К 1886 г. в Кронштадте имелось береговых мортир: 4–11-дюймовые, 31–9-дюймовая обр. 1877 г., 21–9-дюймовая обр. 1867 г., 34–8-дюймовых обр. 1867 г. и 10–6-дюймовых обр. 1867 г.

Предлагаю любопытному читателю самому посчитать, что натворили бы с британским флотом одни только мортиры в Кронштадте или Свеаборге при «александрийской» тактике англичан. А иной у них тогда не было, да и простора для маневрирования у Кронштадта и Свеаборга не было из-за узости фарватера, не говоря уж о многочисленных минных и ряжевых заграждениях.

В Александрии стрельбы велись дымным порохом, и клубы дыма постоянно заволакивали форты и корабли. Поэтому русским миноноскам днем даже не понадобились бы дымовые завесы. Сотне миноносок Балтийского флота потребовалось бы около 3 мин, чтобы в дыму выскочить из-за кронштадтских фортов и подойти к бортам вражеских броненосцев.

Но вернемся с холодной Балтики в знойный Египет. Еще до бомбардировки Александрии на Кипре были сосредоточены сухопутные части под командованием Гарнета Уолснея, предназначенные для оккупации Египта. Узнав о бомбардировке, Уолсней в инициативном порядке[55] отдал приказ высадить десант в Александрии. 6 и 7 (17 и 18) июля 1882 г. в Александрии было высажено две тысячи британских войск, а через несколько дней их число достигло 5 тыс. Египетские войска отошли на 24 км от города и заняли оборону у городка Кафр-эль-Довар.

16 (27) июля британский парламент ассигновал на вторжение в Египет сумму, эквивалентную 23 млн золотых рублей. Для приличия Англия предложила и другим государствам участвовать в оккупации Египта, но парламенты Франции и Италии не дали ни гроша.

В августе 1882 г. на Средиземное побережье у Александрии и на берег Красного моря в Суэце были высажены британские сухопутные части общей численностью 22 тыс. человек. К концу сентября египетские войска были разбиты, и весь Египет оказался под властью англичан. Замечу, что захват Египта был осуществлен исключительно британскими сухопутными частями. Бомбардировка Александрии попросту ничего не дала, а предпринята она была исключительно, чтобы показать всему миру мощь королевского флота и, естественно, напугать Россию.

Британский кабинет лицемерно заявил, что Англия, мол, не имеет намерения удерживать Египет, и английские войска уйдут оттуда тотчас же, как только внутреннее состояние страны позволит им отказаться от своей якобы тягостной миссии. Забегая вперед, скажу, что в 1922 г. французский журналист Джульетт Адам не поленился и посчитал, что за пятьдесят лет британское правительство дало 66 официальных сообщений о выводе британских войск из Египта.[56] Окончательно вывести свои войска из Египта Англии пришлось лишь в 1956 г., когда Н. С. Хрущев довел до сведения британской королевы, что ракеты Р-5 с зарядом в одну мегатонну достают до Лондона с территории ГДР.

На деле же Гладстон не только не вывел войска из Египта, но попытался оккупировать и Судан. Впрочем, тут сыны Альбиона потерпели полное фиаско: в 1885 г. восставшие арабы под руководством вождя, известного под именем Махди, уничтожили в Хартуме английский отряд во главе с генералом Гордоном.

Захват Египта серьезно поссорил Лондон с Парижем и Стамбулом. Сказочный Египет был мечтой не только всех Людовиков, начиная с Четырнадцатого, и генерала Бонапарта, но и всех французских лавочников и рантье. Установление французского протектората над Тунисом в 1883 г, лишь подсластило пилюлю, но обида осталась.

Потеря Египта стала большим моральным поражением как султана Абдул Гамида II, так и всех правоверных. После 1878 г. Абдул Гамид примирился с потерей большинства европейских провинций Оттоманской империи, населенных христианами. Султан надеялся на возрождение мусульманской части империи в Азии, огромные владения которой еще оставались нетронутыми. Азия была колыбелью не только его нации и династии, но и его религии и основной массы его народа. Султан был для них защитником не только их земель и жизней, но и их веры. Отсюда и значимость Египта для Османской империи, поскольку Каир уже больше тысячелетия был великим духовным центром ислама, а за несколько веков до захвата турками — столицей халифата. После въезда в Каир в 1517 г. османский завоеватель Селим I был якобы официально признан в качестве халифа последним наследником халифата Аббасидов, а позднее получил почетную должность шерифа Мекки, чтобы стать хранителем святых мест ислама. Для дома Османов это подразумевало духовное руководство всем мусульманским миром. Стамбул стал широко признанным местом нахождения халифата и городом ислама, или «Исламболом». Каждый султан Османов с тех пор носил двойной титул: мирской и религиозный — султан-халиф.

По мнению современного историка Турции лорда Кинросса, именно захват Египта дал толчок к росту антизападных настроений на Ближнем Востоке и бурному развитию исламского фундаментализма

1894 г. ознаменовался началом нового кризиса Оттоманской империи. Правительства всех ведущих стран Европы ожидали распада блистательной Порты. Вопрос лишь был в том, какие ее провинции когда и кому достанутся.

Экономика Турции находилась на грани банкротства. Страна была опутана долгами. Только Франция вложила в ее экономику от 2,5 до 3 млрд франков. У французских владельцев находилось 60 % облигаций оттоманского государственного долга (около 1,5 млрд франков). В турецкие железные дороги Франция вложила 336 млн франков, в промышленность и торговые предприятия на территории Турции — 160 млн франков, 176 млн франков — в ближневосточные отделения французских банков.

По соглашению, заключенному в 1881 г. между Портой и ее кредиторами и положенному затем в основу Мухарремского указа султана, совет Управления оттоманского долга, составленный из англичан и французов, ведал распределением всех доходов империи.

Одной из форм колонизации было строительство иностранными государствами железных дорог на территории Турции. Так, с помощью Австро-Венгерской империи в Турции была построена первая железная дорога, соединившая Стамбул с Европой. В 1888 г. по ней пустили первый пассажирский экспресс Вена — Стамбул. Немцы предлагали продолжить эту железную дорогу до Багдада, что, кстати, и было сделано в начале XX в. Англия, в свою очередь, выдвинула грандиозный проект строительства железной дороги Кейптаун — Каир — Калькутта, которая должна была соединить британские колонии. Надо ли говорить, что контроль как технический, так и административный над турецкими железными дорогами находился в руках иностранцев. В случае угрозы войны иностранные войска по этим железным дорогам легко могли быть переброшены в глубь страны.

За 500 лет своего правления турки не сумели создать единой нации. Собственно турки продолжали составлять меньшинство в Турции. Национальный вопрос стал неизлечимой и прогрессирующей болезнью империи.

Арабы легко отделились и создали свое этнически чистое, без турок, государство со столицей в Мекке. Наибольшую опасность для целостности империи представляли греки и армяне.

Греки слишком хорошо помнили о былом величии «греческой» Византийской империи. Их мечты не ограничивались установкой креста на Святой Софии. Греки претендовали на Крит, Кипр, на все острова в Эгейском море и даже на часть побережья Малой Азии.

Кстати, в Стамбуле из 1,7 млн жителей около 450 тыс. составляли греки, а на западном побережье полуострова Малая Азия проживало свыше полутора миллионов греков.

Остров Крит имел большое стратегическое значение в Восточном Средиземноморье, и за обладание им шли непрерывные войны. В 820 г. остров был завоеван у византийцев арабами, но в 962 г. император Никифор Фока вернул его в состав Византии. В 1204 г. во время четвертого крестового похода Крит достался маркграфу Бонифацию Монфератскому, который продал его Венеции. В XVII в. Венеции пришлось вести жестокую борьбу за Крит с Оттоманской империей. В итоге к концу XVII в. турки овладели всем островом.