Это не были, пусть и неподражаемые, но просто поцелуи, как поцелуи! Это не было что-то обычное, всеми практикуемое и простое! Её сейчас, как территорию, оккупировали, завоёвывали, покоряли… Её сейчас плавили и испаряли без остатка… её, на молекулярном уровне, меняли! И меняли т-а-ак… что она, когда всё кончится, уже никогда не сможет стать обычной прежней! Никогда больше не будет самой собой!..

ГЛАВА 16.

От безумного угара, мужчина, к счастью, почти очухался первым. Конечно, к счастью! Пусть это будет его выигрыш! Она не амбициозна! И она никогда не кидалась чем-то руководить!

Он очнулся... Правда, весьма условно... Мягко отстранился от истерзанных губ, от румяного личика и освободился от несмелых объятий...

Жаль было исчезнувшего ощущения в ладонях шелковистой мягкости его волос и раскалённой, свободной от воротника, кожи!

Но она мужественно перетерпела потерю, попыталась прийти в себя, попыталась взять себя в руки и нервно-шумно вобрала в себя воздух.

А он, видя, что пленница, неподвластно ему, и слишком уж быстро сейчас трезвеет, кинулся вернуть её в состояние аморфной тряпки... кинулся теперь ещё и морально её деморализовать!

Её, во впечатлительный лоб, как-то, почти по-детски, почти неосознанно боднули и зафиксировали это положение, оставшись с ней сидеть лоб-в-лоб...

- Тебе лет-то сколько? – прохрипели, бархатно пророкотали и, с завораживающими перекатами в мягкой тональности, выпустили из себя воздух, - Восемнадцать-то, надеюсь, есть?

И ясно было, что ей сейчас не заговаривают глупостями зубы! Ясно было, что мужчина пытается как-то всплыть, пытается стать прежним и всем руководящим удавом Каа, пытается, хоть символически, в себя, всё контролирующего, вернуться...

К сожалению, просто кивнуть (раз уж язык так намертво прилип к нёбу и ощущался тяжёлой гирей, а не языком)... к сожалению, просто кивнуть на отвлекающий вопрос, она осознанно не захотела! Жаль было терять эту мягкую и слишком интимную всё ещё близость! Её лоб, попросту, не захотел расстаться с его лбом!

Поэтому она, призвав все свои внутренние силы и снова набрав в лёгкие побольше этого одуряющего, горько-терпкого и ароматного всего, выдохнула:

- М-мне двадцать один... с-скоро...

Было смешно (если бы у неё хватило сил на то, чтобы смеяться)... было забавно, как он отреагировал на честность! Как у себя там, в башке, перекрутил её ответ.

Он как-то невесело хмыкнул, чуть растянул в загадочной усмешку губы и окончательно покорил своим чувством юмора, и без того, уже во всём покорную ему бедняжку:

- «Скоро» - это, в твоём понимании, интересно, сколько? «Скоро» - это же не пять-шесть лет?..

***

То, что он сбежал, трусливо улетучился, натурально и чуть позорно, без объяснений, смылся... то, что он свою неуверенность и свой... Ну, да! Свой натуральный ужас гадючке, получается, показал, Александр упорно называл благоразумием!

Именно! Все взрослые, уважающие себя и достойные мужики – обязательно, ответственны и благоразумны! Это – непременные качества, чтобы считать себя именно достойным и именно мужчиной!

Тем более, что не вязалось... Господи!!! Да ВСЁ, в этой спонтанной, жаркой и пугающей ситуации, не вязалось!!!

И, вернувшись домой, препарировав и своё поведение, и все свои чужеродные и такие... такие аккордные чувства, мужчина вычленил главное: ВСЁ было неправильным! ВСЁ было необъяснимым!

А значит, разумно было сделать паузу, разумно было взять тайм-аут! РАЗУМНО было, пусть и немножечко нелепо, но спохватиться и сбежать!..

Он посвятил всю ночь разбирательству, которое можно было назвать: «Чёрт! Что это было?». Да! Он – человек обстоятельный, поэтому ему потребовалась целая ночь!

К утру, не справившись с остаточным шлейфом идиотического сумбура, он поступил так, как когда-то научил мелкого и бунтующего Сашку, папа Витя: выложил перед собой чистый лист бумаги и всё это... всё это «аккордное», скрупулёзно расписал.

Расписал мужественно, не щадя собственного достоинства и наплевав на глупые, в закрытой приватности, самооценки.

Первое. Первое было – поведение девчонки! После педантичного перечисления и по пунктам, всех этих гадостей, что девица с ним сотворила, напрашивался закономерный и немножечко двоякий, на его нервы, вывод!

Потому что пока неясно было... Пока неясно!!! Не ясно – то, что всё выглядит по-детсадовски, а не по-взрослому злонамеренно-авантюрно, это, на его восприятие себя, плохо или хорошо?

Его подвергли слишком уж детской пакости. Над ним – как недозрелые подростки, по всему выходило, поизмывались! Когда-то, сто лет назад, Сашка Веретенников и сам был почти таким!

И сам не упускал случая провернуть что-то, столь же весёлое, для исполнителей, и столь же неожиданное и оскорбительное, для взрослого пострадавшего человека.

Так что, эти «безбашенные подростковые проделки» никак не держали «взрослую» воду! Так «пошутить» могли только разошедшиеся придурки возраста пубертата!

А значит, про свой «почти»-возраст, девчонка ему завуалированно наврала.

Ладно! Переживём! Переживём, что ему вынужденно пришлось целовать подростка! Переживём, что он применил к незрелой девочке свой взрослый и рассчитанный на ровесниц, арсенал! Это же не изнасилование, в конце концов?!

Пусть будет это – таким вот взрослым наказанием ребёнка, который, в своих шалостях, переступил грань, когда ещё можно было, скажем, пройтись ремнём по угловатой попке, просто лишить сладкого и поставить в угол!

А то, что он, старый дурак, и сам, от наказания, так завёлся... Что ж... сам себя он качественно пропесочит! И да! Главное! Никто этого не заметил, и об этом – никому не надо знать!..

Второе. Вторым пунктом шло то, что уже он сам, мягко говоря, наделал! Мужчина прекрасно помнил, какая именно у него в башке тогда играла цель!

Подкрасться к «королеве змей», перепугать её до смерти и намекнуть, что ничто не обойдётся без последствий! А потом её ужасом, её растерянностью и её «паническим разложением» понаслаждаться!

Как человек вдумчивый, как человек взрослый, как человек, правильно оценивающий реальность, Александр Викторович прекрасно понимал, что «такой контингент» не сможет возместить ему потери ни финансово, ни морально!

Поэтому остановил свою сатисфакцию на планке – до намокших штанишек, девицу напугать!

Когда же выяснилось, что гадюка (хотя бы, чисто визуально) не может быть прожжённой «королевой-коброй»... Когда он сразу и отчётливо понял, что это, в лучшем случае, только-только проклюнувшаяся из яйца и ещё не оперившаяся змейка... Когда до него дошло, что над ним поизгалялись подростки-и-и...

Чёрт! Тогда, получается, с ним в клубе – недостойное сумасшествие происходило! Получается, он так непозволительно... ну-у-у... воспылал именно потому, что перед ним была юная и неразумная девчонка...

Чёрт, побери!!! А это, спрашивается, тогда что такое??? Господи, Боже мой!!! Дожили!!! Самым наиподлейшим образом, докатились!!!

По всему выходит, взрослого, достойного и РАНЕЕ, так уважающего себя человека, самым отвратным образом, тянет на маленьких детей!!!..

Это было последнее, что он смог вычленить из всей этой вереницы чувств и теперь пугающих событий. Анализ закончился, когда он «докрутил» этот ошеломительный второй пункт!

Александр так сильно расстроился!!! ТАК страшно себя осудил и так пылко и искренне возненавидел, что снова неодолимо потянуло напиться... Напиться до невменяемости, напиться в хлам и до зелёных чертей перед глазами!!!

Напиться так, чтобы забыть хоть на время, что Александр Викторович Веретенников – не способный себя контролировать, старый, вонючий педофил!..

ГЛАВА 17.

- Пашк, а, Пашк? Ты же понимаешь, что теперь уже и доказательно «не тянешь»? – и молодому человеку уже реально заподмывало Светку удавить!

Напрасно он, пока здесь лежал, воспарил душой, несмотря на жуткое состояние в многострадальном теле! Напрасно, сообразив поутру, где именно находится, уже успел себе ТРЕЗВО намечтать всякого и большого!