- У нас в Таарне, если в походе, вместо вилки пользуются руками, - посмеиваясь, проговорил муж. Я вздрогнула от того, как близко он подошёл. А я и не заметила. Тихий голос раздался над самым ухом.

На плечо мне легла темноволосая голова. По обе стороны от меня на стол – две крепкие ладони… я оказалась в клетке его тела, и замерла с куском хлеба в руках.

- Давай уже, ешь быстрее, что толку пожирать еду глазами, - продолжил подтрунивать надо мной муж.

- А… ты? – растерялась я. – Ты разве не голоден?

- Голоден, - выдохнул Бьёрн. – Ещё как голоден… Больше ни о чём думать не могу.

Уткнулся носом мне в шею и вдохнул запах. Медленно повёл выше.

Краюха хлеба выпала из моих ослабевших пальцев обратно на блюдо.

Массивное мужское тело прижалось сзади. И одновременно – горячий поцелуй куда-то мне под ухо, в завитки волос. Дрожь по моему телу. И теперь – вовсе не от страха.

- М-м-м… моя жена пахнет намного вкуснее, чем ужин. Какая может быть конкуренция…

Тяжёлые ладони ложатся мне на живот, прижимают ещё ближе, ещё тесней. Невольно откидываю голову ему на плечо и подставляю шею, когда губы возвращаются туда, где бешено бьётся жилка, и медленно, неспешно, начинают выцеловывать нежную кожу. С моих приоткрытых губ срывается тихий вздох.

- Хочу тебя, Фиолин. С ума схожу, как хочу! С первого мига, с первого взгляда. Когда ты выбежала ко мне из метели, с глазами перепуганными насмерть. Почти как сейчас. Я тогда подумал – убивать готов, только бы эта девочка никогда больше ничего не боялась.

- Ты и убил, - прошептала я. Вспоминая алые письмена крови на белом снежном холсте. Танец гнева и стали, который завершился смертью Ципиона.

Бьёрн охватил меня обеими руками и обнял так, что думала, раздавит.

- И убью снова, если понадобится. Моя ты! Ни отдам никому. Даже если скажешь, что сейчас слишком рано. Даже если решишь помучать меня ещё – всё равно. Плевать на старуху с её идиотскими планами. Когда и где ложится в постель – решать только нам. Слышишь меня, трусиха?

Волна благодарности и тепла омыла сердце и чуть-чуть утихомирила панику. Чуть-чуть – но этого было довольно, чтобы я решилась. Или может, то, как хорошо было стоять вот так, в сильном кольце рук. Или может, то, как горела кожа под тягуче-медленными поцелуями. Горела до сих пор. И требовала ещё.

Я робко положила холодные пальцы на его горячую ладонь поверх своего живота.

- Я тоже хочу… стать тебе, наконец, настоящей женой, - храбро заявила я дрожащим голосом.

Меня развернули резко и вжали поясницей в край стола.

Я задохнулась от того, сколько всего было в синем взгляде.

- Ты уже моя. Настоящая.

- Как давно? – тихо спросила я.

- Не знаю. Не помню. Мне кажется, всегда.

Твёрдая ладонь легла на мою щёку. Мозолистый палец медленно провёл по нижней губе, заставляя приоткрыться.

- Я не говорил ещё тебе. Думаю, даже если б ты не затеяла этих глупых игр с браслетами. Я всё равно бы тебя забрал. И рано или поздно сделал своей женой.

Моё глупое сердечко решило доказать мне, что вот до этого всё было ерунда. И теперь оно покажет мне, как можно вырываться из груди по-настоящему. Как будто одуревшая от счастья птица трепыхалась крыльями внутри, требуя выпустить на волю.

- Предупреждаю сразу – если заревёшь сейчас, я замолчу! – очень серьёзно предупредил Бьёрн. – Я и так с мыслями долго собирался, чтоб тебе это сказать. Я, знаешь ли, не очень по этой части.

- По какой? – улыбнулась я сквозь подступающие слёзы.

- Признаний и прочей чепухи, которую так любят девушки, - озабоченно проговорил муж, с опаской глядя на мои стремительно намокающие ресницы.

Огромным усилием воли я заставила слёзы остаться там, где им было место. Усиленно подышала носом, и спазм прошёл.

- Прочему я? – вдруг сорвался с губ вопрос. Но раз спросив – о самом сокровенном, о чём не могла не думать, я не могла остановиться и, затаив дыхание, ждала ответа.

- Вот почему я так не люблю такие разговоры, - вздохнул муж. – Но ты же не отцепишься, пока не отвечу?

Я кивнула. Он страдальчески закатил глаза.

Но потом в синем взгляде мелькнули знакомые лукавые огни. И в ответ что-то ёкнуло внутри. Птичка снова трепыхнула крыльями… но на этот раз почему-то существенно ниже.

- А давай так. Пойдём туда, где удобнее будет разговаривать, и я тебе объясню.

Бьёрн аккуратно накрыл поднос с едой снова, и подтолкнул меня в сторону спальни.

Я решила, что умру от любопытства, если он не продолжит этот разговор, да и вообще, жёнам полагается быть послушными… так что вцепилась ему в руку и медленно покрываясь краской, пошла.

Постель в спальне была аккуратно заправлена чистым покрывалом, будто сотканным из нетронутого, только что выпавшего снега. Надо будет потом не забыть, обязательно сказать Фрейе спасибо.

Бьёрн скинул сапоги, с наслаждением и бесцеремонно зашвырнув их в дальний угол. Снял с пояса меч и бережно поставил у стены. Я как завороженная следила за этими манипуляциями. Окончательно гипнотизируя меня, длинные пальцы неспешно прошлись по застёжкам куртки. Она тоже отправилась в полёт куда-то в сторону, где у стены маячила изящная спинка прозрачно-ледяного кресла, в сиденье которого вплавлены были изнутри некогда живые цветы.

Дёрнул ворот рубашки, расстёгивая верхние пуговицы, потёр шею, с удовольствием разминая.

А потом с гибкой кошачьей грацией неспешно пошёл ко мне босиком через всю комнату. Я во все глаза следила за приближением огромного хищника, в глазах которого отчётливо читался звериный голод. Что он там говорил? Только пообкусывает? Прямо сейчас я сильно в этом сомневалось.

Всё же, следовало мне мужа сначала покормить.

Он уселся на край низкого ложа, тут же попортив труды Фрейи и смяв покрывало. Меня утащил к себе на колени и сграбастал в охапку, я не успела и пикнуть.

- Итак, на чём мы там остановились… - выдохнул мне в шею. Я несмело положила руки ему на плечи.

- Ты что-то важное хотел сказать, - тихонько напомнила я.

- Ну да, - вздохнул Бьёрн, и поймал губами краешек моего уха.

Я закусила губу и обняла его за шею покрепче.

- Так вот, как бы тебе так объяснить, чтоб ты наконец-то мне поверила и перестала сомневаться. А то, по-моему, мне до старости лет придётся тебя заверять, что это не потому, что ты надела на меня чёртов браслет. И не по договору. И не для того, чтоб породниться с асами, будь они неладны.

Я улыбнулась смущённо.

Бьёрн оторвался от моего уха. Поднял голову и пристально посмотрел мне в глаза.

Синий взгляд открыто и честно ответил на мой.

- Сейчас будет не самая романтичная метафора. Но как есть. Я как будто плыл по своим делам… плыл и никого не трогал… а тут ты. И мой якорь зацепился за корягу. И больше не могу двигаться. И забыл, куда собирался.

Я фыркнула, сверкая на него снова увлажнившимися глазами.

- Да уж. Точно не самая романтичная.

Бьёрн улыбнулся той самой задорной мальчишеской улыбкой, которую я у него так обожала.

- Я предупреждал! – А потом вдруг снова посерьёзнел. – Может, тебе понравится другая.

Он помолчал, взвешивая слова.

- …Как будто недостающую часть себя нашёл. И уже не представляю, как жил раньше без неё.

Задумался снова на минуту, долго всматриваясь в моё лицо. Пока я, забыв дышать, ждала продолжения.

- Хм. Точно. Пожалуй, это подходит больше всего. Часть меня. Плачешь ты – а душа переворачивается у меня. Ударят тебя – а больно становится мне. Странно, да?

- Очень, - прошептала я. И потянулась к его губам.

Горячие мужские с готовностью встретили на полпути. Врёт он всё. Что не романтик. Я знала, что запомню каждое слово. Каждое слово сберегу в сердце и пронесу с собой всю жизнь.

Поцелуй затягивался – и затягивал меня в воронку, всё глубже, всё яростней.

Нетерпеливые пальцы сжали талию на мгновение, причинив боль, и снова отпустили – как будто Бьёрн дал эмоциям прорваться, а потом снова вспомнил, что я хрупкая и нежная, и со мной надо осторожно.