- Ты пришла, мой цветочек! Ну что, готова?

И снова я так задумалась о постороннем, что дала застать себя врасплох.

Уверенной походкой вразвалочку он перешёл всю площадку, бросил товарищей и явился снова меня пугать. Любимое занятие, сколько себя помню. Ципион загонял меня как зверя в какой-нибудь переулок и начинал насмехаться. Не трогал. Но глумливо смотрел и говорил такие похабные вещи, что мне потом ночью снились кошмары.

Не выдерживаю. Обхватываю себя руками и бросаю отчаянно прямо в его мерзкое лицо:

– Да что же тебе от меня надо?! Почему не донимаешь других девушек? Вон сколько мечтает о тебе! Каждый праздник столько браслетов…

На нас оглядываются.

Мне уже всё равно.

Может, хоть так постыдится! Но Ципион – и стыд… нет, он вряд ли даже знает такое слово.

И как же, как же несправедливо, что на мужчин не распространяется правило двадцати одного года! Мужчина в любом возрасте жених. Ципиону вот двадцать пять, а всё не торопится заводить семью.

Он щерится в ухмылке.

- Другие? Другие – не интересно, цветочек! Когда суют свои браслеты прямо в руки. Какое в том удовольствие настоящему Охотнику? А вот ты…

Смотрит так, что мне кажется, вот-вот облизнётся. Меня передёргивает от омерзения.

- Увидеть у своих ног тебя… жду не дождусь, моя радость!

Отчаявшись, использую последний аргумент:

- Ты разве не боишься… моего проклятья?

Он откидывает голову и смеётся.

- Я? Чего-то бояться? Ты сдурела совсем? Только идиоты верят в то, чего не видно глазу. Я не такой дурак. Магии не существует. Как и всяких там «сглазов» и «проклятий».

Такой ты дурак, Ципион.

Именно такой.

Потому что есть многое, что не видно человеческому глазу. Я сегодня была свидетелем подобного чуда.

Воспоминания о чужаке снова проросли в сердце ядовитым цветком.

Опускаю глаза. Так и не пришёл. Хотя слово давал. Уже и не придёт, видимо.

А Ципион злится. Цедит разъярённо:

- Смотри на меня, девка, когда с тобой разговариваю! И готовься. Сегодняшняя ночь тебе понра-а-вится, обещаю!

Он нависает надо мной. Никогда ещё так близко не подходил. Вообще никто не подходил, не осмеливался, как будто я прокаженная. Кроме… одного неправильного человека.

Собираю всё мужество в кулак. Заявляю ему с самоубийственной храбростью, хотя голос дрожит, хотя знаю, как выместит на мне потом эту мою храбрость:

- Отойди от меня! Пока ещё я не твоя. Меня защищают законы.

- Пока ещё, Фиолин! – шипит он. - С нетерпением жду момента, когда смогу, наконец, сбить с тебя спесь. Имей в виду. Все парни в деревне предупреждены. Никто не посмеет взять у тебя чашу.

Чаша с ритуальным напитком, которую парень принимает из рук девушки, означает, что он соглашается на её предложение себя. После чего девушка надевает на него брачный браслет. И с этого момента они считаются мужем и женой – перед всем племенем и перед богами.

Вот только Ципион запугал всех.

Никто не возьмёт у меня чашу, никто не примет мой браслет в этот самый последний вечер.

Значит, я пропала…

Камушек на шее вспыхнул огоньком, обжигая кожу. Ещё раньше, чем за моей спиной раздался спокойный голос с нездешним, чужим акцентом.

- Возможно, я не разбираюсь в каких-то нюансах местных обычаев. Но кажется, девушка попросила отойти от неё.

Я знаю этот голос.

До мурашек на коже – от плеч по спине вниз, до дрожи, с которой начинают согреваться мои замёрзшие пальцы, он мне знаком.

Мой чужак всё-таки сдержал обещание. И пришёл.

А ещё… он обещал, что во второй раз я его увижу.

Я ощущаю его присутствие позади, так же чётко, как чувствовала взгляд из метели. Но не хватает духу обернуться, чтобы проверить. Точно ли теперь он во плоти. Ноги будто приросли к земле.

Уронила руки, смотрю прямо перед собой и ловлю отзвуки чужого дыхания. В абсолютной тишине – потому что даже музыка прекратилась. И мы стоим в перекрестье множества взглядов.

А потом я замечаю, как Ципион ведет глазами вверх, и они опасно сужаются.

Он что же… видит?..

Того, кто стоит у меня за спиной…

Губы Ципиона кривятся, он бросает небрежно:

- Это разве девушка? Это приблудное ничтожество, проклятая кровь. Девка годна лишь на то, чтобы её…

На правое плечо мне ложится тяжёлая рука.

Я бросаю испуганный взгляд вниз и вижу крупную ладонь с красивыми длинными пальцами. На безымянном – массивное серебряное кольцо с ярко-синим камнем. Наверное, одно такое кольцо стоит дороже, чем я.

Пальцы сжимают моё плечо.

- Осторожно, - Вкрадчиво говорит чужак. – Осторожно, дружище! В тех краях, откуда я родом, за оскорбление девушки можно лишиться языка. А мне очень бы не хотелось начинать знакомство с твоим племенем таким вот неловким образом.

В глазах Ципиона вспыхивает тёмная ярость, губы растягиваются в хищном оскале.

Я выкручиваюсь из держащей меня руки, делаю шаг вперёд. Моляще смотрю на Ципиона. Пытаюсь утихомирить, пока не случилась беда. И вновь из-за меня.

- Он… ничего такого не хотел сказать! Он просто… чужак. Нездешний. Заблудился в метели, а я случайно встретила и проводила. Пополнит запасы… и пойдёт своей дорогой. Он не хочет здесь проблем! Ты… же помнишь о законах, которые охраняют гостя?

С замиранием сердца жду, что ответит. И чувствую, как сгущается воздух за спиной от пламени чужого гнева. Только это не слепая ярость бешеного быка, как у Ципиона. Это холодный и сдержанный огонь. Но такое пламя способно опалить до костей в считанные мгновения. Никогда бы не хотела почувствовать его на себе. И безумно боюсь, что будет драка.

Потому что чужак – самоубийственно безрассуден. Потому что рука Ципиона уже схватилась за шипастую булаву на цепи, притороченную к поясу.

Моя единственная надежда – что он вспомнит о древних законах, по которым персона гостя священна.

Ципион разжимает пальцы, и я выдыхаю.

- И как же зовут нашего «дорогого гостя»? – с издёвкой спрашивает он.

- Бьёрн! – поспешно отвечаю я. А дальше… кажется, забыла.

За моей спиной снова раздаётся голос. Надменный, полный тщательно сдерживаемого презрения.

- Бьёрн. Сын Арна и Мэйвинн. Из клана Ночных стражей. Старший сын.

Ципион меняется в лице.

Он совершенно точно знает, что это за имена. И что за клан такой. В отличие от меня.

Играет желваками какое-то время молча… А потом бросает на меня короткий злобный взгляд и уходит, процедив сквозь зубы:

- Добр-ро пожаловать! Надо же, кого нелёгкая принесла! И что такие люди забыли в нашем захолустье, интересно…

Снова играет музыка, только тише обычного.

Бурлит рокот чужих перешёптываний.

Чужака заметили все. Но никто не решается подойти ближе. Рядом… оказываюсь одна я. И снова не хватает смелости обернуться. А он никуда не уходит и ждёт.

- Кхм-кхм, - деликатное покашливание за спиной намекает. И я снова, снова слышу эту его улыбку!

Раз, два, три… ты сможешь, Фиолин!

Медленно оборачиваюсь.

Он, кажется, не взял с собой кота, как я и просила. Иначе появление случилось бы намного более фееричное.

Но и того, что есть… мне хватает, чтоб оборвалось с тонкой нитки и куда-то покатилось сердце.

Высокий ужасно, как я и думала. Приходится запрокидывать голову, чтоб посмотреть в лицо.

Темные густые волосы почти до плеч, в них запутались снежинки.

Синие глаза в свете костров кажутся совсем тёмными. И почему-то захотелось увидеть их цвет при дневном свете. Никогда таких не встречала. В деревне все сплошь черноглазые.

Прямой взгляд, горделивая осанка, аристократические, утонченные черты лица. Ничего похожего на Ципиона, который выглядел так, будто его неумелый ребёнок лепил из глины.

Широченные плечи обтянуты чёрной тканью. Он весь в чёрном с головы до ног. Лишь тут и там серебрятся упавшие снежинки, которые мне хочется стряхнуть пальцами, настолько они неуместно и легкомысленно смотрятся на этом суровом воителе.