— А ведь не посрамили мы пчелиное племя!

— Да, одни пятерки по всем предметам…

— Ох, нелегко они нам доставались… Экзамен по геометрии не забуду, пока живу, — так и вижу перед собой круглый столик, на нем фигуры разложены — квадраты, ромбы, треугольники, круги, кресты… Ну, думаю, крест надо поставить на моем образовании — ни за что не сдам. А экзамен кто принимал, помните?

— Ну, как же — профессор Мазохин-Поршняков, Георгий Александрович.

— Точно! Уж как он старался меня запутать — и столик вращал, и фигуры переставлял, и цвет менял, размеры — всё равно я нужную фигуру узнавала. Но страху натерпелась!

— А мне больше задачи по арифметике запомнились — нужно было подсчитать число кружочков: один, два или три. А кружочки то большие, то маленькие, то белые, то черные, то разноцветные, то с какими-то кляксами, и расположены каждый раз по-другому… Но ничего — справилась.

— А как я гордилась, когда прочла в своем дипломе: «Способна к обучению и элементарной рассудочной деятельности». Ведь до этого считалось, что пчелы вроде автоматов: что заложено в них от рождения, то и умеют, а ничему новому научиться не могут.

— И у нас с Верой такая же запись, и подпись профессора!

Тут бабушка Надя говорит:

— Всё это хорошо, только воспоминаниями сыт не будешь, а я что-то проголодалась…

— Так вот же хлеб-мёд, который нам преподнесли!

Попробовали все трое язычком — поперхнулись, язычки отвернули — и к нам:

— Так-то вы гостей потчуете?!

— А что такое?

— Липовый ваш мёд, да только не в том смысле, что с липового цвета нектар брали, а в том, что фальшивый!

— Но у нас ателье, — объясняем, — мы делаем мёд из материала заказчика — что он дает, то и…

— Видели, что он дает, — перебивает бабушка Люба. — Думаете, если старые мы, значит, слепые? Кругом улья блюдца с сахарным сиропом понаставлены, чуть не вплотную!

— Заказчик всегда прав, — отбиваемся мы. — Хозяин — барин.

— Жулик он, а не хозяин! Вы его сироп в патоку перегоняете, а он вашу отраву за настоящий мёд выдает — на рынке ею торгует и мошну свою набивает!

Мы так и ахнули:

— Как отрава? Почему?

— Да потому, что мёдом люди лечатся, а сахар для многих больных яд. «Хозяин»… Для таких хозяев жала не жалко! Вы должны быть хозяевами — вы же не трутни какие-нибудь, а рабочие пчелы, вас тут сто тысяч, если не больше. А вы совесть на сладкую жизнь променяли. Скоро летать разучитесь — вон мышцы какие дряблые. Нет, мы с такими в разведку не полетели бы!

Словом, дали бабуси нам жару, особенно после того, как одна юная пчелка брякнула: «Давайте объявим медовый месячник — целый месяц будем давать настоящий качественный мёд, из нектара!» Я готова была провалиться сквозь соты и другие тоже. В тот же день мы всем роем покинули улей и подались на экскаватор.

— На экскаватор?! — даже Рак не нашелся, что сказать, лишь развел клешнями.

Коапповцы опять переглянулись, но Человек рассеял их сомнения.

— Рой пчел на экскаваторе — я понимаю, звучит странно, — сказал он, улыбаясь, — но ничего невероятного тут нет: мне известны по меньшей мере еще два случая, когда пчелы селились в экскаваторе: на Дальнем Востоке и в Эстонии. Не знаю, чем объяснить такое совпадение, но в обоих случаях пчелы выбрали экскаватор одной и той же марки — ЭШ десять дробь шестьдесят. Чем-то он их, видимо, привлекает…

— Хорошая машина, — подтвердила Пчела. — Надежная. Ну, полечу — надо отнести смолу для прополиса… — и она улетела, напевая:

Пчела не успела еще отлететь далеко, как на поляну, словно на смену ей, пожаловала новая гостья — Галка, и с ходу, вернее, с лёту обратилась к присутствующим:

— Извините, о какой машине сейчас шла речь? В ней кто-то поселился…

Узнав, что речь шла об экскаваторе, Галка разволновалась:

— А что, сейчас модно селиться в экскаваторах? Уважаемый Человек, вы не могли бы повторить марку — я недослышала.

Получив ответ, она задумчиво повторила:

— «ЭШ»… Ну, «Э», очевидно, «экскаватор», а «Ш» что означает?… О-о, — осенило ее, — «Шагающий»! Жить в шагающем экскаваторе и вместе с ним шагать к светлому будущему — как это экстравагантно! Надо записать марку, пока не забыла… где моя записная книжка? Ага, вот.

Галка стала перелистывать книжку, бормоча: — А, Б, В, Г… Та-ак, Г — гнезда, — и прочла вслух:

— Гнездо Синицы в грузовике — между рамой кузова и брызговиком, адрес: город Луцк, база Главпромтранспорта; гнездо Синицы в почтовом ящике — Калуга, второй Стекольный переулок, 15; гнездо Вороны на стреле башенного крана — московский Северный речной порт; гнездо Вороны на изоляторах опоры высоковольтной линии — Благовещенск, «Амурэнерго»… Сейчас дополню список: «Экскава…» Хотя зачем писать, — спохватилась она, — когда у нас появился свой Попугай!

— Попугай? — переспросил Кашалот, несколько обескураженный таким поворотом.

— Ну да. В последнее время вошло в моду иметь в птичьей стае Попугая: фиксирует информацию надежней импортного магнитофона! А наша стайка завела Попугая — экстракласс, все лопаются от зависти! Вы его увидите сию же минуту, вернее, ее, — и тут же позвала: — Ксюша, где вы?

— Здесь, милочка, — послышался уже знакомый коапповцам женский голос, и — на поляне столь же бесшумно, как и в первое свое появление, возник пернатый частный детектив.

— Дорогой Ксюша… — начал было Кашалот, но осекся, остановленный предостерегающим жестом сыщика, поднесшего конец крыла к клюву.

— Тсс… — прошептал он, подлетев к председателю КОАППа почти вплотную. — Сделайте вид, что мы незнакомы.

— Ксюша, срочно зафиксируйте в своей памяти: «Экскаватор ЭШ десять дробь шестьдесят», — распорядилась Галка тем капризным тоном, каким некоторые хозяйки отдают приказание домработнице.

— Уже зафиксировала, — откликнулся детектив всё тем же женским голосом. — Галочка, а ведь это и есть КОАПП, куда вы так стремились…

— Что-о?!! — Галка вперила в Ксюшу гневный взор. — Почему же вы сразу не сказали?! Гнездо в КОАППе — это же последний крик… да что там крик — последний вопль моды!

Хотя намерения гостьи были предельно ясны, Удильщик все же решил поставить точки над «і» и задал прямой вопрос:

— Вы хотите свить гнездо на нашей поляне?

— Он еще спрашивает! — Галка воздела крылья, как бы призывая небеса в свидетели того, какие ей приходится выслушивать нелепые вопросы. — Да кто же этого не хочет?!! Вот я, например, живу в Иваново…

— В Иваново! — воскликнули в один голос Кашалот и его коллеги.

— Увы… — Галка вложила в это короткое слово всю горечь, на какую была способна. — Представляю, какой ужас охватил вас при этом известии: такая дама, как я — в Иваново! Конечно, это большой город, областной центр, центр текстильной промышленности, и всё такое… Но по сравнению с поляной КОАППа — глухая провинция! Там так легко отстать от моды… Вообразите: я ни у кого не могла получить ответ на два простейших вопроса: по-прежнему ли в высшем свете высшим шиком считаются вельветовые гнезда…