— Вроде пришли, непонятно только куда. Вроде остров, Коррьентес огнями светится, вполне хорошо различается. Вот только туман наползает, от воды поднимается. Будь на мостике, все было бы видно, но даже стоя с лодки трудно разобраться. Ладно, сейчас все выясним — поднимите меня, парни, да за лодыжки держите крепко, лодка раскачается.
Мартинеса тут же подхватили четверо — два дюжих морпеха, что были гребцами, да оба его флаг-офицера, Лопесы — Аневито, дальний родственник диктатора, да Эмилиано, его внебрачный сын — крепкий парень восемнадцати лет, и хорошо образованный при этом, сообразительный. Морскую службу «тянет», и хотя трудно парню приходится, но «марку» держит, не жалуется — он в равных условиях с другими, своим первым офицерским чином не прикрывается, понимает, что ему не соответствует. Но еще полгода и хотя бы пара боев, «пороха понюхать», и «коммандос» выйдет добрый по нынешнему времени и меркам, понятное дело.
— А, вон они голубчики, все стоят, — Алехандро разглядел темные силуэты нескольких кораблей, и хоть на них огни были потушены, но на берегу светились, да еще какие-то обалдуи очень вовремя запалили пару костров. Но не шпионы — они как раз не могут знать точное время начала атаки. И оглядывая вражескую эскадру, принялся считать их, как научила в детстве матушка, часто в разговорах переходящая с ним на русский язык.
— Раз, два, три, четыре, пять — я иду искать. Кто не спрятался, я не виноват, отыщу и утоплю.
Последнее слово было лишним — прорвались эмоции. Все же плавание заняло четыре часа, длинная вереница «пирог», прижимаясь к берегу, проскочила мимо вражеского дозорного парохода, который спешно отходил от берега на безопасное расстояние. Просто морпехи, вооруженные винтовками с «оптикой», начали отстреливать членов команды, причем с обоих берегов сразу. Так было всегда — если бразильские суда попытались входить в Парагвай, по ним стреляли егеря, «охотники на двуногую дичь». А последнюю неделю уже вовсю палили шестифунтовые «изделия» Круппа, и уже раз поразили вражеский корабль гранатой — этого хватило, чтобы бразильцы перестали нахально приближаться, и держались уже опасливо. Вот этим моментом флотилия «миноносцев» и воспользовалась — специально построенные гребные лодки, с десятком гребцов на каждой, по пятерке на борт, прошли вдоль правого берега, выйдя из протоки, где прятались. На веслах сидели морские пехотинцы, ведь раньше на галерах, когда избавились от рабов, для участия в абордажах предназначались именно они.
— Опускай меня, теперь знаю куда идти. Через четверть часа тут будет весело и жарко. Так что нападаем, а пока отдыхайте.
План атаки был прост — сблизится с противником и подорвать вражеский корабль. А там воспользовавшись возникшей суматохой или уйти, либо уже действовать по обстоятельствам, в последнем случае командиры отрядов, в каждый из которых входило по девять «пирог» с шестовыми минами, и флагманский «миноносец», подают сигналы фальшфейерами. А вот ему самому, как временному командиру «минного дивизиона», и двум другим офицерам, что возглавляли каждый свой отряд, надлежит запускать в небо парочку сигнальных ракет с той или иной комбинацией цветов для большей понятности. Все эти средства уже вошли во флотский обиход, немало усовершенствованные, однако все же серьезно уступали современным образцам, да и стоили необычайно дорого.
Три «девятки» были тем самым «расходным материалом», на каждой «пироге» находилась полное отделение морских пехотинцев. Десяток на веслах, сержант командовал и отбивал такт, а еще трое солдат с капралом выдвигали шест с накрепко установленным на конце оцинкованным бочонком с порохом. Перед тем капрал должен был произвести небольшую манипуляцию — вставить в «гнездо» трубку из толстого стекла с серной кислотой и закрыть ее пробкой. Весьма нехитрая манипуляция, не требующая никакой подготовки. А дальше все просто — при выходе на цель капрал направлял длинный шест в борт вражеского корабля чуть ниже ватерлинии примерно на метр. При ударе «бойком» в виде железного штыря с плоской «головкой», острие того разбивало стекло детонатора — происходило внутри возгорание от воздействия кислоты на стопин, огонь перекидывался на порох, и меньше чем через секунду после удара следовал взрыв. А там как кому повезет — но шансов уцелеть было до прискорбности мало.
Но три лодки были совсем другими, более вытянутыми — по семь пар весел с каждого борта, гребли и капрал со своими «шестовиками», оттого и скорость была чуть больше. Зато вместо шеста в носу была установлена двенадцатидюймовая труба, в которой находилась торпеда, вернее сигарообразная «метательная мина». Небольшой пороховой заряд вышибал ее из аппарата, перед этим раскручивался винт, и с дистанции в семьдесят ярдов эта штука могла уничтожить на реке любой корабль, если попадет, конечно. Взрыватель должен сработать, их многократно проверяли, понеся уже две потери, и вроде оснований для беспокойства нет. Обслуживали «адскую трубу» уже два «нормально подготовленных» минера — сержант и капрал, а на самой лодке имелись три-четыре «пассажирских» места для командира отряда и чинов сопровождения, включая сигнальщика-горниста. Но удалось построить только три нормальных миноносца, тех самых «торпедных бота», пусть и примитивных, но для боя в реке смертельно опасных. А весельная лодка во многом выигрывает перед паровым катером, которые вовсю использовали бразильцы, и главный параметр скрытность — ночью нет шума от работы машин, и не валит из трубы густой черный дым, который днем легко увидеть с большого расстояния. Одна беда — человек плохая замена мотору, и долго грести не в состоянии, требуется отдых.
Да и шестовые мины «ударного действия» установили не просто так, а от великой нужды. Алехандро попытался все максимально упростить — дело в том, что гальванических батарей не имелось, не забирать же их у телеграфистов. Та же беда с проводами — их протянули по стране, но чтобы перебросить через реку в аргентинский город Коррьентес «ресурса» не хватило. Раньше новости распространялись долго — от Буэнос-Айреса до Асунсьона пароходу идти неделю. Но тут стало легче — доходили телеграммы, пусть и с «пересадкой», но с началом войны оборвалась единственная ниточка, соединявшая Парагвай с миром. Получить требуемое оснащение стало невозможным делом в условиях плотной блокады, а в соседнюю Боливию, что сейчас вполне лояльная к Парагваю, нормальных дорог нет.
— Правь на флагман, — коротко приказав сержанту, Алехандро поднял руку, ориентируясь на свой компас — определил азимут, когда взирал сверху. Целью избрал самый крупный корабль — фрегат «Амазонас», что возвышался на реке настоящим исполином. Вот его вышибать нужно первым — на нем команды четыреста душ, треть на вахте, когда на корветах и канонерских лодках по семь-восемь десятков членов экипажа. Так что любую приближающуюся «пирогу» может встретить град ружейных выстрелов, и шансов подвести мину под борт будет ничтожно мало. Просто перестреляют гребцов, а без хода атакующая «пирога» превращается в мишень. Да еще сама мина нешуточная угроза для экипажа — любая пуля пробьет обшивку и может последовать взрыв. Но если опустить ее в воду, то вероятность гибели значительно увеличивается, примерно две из трех лодок заранее обречены. И «миноносец» имеет не больше шансов на выживаемость — скверно, конечно, но ставки слишком высоки. Да и ценность настоящего военного корабля даже с десятком «пирог» несопоставима по своей стоимости и значению — тут как говориться, «дешево, но сердито».
— Пошли, грести тихо, может быть, и без шума подкрадемся. А туман помешает нас разглядеть, только когда очень близко подойдем…
Мартинес не договорил, но и так понятно, что может случиться. От пули камуфляжная куртка плохая защита, как и черная роба минера или матроса, а ядро просто разломает борт, если попадет, про бомбу и думать страшно — разнесет в лохмотья все доски, в щепочки превратятся. Так что лучше всего тихонько подкрасться, и пустить мину под борт — такого «подарка судьбы» бразильцы явно не ожидают. Лучше в носовую часть — теплилась надежда, что в таком случае хотя и будет пробоина, но котлы с колесами не пострадают, деления на отсеки тут нет, о борьбе за живучесть во время подрыва самые смутные представления, к тому же ночь и на фрегате только вахта. Так что вражеский корабль быстро затонет, причем у него всего несколько футов под килем, даже «счастливых» семи не наберется. И главное — можно будет заделать пробоину — ныряльщики есть, прикрыть «пластырем», подвести пароходы и начать откачивать воду помпами. А там довести в Асунсьон и поставить на ремонт — такой трофей на весь мир произведет впечатление…
