- Нет. Тебе нужна только одна, - спокойно ответила Сибил. - А теперь прими ее, чтобы тебе стало легче.

Мать кивнула и положила таблетку в рот. Она судорожно указала на двухлитровую бутылку с газировкой, стоявшую на ночном столике. Сибил достала ее и наблюдала за тем, как она запивает таблетку глотком колы. Задыхаясь, она тут же заткнула рот зажженной сигаретой и сделала глубокую затяжку.

После того как Сибил вывела Чико на задний двор, чтобы он пописал перед сном, она вернулась проведать мать. Она обнаружила ее в отключке на кровати. Сигарета была зажата между двумя сосисочными пальцами и медленно догорала до фильтра. Когда-нибудь эта женщина испепелит себя и заберет с собой весь дом. Сибил приостановилась, прежде чем вынуть сигарету, и еще немного подумала о таком сценарии. Может быть, в следующий раз, - подумала она и убрала окурок в пепельницу, стоявшую рядом с кроватью.

Когда она повернулась, чтобы уйти, из живота ее матери раздалось влажное урчание. Это было достаточно громко и отвратительно, чтобы заставить Сибил замереть на месте. Когда все закончилось, Сибил покачала головой и вышла из комнаты, чтобы немного поспать.

* * *

Сибил проснулась от запаха свежеприготовленного бекона. Первой мыслью было, что на этот раз ее мать наконец-то сделала это, снова заснув с зажженной сигаретой. Но вместо самосожжения мать стояла на кухне и готовила на плите завтрак. Сибил была потрясена этим зрелищем. На ее вопрос, что за чертовщина привела к этому, мать ответила, что сама не знает. И хотя перед тем, как отключиться, она чувствовала себя совершенно ужасно и всю ночь видела кошмарные сны, проснулась она с сильным желанием встать с постели и приготовить для дочери яичницу с беконом. Чтобы показать ей свою признательность. И как сильно она ее любит.

* * *

Шли дни, и мама стала вихрем носиться по дому. Наводя порядок, готовя еду, пылесося, стирая белье и даже иногда вытирая пыль, мама, наконец, гордилась собой, понимая, что она - актив, а не обуза.

При такой активности она стала больше есть, но, что странно, не набрала ни килограмма. Хотя у нее не было конкретных доказательств этого (ведь она знала, что ее огромный вес уничтожит дешевые аптечные весы, которыми пользовалась Сибил), она точно знала, что резинки на ее брюках-стрейч больше не перекрывают кровообращение, даже когда они только что вышли из сушилки! Поскольку уровень ее энергии резко возрос (по крайней мере, по сравнению с тем вялым комочком, которым она была раньше), они с Сибил списали отсутствие прибавки в весе на то, что ее метаболизм наконец-то перешел на высокие обороты благодаря тому, что она много двигалась.

* * *

Поскольку мама помогала по дому, у Сибил было более чем достаточно свободного времени. Когда она не работала на полставки в магазине на углу или не бегала по делам (например, за постоянно растущим количеством продуктов, поскольку мама, похоже, стала есть гораздо больше), она старалась проводить как можно больше времени с Джеком, которое все равно было продиктовано его расписанием. Поскольку мать справлялась со всем сама, Сибил впервые за четыре месяца почувствовала скуку, ожидая звонка Джека по телефону или с порога. Они не встречались чаще, чем обычно, но он по-прежнему заходил к ней в любое время суток, чтобы Сибил могла время от времени удовлетворять его сексуальный аппетит. Поскольку эти встречи происходили уже после того, как мать ложилась спать, Джек и мать так и не познакомились.

Хотя Сибил и нравилась вновь обретенная свобода, она втайне жалела, что все изменилось не до такой степени. Прикованная к постели мать позволяла Сибил свободно хозяйничать в доме, особенно ей было необходимо уединиться в своей спальне, когда неожиданно приходил Джек.

Однажды ночью, когда Джек и Сибил занимались плотскими утехами за закрытой дверью ее спальни, стук с той стороны заставил пружины кровати остановиться на середине скрипа. Когда Сибил взволнованно спросила:

- Да? - то услышала за дверью приглушенный голос матери, которая спрашивала, можно ли ее на минутку увидеть.

Сибил вышла с раскрасневшейся кожей и адской головой, не позволявшей отрицать, в каком обезьяньем деле они с Джеком участвовали. Мать вежливо, но твердо сказала дочери, что пока она живет под ее крышей, она будет следовать ее правилам. И первое правило, которое должно было быть выполнено, - дверь в спальню дочери должна была оставаться открытой всегда, когда к ней приходили гости, будь то мужчина или женщина.

Джек лежал под одеялом, когда Сибил вернулась в комнату. Он заметил, что она оставила дверь приоткрытой.

- Что ты делаешь? Закрой дверь.

Сибил проигнорировала его, осторожно присев на край кровати.

- Тебе нужно одеться. Она хочет, чтобы дверь оставалась полностью открытой.

- Ты, блядь, шутишь, да?

Сибил покачала головой, затем жалко пожала плечами.

- Мы можем пойти к тебе домой?

- Нет, - ответил он таким тоном, который дал ей понять, что больше это обсуждаться не будет.

Сибил опустила голову. Она встречалась с Джеком уже более четырех месяцев и до сих пор не видела его дома. Она знала, что это означает одно из двух: либо она не является для него чем-то особенным, либо дома его уже ждет кто-то особенный. Она не хотела верить ни в то, ни в другое.

Джек долго смотрел на нее. Сибил снова смущенно пожала плечами.

- Она, наверное, скоро уснет, и мы сможем продолжить с того места, на котором остановились. Если только мы будем вести себя тихо.

Джек одарил ее самодовольной улыбкой, поднялся и, не говоря ни слова, оделся. Схватив ключи от машины, он протиснулся мимо нее и вышел из дома, не поцеловав и не попрощавшись.

Это был последний раз, когда он был в этом доме, пока Сибил была жива.

* * *

Неделю спустя Сибил, возвращаясь из очередного похода в торговый центр, разговаривала с Джеком по мобильному телефону. Она пыталась договориться о том, чтобы они могли встретиться. Он отвечал, что занят на работе и придется подождать. Она решила больше не настаивать на этом, потому что в прошлом именно таким образом отталкивала от себя парней. Кроме того, время ожидания заставляет сердце становиться счастливее, верно? Ну, сердце-то, конечно, может, и полюбится, но его член точно станет тверже, когда он увидит лифчик и трусики-стринги, которые я только что купила, - подумала она, дьявольски улыбаясь.

Когда Сибил подошла к дому, она услышала, как внутри лает Чико. Когда она вошла в дом, в нос ей сразу же ударил запах фекалий, от которого у нее свело живот и заслезились глаза. Затем она увидела коричневый слизистый след шириной в фут, тянущийся по деревянному полу. Первым побуждением было отлупить Чико за то, что он такой плохой мальчик, но потом до нее дошло, что чихуахуа никак не может выделять такое количество фекалий.

Пока она шла по следу, Чико тявкал рядом с ее ногами. Коричневая слизь вытекала из коридора спальни и вела на кухню. Лишь свет из открытого холодильника освещал окрестности. Когда Сибил добралась до выключателя на стене кухни и включила верхний свет, она уставилась вокруг с открытым ртом. Кухня представляла собой зону боевых действий.

Коробки с печеньем, крекерами и чипсами были разорваны и разбросаны по полу. Консервы были помяты. Баночки с соусом для спагетти были разбиты вдребезги, их багровое содержимое вытекало из шкафов. Холодильник был перевернут на бок, его содержимое было открыто или разбито и капало на пол. Из галлона молока вытекала последняя жидкость цвета слоновой кости, очевидно, его только что опрокинули.

Кто-то, должно быть, вломился. Кто-то ограбил дом.

Волосы встали дыбом, а по позвоночнику пробежал ледяной холодок.

Что, если они все еще здесь? О, Боже. Мама...!

Сибил подхватила Чико и крепко прижала его к груди, чтобы заглушить лай. Когда собака смогла издавать лишь приглушенное поскуливание, Сибил прокралась обратно в гостиную.