A. Bruckner. Kazania husyty polskiego // Prace Filologiczne, 4/1893 (до середины 15 века). S. 572; Bruckner. Kazania. S. 326: «И так поляки до сих пор около Пятидесятницы почитают идолов Алада гардзина иессе, и — о горе! — этим идолам дурные христиане воздают большие почести, чем богу, ибо девицы, которые весь год не ходят в церковь молиться богу, в это время имеют обыкновение идти почитать идолов». Проповедник приводит новое название и новые обстоятельства, свидетельствующие, что он черпал их из другого источника, не из провинциальных уставов. В глоссе в житии св. Войцеха в краноставском кодексе середины 15 века (R. Lubicz. Kilka zabytkow jezyka staropolskiego // Prace Filologiczne, 5/1899. S. 59) приводится какая-то сокращенная форма: ср.: Bruckner. Kazama. S. 327.
571
Bruckner. Mitologia polska. S. 12; Bruckner. Wierzenia religijne. S. 159; Bruckner. Dzieje kultuty polskiej 1. S. 138 (так же).
572
К. Potkanski. Wiadomosci Dlugosza о polskiej mitologii // Pisma posmiertne 2. — Krakow, 1924. S. 77 nn. Автор не считает, что Ладо был «ничего не значащей припевкой» (С. 7–9), также он утверждает, «что Лель мог не быть только припевкой для звучания» (С. 84) и т. п. К сожалению, эти неопределенные предположения не приближают к разрешению проблемы.
573
Bruckner. Wierzenia religijne. S. 158.
574
О этимологии см.: S. Urbanczyk. Dlugoszowe bostwa // SSSlow. 1. S. 347. Правда, Паркош называет его идолом, см. выше, но ясно, что это его собственное предположение.
575
Potkanski. Op. cit. S. 82.
576
Bruckner, Mitologia polska. S. 12.
577
I. Dlugossi. Annales seu cronicae incliti Regni Poloniae 1–2. — Varsaviae, 1964. S. 106–107. Божества эти делились на две группы. Группа, берущая имена из припевок, выполняла общие функции (Йеша — верховный бог, Ляда — бог войны, Дидилеля — богиня супружества, Ния — подземный бог и покровитель душ мертвых). В то же время культ остальных четырех божеств, самостоятельно образованных Длугошем, был продиктован специфическими условиями Польши, аграрной страны, но изобилующей лесами. Три божества Длугош считал аграрными (земледельцев). Четвертое божество, Диана (или Дзевана), по преданию древних, владело лесами, а поскольку государство лехитов охватывало «пространнейшие леса и рощи» это божество особенно почиталось, как, впрочем, и Церера как богиня урожая, который был нужен стране. Таким образом, ясно, что Длугош дополнил польский «Олимп», приписав лехитам мотивы экономического свойства. Это была не реконструкция, а создание системы языческих божеств. К вопросу о Маржане и Дзеване мы вернемся далее. О божествах Погода и Живе см. выше.
578
Bruckner. Mitologia polska. S. 20.
579
Bruckner. Mythologische Studien 3 // ASPhil. 14, 1892. S. 170–185. C некоторыми изменениями свои выводы автор повторил в книге: Wierzenia religijne. S. 157. В качестве неудачного защитника длугошевского «Олимпа» выступил Матусяк (S. Matusiak. Olimp polski poalug Dlugosza // Lud 14, 1908. S. 19–90, 205–235. S. Matusiak. «Tria idola» na Lysej Gorze. Ibidem. S. 313–325 (на основе апокрифических данных). О лысогорской версии см.: Bruckner. Kazania. S. 327; Bruckner. Dzieje kultury polskiej. S. 142.
580
Niederle. Op. cit. S. 166–177.
581
Potkanski. Op. cit. S. 90.
582
Potkanski. Op. cit. S. 77.
583
Potkanski. Op. cit. S. 91.
584
На выводы Потканьского, интересные с точки зрения материала, но нечеткие и с слабые в заключениях, исследователи не обращают внимания; не упомянул его в подробной библиографии Унбегаун (Unbegaun. Op. cit. S. 423 и указатель); не указал и Антоневич (Antoniewicz. Religia dawnych Slowian. S. 399–402). Урбаньчик (Urbanczyk. О rekonstrukcje religii. S. 31) приписывает Потканьскому наравне с Брюкнером сокрушение основ «Олимпа» Длугоша. Ковальчик (М. Kowalczyk. Op. cit.) приняла во внимание рассуждения Потканьского о Длугоше и признала, что «ему не удалось спасти достоверность повествования Длугоша» (С. 24), тем не менее, пытаясь спасти хотя бы «божественность» Лады, она привела хорошо известный Потканьскому, хотя и взятый из другого источника, аргумент (С. 79). Сам Брюкнер (Bruckner. Dzieje kultury polskiej 1. S. 139, сноска 2) утверждал, что его критику принимали историки (Бобжинский, Гродецкий), оппонировали же ему филологи (Рудницкий, Ильинский, Мейер). Ничего удивительного, что историки оценили его аргументацию — прежде всего историческую.
585
J. Gassowski. Religia poganskich Slowian. S. 569. Ср.: Gasssowski. Osrodek kultu poganskiego na Lysej Gorze // Religia poganskich Slowian. — Kielce, 1968. S. 47 nn.
586
Niederle. Op. cit. S. 93–116, 168.
587
Bruckner. Mitologia polska. S. 25–49, cp.: S. 25, 28.
588
Bruckner. Op. cit. S. 35, 37. Рудницкий (M. Rudnicki. Bostwa lechickie // SOcc. 5, 1926. S. 372–419) на основании известных ему мифологических названий и их этимологии признавал существование трех лехицких божеств: Сварога, Ныи и Яровита; заменить их должно было синтетическое божество Триглав. Это были случайные комбинации.
589
Bruckner. Op. cit. S. 46.
590
Bruckner. Op. cit.. S. 46 n. У хеттов см.: В. В. Иванов. К этимологии балтийского и славянского названий бога грома // Вопросы славянского языкознания. — 3/1958. С. 101 nn. Скала, в которую ударяли молнии — реrunas, превратилась в богиню грома, но это был региональный — хеттский языковой процесс, а значит, не общий индоевропейский, и независимый от возникновения греческого названия «Кераунос», а также славянского Перуна и балтийского Перкуна. Однако все эти отдельные случаи развивались наверняка на общем фоне — понимания громов как иерофании с отнесением ее к небу.
591
Niederle. Op. cit. S. 98.
592
Ordericus Vitalis. Historia ecclesiastica (excerpta) 4 (1069) // Scriptores 20. — Hannoverae, 1868. S. 55.
593
Bruckner. Mitologia slowianska. S. 46. Писани (Pisani. Slavische Miszellen. S. 391–392) считает, что славяне восприняли от германцев определение одного из дней недели (первоначально пятницы) как перундень еще в языческие времена и передали это название баварцам (pherintag — пятница). Это заключение основано на неправдоподобных предположениях: понятие недели славяне восприняли только благодаря христианской миссии, Bruckner. Slownik etymologiczny jezyka polskiego. S. 588, а баварцам не нужно было заимствовать название одного дня от славян, так как у германцев были собственные названия дней недели.
594
Niederle. Op. cit. S. 97.
595
См. выше. С. 50.
596
В научной литературе вообще принято производить Пургине-пас от Перкуна, например: Moszynsski. Op. cit. S. 432, Харва (см. далее) и в последнее время Иванов и Топоров (Op. cit. С. 22, 52, 94) признают возможность заимствования Пургине-пас от байтов. Пургине-пас, о котором подробнее: U. Harva. Die religiosen Vorstellungen der Mordwinen (FF Communications N: о 142), — Helsinki, 1952. S. 157–166, является богом грома-молнии и дождя, а значит, атмосферным божеством; в то же время он не является, как Зевс, богом неба, который выступает под именем Нишке (первоначально Инешке) — пас, см.: Harva. Op. cit. S. 142–157. Представляется, что, в отличие от восточных славян, заимствованный у байтов культ Пургине-пас наслоился на изначальный культ неба, но не слился с ним. Аналогичное явление параллельного существования культа неба и грома (Перкуна) наблюдается и у литовцев, см.: Н. Lowmianski. Elementy indoeuropejskie w religii Вaltow // Ars historica (Ksiega pamiatkowa G. Labudy). — Poznan, 1976. S. 151 (бог неба выступал здесь под именем Андая).
