У нее все было продумано и отрепетировано, и ни в одной ее фразе никто не усмотрел бы подвоха.

– Сеньоры, просим никого не расходиться, – внезапно раздался еще чей-то голос. И Изабелла с удивлением поняла, что знает его, но не может понять, кому он принадлежит. – На принцессу было совершено покушение, и мы не разойдемся отсюда, пока каждый не расскажет, что он видел.

Девушка вздрогнула. Значит, кто-то видел это. Значит, ей не показалось. Ее действительно толкнули. До настоящего момента она боялась даже немного углубляться в эту мысль. Сейчас же она взметнулась перед ней так ярко, словно пламя огня.

Хозяином знакомого голоса оказался дон Антонио Веласкес – тот самый богатый торговец, о котором недавно рассказывал Рикардо. Он и его сын были последними, кто говорил с Изабеллой до того, как она упала. И именно в их сопровождении ушла Фиона, оставив сестру в одиночестве на краю обрыва. Значит, Фиона не была к этому причастна лично. У нее было прекрасное алиби. Но кто же тогда? Люди Монте?

Губернатор, дон Ластиньо и дон Антонио последние десять минут занимались допросом всех присутствовавших, никого не отпуская домой даже после окончания разговора. Но даже если бы это и было позволено, никто не покинул бы место трагедии: фактически, на глазах самой влиятельной части населения Эль Пуэбло разыгралось спланированное убийство, и ее представители в ужасе представляли себе его исход, если бы не внезапное появление героя в маске.

Они видели тень Зорро, метнувшегося к обрыву, видели, как он исчез под водой, как через несколько мгновений появился на поверхности с белым свертком в руках, но даже при свете факелов так и не смогли понять, куда он исчез ровно с половины пути наверх. У всех гостей сейчас вертелись на языке десятки вопросов, в том числе и тот, мог ли кто-то видеть раньше костюм, который был надет на Изабелле, ведь все сразу поняли, кому он принадлежал, однако говорить об этом сейчас никто не посмел. Главной целью было собрать как можно больше сведений о случившемся.

Тем не менее время шло, а новой информации не появлялось. Всего одна девушка и двое юношей сказали, что видели, как чья-то тень отпрыгнула от принцессы и стремительно исчезла среди деревьев. Ни о каких приметах не могло быть и речи, потому что в такой темноте они вообще с трудом смогли заметить нахождение на обрыве кого-то еще кроме Изабеллы. Именно поэтому никто не бросился ловить преступника в первую же минуту: подавляющее большинство гостей думало, что Изабелле стало нехорошо и она упала сама. Трое же молодых свидетелей оказались в таком потрясении от случившегося, что сразу побежали к обрыву вслед за Зорро, появившегося словно из воздуха. И лишь когда они увидели молодого человека и принцессу уже на поверхности воды, то один из них, в ответ на чье-то заявление о плохом самочувствии Изабеллы, возразил, что ее толкнули. Эта фраза прозвучала для оставшейся небольшой компании, словно гром посреди ясного неба, и в нее бы с трудом поверили, если бы свидетелей, в конечном итоге, не оказалось трое.

И все же ничего определенного они сказать не смогли.

Керолайн не отходила от подруги ни на шаг и в первую же минуту, как Зорро передал Изабеллу ей в руки, занялась просушкой мокрых волос. Сам Зорро вместе с Рикардо отошел на то место, откуда упала Изабелла. Девушки видели, что они осматривали этот небольшой каменистый выступ в попытке найти хоть какую-нибудь зацепку, однако все произошло так быстро, что никаких улик остаться там не могло. О погоне же спустя двадцать минут после происшествия уже можно было не думать.

– Я хочу домой, я не хочу ничего выяснять, – прошептала Изабелла.

– Сейчас нельзя. Потерпи немного, – сдавленно произнесла фрейлина.

Она проверила результат своей работы и, явно оставшись неудовлетворенной, с новой силой бросилась растирать влажные волосы.

– Если бы кто-то еще что-то видел, это бы уже выяснили.

– А ты сама ничего не… помнишь? – Кери запнулась и вцепилась в легкий сюртук Рикардо, который был пожертвован в качестве полотенца.

– Нет. Я почти ничего не почувствовала.

– Ясно, – фрейлина шумно втянула воздух и активно зашуршала за спиной своей принцессы. – Где он был, ты узнала?

– Он не сказал.

– С ним все в порядке?

– Вроде бы ран не было. Я не знаю, там было так темно.

Кери встряхнула тяжелую гриву волос:

– Ты можешь мне внятно объяснить, где вы были?

– Боюсь, что нет.

– А примерно?

– Какая-то пещера. Под этой поляной.

– Прямо под нами?!

– Да.

– И там была дверь?

– Да.

– Такая же, как в Подземелье?

– Мне показалось, что она открывалась так же. Хотя я ни в чем не уверена.

– Это еще один дом?

– Нет, я бы не сказала. Скорее, склад… Только пустой. Я не знаю, что это.

– Склад? Для чего?

– Я же говорю, не знаю. Я не поняла. Может, им уже не пользуются.

– Тогда откуда там эта одежда?

– Возможно, осталась с каких-то времен.

– Но ведь это его?

– Да.

– Уверена?

– В этом – да. Посмотри на размер.

– Может, это кого-то из его слуг?

– Этот жилет стоит половину любого годового жалованья. Какой слуга сможет себе его позволить?

– Может, это подарок, – небрежно повела плечом Кери, словно гончая на охоте почувствовав, как ее принцесса постепенно начинает оживать.

– Размер, Кери.

– Вдруг у него есть двухметровый слуга?

– И именно его одежда оказалась в этой пещере?

– Ну, не знаю.

Девушки замолчали. Им не хотелось говорить о Фионе и о том, что произошло. Тем более что последняя приняла самое активное участие в допросе и ни на шаг не отходила от губернатора и дона Ластиньо. К сестре она подбежала лишь в самом начале в общей толпе, но наедине с ней так и не осталась…

Фиона знала, что Изабелла не сможет устоять перед бескрайними, посеребренными полной луной водными просторами, несущими в своих волнах волшебные мелодии края свободы. Знала, что, оставшись в одиночестве, Изабелла задумается и уйдет в себя. Что она ничего не услышит и не заметит. А даже если бы она что-то и заподозрила, то ничего не успела бы сделать: Фиона специально отвела ее так далеко и поставила на самый край обрыва, и никто не усмотрел в этом жесте ничего странного. И она сделала так, что рядом с ней находились неоспоримые свидетели ее непричастности к падению. Более того, они первыми увидели ее искаженное ужасом лицо и услышали ее вопль, вырвавшийся вслед за оборвавшимся в темных водах криком Изабеллы. Они же, скорее всего, начали удерживать ее в тот момент, когда она бросилась вслед за сестрой.

Фиона безошибочно просчитала каждый свой жест.

Изабелла механически подняла руку и проверила волосы. Вот к чему вели эти два дня. Все это было подготовкой. Снискать себе славу любящей и заботливой родственницы, чтобы потом оказаться вне списка подозреваемых. Хотя ее и так никто и никогда бы не заподозрил. Как можно? Родная сестра…

И все же, несмотря на то, что произошло, Изабелла не могла сдержать легкой усмешки. Она вполне представляла себе картину, которая возникла перед глазами Фионы несколько минут назад: ее герой без рубашки, без обуви, в одних намокших брюках появляется из глубин ночного океана. По его скулам с черных, растрепавшихся волос стекает вода, его глаза горят, обнаженная кожа отражает яркий лунный свет… Прекрасное зрелище, вполне в духе старшей принцессы, всегда отличавшейся преувеличенным видением поэтических образов. Пожалуй, сегодня у нее был шанс написать неплохую оду, если бы этот образ не был отягощен небольшим свертком, крепко зажатым в его руках.

– Ты что там улыбаешься? – подозрительно протянула фрейлина, выглядывая из-за плеча. – Головой ударилась?

– Да нет, я так…

– Отогрелась?

– Вроде бы. Сколько времени прошло?

– Не больше тридцати минут.

– Как будто полночи.

– Тебе так кажется.

Кери была права. С того момента, как Зорро поднял принцессу наверх, прошло не больше получаса, однако за это время губернатор и два его помощника в лицах дона Ластиньо и дона Антонио успели расспросить практически всех гостей. Впрочем, не считая их самих, на побережье оставалось всего около двадцати человек: принцесса Фиона, все трое советников, четверо музыкантов, трое слуг, два солдата гарнизона, главный казначей с женой и сыном, уже было севшие в экипаж, но вернувшиеся, заметив страшное происшествие, два крупнейших плантатора, имевшие голоса в совете Эль Пуэбло, помощник губернатора по судебным разбирательствам в сопровождении своей дочери и два посла по внешнеэкономическим делам Калифорнии.