В последний раз всхлипнув, я затихла в его руках.

Руках убийцы… нет, руках защитника. Мужа. Любимого мужчины.

Куда-то исчезал, уплывал мир вокруг. Больше ничего не существовало. Ничего больше не имело значения.

Только настойчивые губы, которые жадно покрывали всё моё лицо поцелуями. А ночной ветер сушил слёзы.

...И всё-таки он был со вкусом соли.

Мой первый поцелуй.

Когда его губы наконец-то нашли мои – и целовали, целовали, целовали… с бесконечной нежностью. С радостью долгожданного узнавания. С горячей требовательностью.

Я только теперь поняла, зачем нужны поцелуи.

И отвечала – неумело, робко, приподнимаясь на цыпочки и хватаясь за шею так отчаянно, будто я тонула, а он был моим спасением.

Это был единственный способ, которым моя душа могла молча прокричать.

Как же сильно я тебя люблю.

Оторвавшись, наконец, от моих губ, Бьёрн смотрит на меня коротко с такой теплотой, от которой у меня начинает щемить сердце, а потом ещё раз прижимается на мгновение к моим губам с удивительной нежностью.

Я прячу лицо у него на груди, пока сильные руки гладят меня по плечам и спине, согревая.

Отстраняется на мгновение, и пока я боязливо ёжусь, стараясь не смотреть по сторонам, находит в снегу плащ. Отряхивает его, снова меня укутывает. Прилипшие снежинки покалывают кожу на шее, я вздрагиваю.

- В твоих руках теплей, - признаюсь смущённо. И меня заботливо возвращают обратно в объятия.

Мы молчим, я постепенно согреваюсь.

Он пытается застегнуть плащ на мне плотнее, замечает, что фибулы нет. Пальцы напрягаются, плечи под моими ладонями становятся каменными.

- Эта падаль успела что-то тебе?..

- Нет. Нет, - торопливо прерываю я его прежде, чем он озвучит то, что я постаралась поскорее забыть, о чём планирую не думать больше никогда до конца своей жизни. Особенно стараюсь не задумываться, что будет, если мне придётся возвращаться в деревню, куда так и не вернётся сын Первого охотника.

Бьёрн слегка расслабляется.

Но всё равно несколько минут глубоко дышит, чтобы успокоиться. Кажется, не только я пытаюсь не думать и не представлять.

Что было бы, если б не успел.

- Прости меня! – цедит сквозь зубы Бьёрн. – Мне надо было…

Я поднимаю ладонь и на ощупь запечатываю его губы кончиками пальцев. Качаю головой.

- Это я виновата. Мне надо просить прощения. Ты же велел никуда не отходить. Но там был голодный мальчик, которого мне стало жалко… и я забыла. Наверное, просто не привыкла ещё, что больше не одна и надо кого-то слушаться.

- Так привыкай, - усмехнулся муж. – Правда, я больше на твоё послушание рассчитывать не собираюсь. Из рук больше не выпущу, имей в виду!

- И не выпускай… - я потёрлась об его куртку носом. Он вздохнул и сжал объятия крепче.

Я решила, что готова простоять так целую вечность.

- Фиолин! – осторожно начал Бьёрн, и я внутренне вздохнула. Ну вот, кончилась моя идиллия! Сейчас скажет, что нам уже пора. – Да-ка руку.

Я доверчиво протянула ему ладонь.

Он бережно взял ей своей, большой и широкой, в которой мои хрупкие пальцы совсем утонули. Поднял выше мою правую руку. И стал задумчиво разглядывать обручальный браслет.

- А теперь, собственно, из-за чего так отвлёкся я. Что не сразу заметил, что моей беспокойной жёнушки нет рядом.

Он опустил свою ладонь в карман, и я как вдохнула, так и забыла, что дальше же положено выдыхать.

- Ты-то меня окольцевала. И я решил, что тоже хочу, чтобы с тобой было постоянно какое-то напоминание обо мне. Ну, до тех пор, пока ты не понесёшь моего ребёнка, - его глаза сощурились и опалили жаром, синий взгляд сковал с головы до ног.

На безымянный палец моей руки медленно скользнул холодный металлический обруч.

Кольцо.

Белое золото. Фиолетовый камень, который я даже не знала, как называется.

- Что это?.. – только теперь получилось выдохнуть. Веки почему-то снова защипало.

- Аметист. Мне напомнил твои глаза. – Бьёрн крепко сжал мои пальцы вместе с кольцом. – И учти. Как моего согласия на браслет ты не спрашивала, так и я твоего на вот эту штуку спрашивать не намерен. А если только заговоришь про цену… укушу тебя. И лучше тебе заранее не знать, за какие места. Поняла?

- П-поняла, - растерянно ответила я.

Камень загадочно мерцал в лунном свете. И я боялась даже думать о таком, но россыпь искристых камушков, обрамлявших его, подозрительно напоминало тот, который жена Второго охотника получила по случаю рождения сына-первенца. Потом хвасталась на всю деревню, что ради этой покупки её муж продал запас мехов за три года охоты.

Так там был один камушек. В моём кольце… я боялась считать.

Наверное, чтоб ходить с таким украшением, нужна охрана. Теперь понятен хитрый план Бьёрна. Я ж теперь точно и на шаг буду бояться отойти!

Но, честно говоря, из его рук даже медное наполнило бы мою душу таким же счастьем. Подобная вещь… это же знак принадлежности? В моём сердце вспыхнула отчаянная, безумная надежда.

Что может, не просто так всё?

Что может, не закончится моя сказка с рождением ребёнка?

Но я боялась спросить. И боялась пока даже думать о таком. Показалось, что даже одна непрошенная мысль может спугнуть моё нежданное-негаданное счастье, которое вспыхивало во мне ярким огнём, сжигая изнутри.

- Спасибо… - я бросилась ему на шею и повисла.

- Спасибо мужу за подарки не так говорят! – проворчал Бьёрн. У него был довольный и слегка смущённый голос. – Я тебя потом научу.

- Кое-что я уже поняла, - шепнула я.

Опустилась на цыпочках, глянула в синие глаза – и сама, первая, робко потянулась к губам. Неумело ткнулась… он не шевелился, только держал меня осторожно за талию и ждал, что буду делать дальше. Я немного сробела, но решила, что не буду больше трусить. Набрала воздуху в грудь и предприняла ещё одну попытку.

Как там было?.. надо же просто повторить?

Нежно коснулась неподвижных твёрдых губ. Поцеловала верхнюю. Потом в уголок рта. И чуть ниже.

Осмелев, лизнула кошечкой в шершавую щёку, слизывая солоновато-терпкий привкус его кожи. По сжавшимся на талии рукам поняла, что всё делаю правильно.

- В принципе, благодарность принимается. Но языку можно найти применение получше, - пробормотал Бьёрн и поймал мои губы. Распахивая их и прижимаясь властно жадным ртом, проникая в меня глубже, доказывая, сколько на самом деле мне ещё предстоит открытий и что даже, как целоваться можно по-настоящему, я только-только начинаю понимать…

А потом сердце пропустило удар.

Камень на моей шее раскалился так, что обжёг кожу.

Я толкнула Бьёрна в грудь обеими ладонями и резко обернулась.

Я знала этот звук. Он внушал мне смертельный ужас, который будто жил все эти годы в моём теле, был запечатлён в костях, бился в сердце, разносился с потоком крови, пульсировал в венах.

Хрустальный перезвон. Как будто дрожат в воздухе крылья миллиона крохотных насекомых. Это же…

Из памяти всплыли два слова. И я похолодела.

Снежные пчёлы.

Далеко-далеко на горизонте, где в просвете меж деревьев виднелось открытое поле, собиралась клубящаяся туча. Мне в лицо ударил порыв ледяного ветра. Из тучи на землю сыпал снег, свиваясь в вихрь метели.

И в столбе этого снега к нам медленно приближались две тёмные фигуры.

Глава 20

Глава 20

- Это даже не смешно… - процедил Бьёрн сквозь зубы. Снова вынимая меч, а меня быстрым жестом отправляя себе за спину. – У меня в последнее время такое чувство, что сама Вселенная взялась нам с тобой мешать. Интересно, кому же мы так сильно насолили?

В его глазах появился жёсткий блеск. Настороженный, злой. Такого Бьёрна я видела редко и не на шутку пугалась. Ещё не отошла от того, что случилось совсем недавно… и вот он уже готовится к новой схватке.