И пусть поначалу все шло относительно гладко, то ближе к средине, когда дело вплотную приблизилось к переломному моменту, у него возникли проблемы. Как бы он не старался, Охотник не мог слепить воедино все то разнообразие сил, которые ютились внутри Вика.

«„Я точно переоценил свои силы…“» — как бы горько ни было это признавать, Охотник зашёл в тупик.

Но опять же — гордость побуждала его продолжить. Пусть шансы и невелики, они все же были. Где-то там, в хитросплетения идей и попыток, хоть одна, да окажется верной. Кроме того, у него в запасе было неограниченное количество времени — он ведь был бессмертен. Да и паренька попридержать на этом свете он был способен — энергии вокруг предостаточно — от истощения точно не погибнет.

Вместе с этими мыслями, Охотник продолжил свои эксперименты, вплетая в свои действия не только магию, но и свою исконную силу, надеясь с помощью нее поспособствовать процессу ассимиляции.

— Ты все делаешь не так, — раздалось у него в голове.

И произошло это столь неожиданно, что он едва не потерял над собой контроль! Все тело сжалось, энергия хлынула наружу, однако все было зря — он быстро осознал, что угрозы не было. Ведь голос, как ни странно, принадлежал паразиту.

«„Как ты это делаешь?“» — ответил Охотник, делая пару шагов в сторону.

В этом иллюзорном мире, он видел это существо так же явно, как и в реальном мире: нечетки образ, белесые контуры и слабая аура покоя, которая просачивалась из-под его печати, вяло расталкивая жгучий огонь в стороны.

Все это казалось неправдой, однако же.

— Делаю, что? — удивлённо переспросил дух. — Ты что же, все ещё не понял, что я такое? И чему тебя только учили предки⁈

«„Учили? Предки? О чем он вообще?“» — в этот момент, Охотник был целиком и полностью в недоумении.

И это его порядком злило. Хотя нет — он был раздражён. Стоило ли упоминать, что он считал себя существом, превосходящим это никчемной подобие жизни?

Да и как оно вообще могло говорить?

— Как я могу говорить? — хохотнул дух, будто прочитав его мысли. — А ты забавный…

В каком это месте, он забавный?

Охотник уже не понимал, о чем тот говорит.

— Мне нет нужды читать твои мысли, — со смирением в голосе пояснил дух. — Я и так все четко вижу по твоей наглой морде.

Что? Наглой морде?

Но разве по ней можно было что-то прочесть? И вообще — с чего это он начал об этом думать?

— Ты же отпрыск Лейберга, правильно? — продолжил задавать вопросы дух, чем в очередной раз поставил его в тупик.

«„Как ты…“»

Чем дальше, тем больше удивления отражалось в его мыслях. Он и представить себе не мог, что кто-то, подобный этому ничтожному духу, мог знать имя его отца.

— Ты что, шутишь⁉ — хмыкнул тот. — Я чувствую в тебе его кровь! — без тени сомнений продолжил дух.

Однако кое-что все равно не давало ему покоя:

— Ну-ка, дай мне взглянуть, что там у вас произошло…

В этот момент Охотник почувствовал, как в его разум вторглись. И к своему стыду, он осознал, что не в силах противиться чужой воле. Но далеко не по вине своей слабости…

— Вот оно как… — прервал его мысли дух. — Никогда бы не подумал, что ваш род будет ждать такой печальный конец. Сколь прекрасные создания, и столь бесславная смерть. Я вам сочувствую.

Как ни странно, но в его словах Охотник ощутил неподдельную грусть.

«„Откуда ты о нас знаешь? И как, чёрт подери, ты проник в мою голову?“» — прорычал монстр. Ему однозначно не нравилось чувствовать себя бессильным.

Но собеседник, казалось, совсем его не слышал.

— Но как так вышло? Неужели я не полностью Его запечатал? — продолжал бормотать дух, бессмысленно обращаясь к Охотнику. — Дай ка мне ещё разок взглянуть на твою память, — заговорил он, в который уже раз считывая его воспоминания.

…

— Понятно. Значит причина не во мне… — молвил дух, сполна утолив свое любопытство. — И как вы только не уследили за своим источником? Неужели вам было плевать на то, что к нему могли присосаться посторонние? — эта тирада явно не требовала ответа, однако Охотник все равно почувствовал себя виноватым. — Молчишь? Значит я прав. Самоуверенные глупцы! Но за свою глупость вы поплатились сполна — это факт.

«„Не смей пятнать наше имя! В том, что случилось, нашей вины нет!“» – возразил Охотник.

— Ты в этом уверен?

Будь у него лицо, он бы сейчас ехидно улыбнулся.

«„…“» — а Охотник, в свою очередь, покраснел бы до ушей.

— Вот видишь, ты и сам все прекрасно понимаешь. А что на счёт моих знаний — я просто застал то время, когда вы только появились на свет.

«„Как столь жалкий дух, мог видеть рассвет нашего рода⁈ Это все ложь!“»

— Жалкий дух, говоришь? Возможно — не воплотить я в этом создании, то уже расстроился бы в эфире, навеки исчезнув из этого мира, — ответил его нежданный собеседник. — Так о чем это я? — сменил он тему. — Как я погляжу, ты собирался объединить в этом пареньке искры его даров. Признаюсь, даже в мое время ничего подобного не существовало. И как только у современных магов возникла столь абсурдная идея?

Охотник, естественно, ответа на этот вопрос не знал. Да и вообще, он был не в силах, что бы то ни было сделать — ему оставалось лишь молча наблюдать за развитием событий.

— Но ты не переживай, я знаю, в чем твоя ошибка, — продолжил дух. — Если ты хотел добиться ассимиляции, то должен был обратить внимание не только на созаменяемые элементы — точек напряжённости у них на порядок больше, с ними тебе и нужно было поработать, — пояснил дух.

В этом момент, голову Охотника наполнили картинки и схемы, предназначение которых он не знал. Но спустя долю секунды, они преобразились, сформировав привычные формулы и символы.

— Как ты видишь, все проще, чем, кажется. Просто следуй этой схеме, и влей в его тело ту энергию, которую ты используешь для преображения. А уже я, со своей стороны проконтролирую сам процесс объединения энергий.

«„Зачем тебе все это?“» – все же выдавил из себя Охотник.

— Зачем? — хохотнул он. — Просто я это могу. Вот и делаю.

«„Просто так, ничего не бывает! Уж лучше скажи, чего ты добиваешься, иначе я тебя уничтожу!“»

В этот момент он действительно был готов на него накинуться. Сам не понимая почему, он был одновременно взбешён и подавлен. Слова духа больно отражались в его сознании, вызывая не самые приятные воспоминания. Они ранили его сердце чувством беспомощности и… погребенной где-то внутри слабости.

— Ты ведь уже осознал, что я в силах тебя контролировать? А знаешь почему?

Охотник не знал, но хотел услышать ответ.

— Я был у истоков вашего создания, направляя Ланса на пути творения. Я — причина, и я — следствие! Лишь благодаря мне, у него возникла идея созидания, и лишь благодаря мне, он исполнил свою задумку! — сменив тон, голос древнего духа приобрел более сильные и властные нотки. С каждым словом, с каждой репликой, он заставлял Охотника все больше подгибать колени, пока тот полностью не опустился на живот.

Покорно опустив голову, монстр молча переваривал все то, что сейчас услышал. Ведь совместно со словами, в его голову проникли воспоминания духа. И в их подлинности сомнения не было — весомая часть увиденного, подтверждалась его личным опытом.

Это создание, принятое им за врага, оказалось ни кем иным, как верным соратником и единственным побратимом их создателя — Дорианом а’Цваном. Человеком, который пожертвовал собой, ради благополучия этого мира.

— Надеюсь, теперь ты все понял?

«„Да…“» — покорно ответил Охотник.

— Вот и хорошо. А теперь вернёмся к твоим вопросам. Во-первых, я скоро полностью развоплощусь. Пробуди ты меня три сотни лет назад, я бы ещё побрыкался, однако сейчас уже ничего нельзя сделать, — грусти в его словах не было, лишь твердая уверенность.

Но, откровенно говоря, пробудил его совсем не Охотник. Виновником сего происшествия было то тщедушное создание, которое поселилось на осколках его сущности. Отчаянно желая спасения, оно потянулось к самым дальним глубинам своего естества, ненароком потревожив и давно уснувшее сознания мага. И как результат, вместо помощи, его ждало лишь забвение, ведь воля Дориана без труда поглотила слабое духовное воплощение.