Чахлые деревья отражают вибрирующее эхо кошачьего рёва. Где зверь, невозможно понять, он как будто везде одновременно, и в ночном лесу вмиг наступает абсолютная, мертвенная тишина.

Луна прячется за набежавшее облако на мгновение.

Ночная тьма обступает со всех сторон, лишает зрения. Выныривает снова… под деревьями тени кажутся живыми.

- Какого дьявола… - сипит Ципион. Крутит головой, пытается заметить противника, но даже его взгляд тренированного Охотника не видит ничего.

А я уже чувствую это.

Взгляд из пустоты.

Невидимый, неотвратимый, безжалостный.

Единственный хищник, которого по-настоящему стоило опасаться… если бы у Ципиона была хоть капля мозгов.

Мой разъярённый до белого каления муж.

Медленно поднимаюсь на ноги.

До головной боли напряжённо вглядываюсь в пустоту. Луна больше не прячется за облаками, серебрит изрытый снег… и я, наконец, замечаю следы, которые приближаются неспешно, похрустывая настом.

Сердце гулко и тяжело отбивает ритм. Хочется сорваться с места и бежать, бежать к нему, прижаться испуганным зверьком как можно теснее – попросить забрать отсюда, забрать куда угодно, лишь бы подальше… но я боюсь сделать что-то не так и помешать, закрыть поле обзора или отвлечь, когда рядом вооружённый враг, который может напасть в любую минуту на моего мужа, поэтому остаюсь на месте.

Инстинкта самосохранения у Ципиона тоже, кажется, нет.

Он ощеривается загнанным в угол зверем, застывает в напряжённой позе на полусогнутых – как боец, готовящийся к схватке, и вынимает из-за пояса шипастую булаву на толстой стальной цепи. На бычьей шее напрягаются жилы. Под курткой охотника скрыты каменно-твёрдые могучие мышцы – Ципион приземистый, но ужасно широкоплечий и кряжистый, как дубовый пень. Мог бы идти в кузнецы, если б с самого рождения его не ждала судьба Охотника. Это опасный и коварный враг… но что он может против магии невидимости?

А Бьёрн просто снимает с себя пелену пустоты и проявляется, как будто из презрения к противнику.

Чёрный силуэт. Неторопливый шаг. Обещание смерти в синих глазах.

Поравнявшись со мной, на мгновение переводит взгляд на меня, тщательно ощупывает с головы до ног – подмечает и зарёванное лицо, и растрёпанные волосы, и отсутствие плаща… мороз кусает плечи, но мне сейчас не до этого.

- Подожди меня пять минут, малышка. – Даря молчаливое обещание взглядом, Бьёрн, не останавливаясь, проходит мимо. Только сдержанно бросает, не отрывая больше глаз от Ципиона: - Клык, охраняй!

Серебристая молния метнулась откуда-то из-под деревьев, из темноты. Ципион изменился в лице при виде зверя.

Огромный кот принялся виться вокруг меня, ластиться, облизывать лицо, стирая слёзы. Я обняла его за шею, и только тут поняла, что меня всю трясёт.

Так хотелось умолять Бьёрна поскорее уйти отсюда… но кажется, от меня здесь ничего не зависело.

С тихим шелестом из ножен вышел меч.

- У тебя был шанс остаться живым. Я давал его тебе там, в деревне. Но ты им не воспользовался. Что ж… так тому и быть.

Во все глаза, не осмеливаясь дышать, я следила за тем, как Бьёрн медленно шёл на Ципиона… как на лице того на миг отражается неуверенность, которую тот пытается спрятать под наглой бравадой. Он осклабился и выпалил:

- Эта шлюшка должна была стать моей! Я ждал столько лет… а ты просто пришёл и забрал то, что принадлежало мне!

Говорят, когда боги хотят кого-то наказать, отбирают разум.

Хищное острие меча блеснуло в лунном свете. Бьёрн хранил полное самообладание. Но я видела, как окаменело его лицо, когда Ципион меня оскорбил. К несчастью этого мерзавца, мой муж умел сдерживать эмоции, когда требовался холодный разум.

Его ответ был предельно спокоен.

- Я никого не забирал. Она сама выбрала меня.

Ципион бросает на меня злобный, ненавидящий взгляд, от которого у меня мороз идёт по коже. Резко вскидывает рукоятку булавы, она начинает раскручиваться на цепи перед ним, формируя шипастый щит. Со свистом выписывает восьмёрки и дуги, бравирует мастерством… У Бьёрна на лице на дрогнул ни один мускул. Он продолжил так же медленно и неотвратимо приближаться.

- Ну давай, фокусник! Покажи, на что способен! – выплюнул Ципион в новой попытке добиться от соперника хоть какой-то реакции.

Бьёрн холодно улыбнулся.

- Я не буду пользоваться магией. Убью тебя в честном поединке.

Ципион побледнел.

Он всегда издевался над теми, кто слабее. Кто не мог ответить. Кажется, только сейчас понял, что в этот раз на самом деле перешёл черту.

Выкрикнул сипло:

- Ты сумасшедший? Биться до смерти за какую-то девку?! Что за стыдоба мужикам спорить из-за бабы! У нас что, в деревне других мало, да ещё и помясистей? Зачем тебе оно надо?..

Бьёрн ответил, зачем.

Очень спокойно.

То было спокойствие могильной плиты, которая очень скоро накроет гроб.

- Ты посмел тронуть мою женщину, мразь.

И наверное, за эти слова я бы влюбилась в него ещё больше. Если было бы куда.

Блеснули сапфиры на рукояти клинка.

Ципион продолжал вращать булавой, но лицо его стремительно белело. Он отступил на шаг.

Барс встал передо мной и прижался ко мне боком, будто загораживая. Принялся внимательно следить за тем, что должно было произойти, и только чуть подрагивающий кончик хвоста, который задевал мне ноги, выдавал нервный азарт.

- Фиолин. Отвернись, - спокойно приказал мне Бьёрн.

Я обняла кота покрепче, грея заледеневшие пальцы в плотном подшёрстке, и уткнулась лицом в пушистый загривок.

В голосе Ципиона появлялось всё больше истеричных нот. Я вздрагивала каждый раз, как слышала его. Этот голос из моих ночных кошмаров, который преследовал годами. Но я ни разу в жизни не слышала его таким.

- Да всё, всё! Я понял, понял, больше не побеспокою! Бес попутал, ей-богу!.. Вы ж не станете ссориться с Долиной? Зачем Таарну такие проблемы! Вы ж понимаете, чей я сын… Да вообще, она сама на меня вешалась! Глазки строила, проходу не давала! Сами знаете, бабы – корыстный народ… вот и вам ангельскую моську состроила, а сама только и ждала, ухватить кусок пожирнее, сразу от меня отлипла и на вас переключилась… Да её половина деревни переваляла уже! Спросите любого! Нищая, приблудная, да она за тарелку каши давала кому хошь! Всё дело выеденного яйца не стоит! Плюнуть, да растереть… Ах ты ж с-с-с…

Очередной поток грязи потонул в булькающем звуке.

Я содрогнулась, к горлу подкатил комок тошноты.

Как и обещал, Бьёрн убил его без применения магии.

Молча.

Не удостоив и словом.

Борясь с желудком, я пыталась выровнять дыхание. Не получалось. Мир кружился вокруг. Сердце заходилось в диком ритме. Когда я увидела, как снег постепенно пропитывается алым, и это пятно подбирается к моим белым сапожкам, невольно отступила. Потом осознала, что это… и чуть не свалилась в обморок.

Кот отошёл и довольно мурлыкал, принюхиваясь.

Лишившись опоры, я почувствовала ужасную слабость, как будто земля качалась под ногами. Но упасть мне не дали.

Сильные руки взяли меня за плечи. Крепко сжали и встряхнули.

- Фиолин! Фиолин, маленькая моя, всё, ну всё! Успокойся! Не реви, ты мне сердце разрываешь… Теперь точно всё!

Я как будто лишилась зрения – перед глазами всё плыло. Не получалось увидеть его лицо.

Судорожно втягивала ртом воздух, но дыхания не хватало. Я задыхалась.

- Это я… это всё из-за меня… моё проклятие! Оно настигло и его… эта кровь пролилась из-за меня… я проклята…

- Дурочка моя, - прошептал Бьёрн.

Обнял крепко-крепко. Горячие губы прижались к виску. Лихорадочно целовали мои веки, скулы, собирая слёзы.

- Не смей брать на себя чужую вину! Ты не виновата в том, что в этом дрянном мире попадается столько мразей. Я должен был сделать это. Жаль, что не раньше. Забыл урок моего отца. Что бывает, если такая падаль остаётся на свободе. Но ничего… теперь всё позади! Ну хватит уже, хватит…