю то, что знаю, и никакой призрак не сможет меня разжалобить вымышленными историями про…

– Обернись. – В голосе было столько напора и внутренней силы, что помимо воли Этан повернул голову.

Стремительно приближающаяся волна казалась такой огромной, что достигала неба.

– Впечатляет. Сразу видна хорошая подготовка. Представление удалось на славу. Удачная история про мясника и свинью – тоже к месту. Почти безупречная ловушка. Кроме одного «но». Как ты правильно заметил (или – заметила), я сильный. И потому не боюсь цунами. Мне не составит труда спокойно уйти так же, как я пришел, одно легкое прикосновение к камню – и добыча вырвалась, а чересчур самонадеянный охотник остался ни с чем.

– Не получится.

– Думаешь?

– Уверен.

– У тебя имеются для этого какие-то основания?

– Безусловно.

– Может, поделишься?

– Конечно.

– Я весь внимание.

– До камня три шага. Попробуй сделать хоть один. Советую поторопиться, волна уже близко.

– Ты серьезно?

– Более чем.

– Ладно, давай проверим.

Снисходительно улыбнувшись, Этан шагнул вперед, и… Ничего не произошло.

– Как ты это делаешь? – Вопрос был вызван скорее любопытством, чем страхом.

Несмотря на видимую угрозу, повода для беспокойства не было. Невозможно утонуть в несуществующем океане. Сознание порой выкидывает странные шутки, но не заходит настолько далеко, чтобы превратить вымышленную смерть в настоящую.

– Очень просто. Тень не сдвинется с места, пока этого не захочет хозяин. Времени почти не осталось. Настала пора взглянуть правде в глаза. Ты всего лишь отражение.

– Можешь доказать?

– Да. Сейчас я сделаю шаг назад.

Нога дернулась, собираясь отступить, но усилием воли Этан сдержал этот порыв.

– Убедился?

– Нет. Может, мы и единое целое, но главный здесь все-таки я.

Вторая попытка оказалась более удачной. Нога не сдвинулась с места, но рывок был таким сильным, что Этан упал на одно колено.

– Теперь?

– Все еще нет.

Очередной рывок выбил почву из-под ног, и Этан упал бы лицом в песок, если бы не успел выставить руки.

– Волна совсем близко. – В голосе тени не было торжества, скорее усталость.

– Хорошо, допустим, это правда. – Этан встал на ноги, стряхнув с одежды песок. – Скажи, какой смысл убивать тень? К тому же не чью-то, а свою.

Гигантская волна вышла на финишную прямую.

– Иногда приходится жертвовать меньшим, чтобы сохранить большее.

– Звучит неубедительно. Не знаю, кто из нас тень, а кто – настоящий, но прямо сейчас могу с уверенностью сказать – ты лжешь. Мне. Себе. Всем.

Как будто испугавшись надвигающейся катастрофы, бродяга-ветер, взмахнув широким крылом, взмыл в небеса.

– Ложь бывает разная.

– Согласен. Вот только обмануть себя до сих пор не удавалось никому в мире. Неужели ты хочешь стать первым?

Огромное чудовище нависло над крошечной фигуркой.

– Я не слышу ответа.

Грохот обрушивающейся воды заглушил последние слова.

Продолжая смотреть на тень, Этан выбросил вверх правую руку – и огромная волна, готовая поглотить ничтожного смертного, неподвижно застыла.

– У нас и вправду нет времени. Чувствую, моих сил хватит на пару минут. С твоей помощью я бы непременно вырвался, но ты предал меня и себя. Если мы и впрямь единое целое, то я имею право знать. Почему?

Тень на песке заколебалась, видимо, собираясь оторваться от хозяина, но спустя несколько секунд все-таки успокоилась и ответила:

– Потому что у меня нет выбора.

Было очевидно – слова даются с огромным трудом, но отражение продолжало:

– Мне этого не хочется, я просто вынужден сделать это. Понимаешь, вынужден!

– Только слабые идут на поводу у обстоятельств, оправдываясь тем, что у них нет выбора. И они же переступают через себя, когда разговор заходит о жизни и смерти.

– Ты не понимаешь…

Не обращая внимания на робкую попытку возразить, Этан продолжал:

– Трус может прожить долго и никогда не будет счастлив. Безжалостные призраки прошлого навсегда останутся рядом. Я все прекрасно понимаю. И мне безумно жаль только одного: что мы с тобой единое целое. Впрочем, это досадное недоразумение легко исправить.

– Постой!

Почувствовав неладное, плоская тень рванулась вверх, обретая объем и реальную форму.

Но не успела.

Вскинутая вверх рука опустилась, и ничем не сдерживаемая ярость гигантской волны обрушилась на крохотную фигурку.

Жертвоприношение состоялось, и, потеряв некую часть своего «я», бывший бог обрел новое тело. Возможно, эта оболочка поможет ему обмануть судьбу, выиграв битву за трон Хаоса.

Но себя не обманешь. До конца жизни безжалостные призраки прошлого останутся рядом. И не пройдет дня, чтобы они не напомнили Этану его собственные слова: «Только слабые идут на поводу у обстоятельств, оправдываясь тем, что у них нет выбора. И они же переступают через себя, когда разговор заходит о жизни и смерти…»

Призраки могли бы добавить: «Слабый не способен взять бразды правления миром в свои руки».

Но призраки не делают этого.

Зачем?

Ведь Этан и без них все прекрасно знает.

А то, что он продолжает бороться, утратив всякую веру в успех… Так это, скорее, по инерции. Исключительно ради того, чтобы доказать тени, смытой гигантской волной: никто в мире не застрахован от минуты предательской слабости и роковой ошибки.

Никто.

Даже самые сильные.

Олитунга спасла не реакция и даже не инстинкт самосохранения, а скорее шестое чувство, природа которого не поддается объяснению. Вместо того чтобы проткнуть грудь дроу, бросившегося в самоубийственную атаку, орк разжал пальцы, сжимавшие рукоять меча.

Не сделай он этого – и Айвель, пронзенный клинком, оказался бы на расстоянии вытянутой руки от противника. Один короткий безжалостный удар – и на вспоротом горле орка расцвел бы красный бутон. Заведомое поражение обернулось бы ничьей: дуэль закончилась бы смертью обоих участников.

Казалось, дроу все рассчитал верно, но…

В каждом плане изначально заложен фактор случайности. Одно непредвиденное обстоятельство, способное все изменить.

В нелогичном поступке орка вообще не было смысла. Солнце встает на востоке и садится на западе. Это общепринятый факт. Течение реки не повернуть вспять, а истинный воин никогда не бросит оружия. Тем более во время атаки врага. Так было всегда. Исключения встречаются настолько редко, что их можно не принимать во внимание.

У Олитунга не осталось времени на размышления. Нападение произошло так внезапно, что он не успел оценить степень опасности. Не говоря уже о том, чтобы принять осмысленное решение.

Казалось, пальцы, сжимавшие рукоять, разжались сами собой. Хотя это не так. В неизведанных глубинах подсознания смертных скрывается великое множество тайн и загадок. Одна из них – поведение в ситуации, связанной с угрозой для жизни.

Шестое чувство, инстинкт самосохранения, – можно называть этот феномен как угодно, смысл останется прежним. В ситуации, когда шанс выжить ничтожно мал, управление испуганной марионеткой берет в свои руки опытный кукловод. И невозможное становится возможным, а Смерть на время отступает.