— С удовольствием, — откликнулся Удильщик. — Да…

Но рыба не дала ему договорить:

— Хотя нет, подождите! — сказала она уже почти нормально. — Я сама попытаюсь вспомнить.

— Вы забыли свое имя? — поразилась Стрекоза.

— Наверное, отморозила память, — предположил Гепард.

— Но надеюсь, она оттает, — сказала рыба и начала вспоминать:

— Так, первый слог «Да»… а как же дальше? Сейчас-сейчас-сей-час… ммм… нет, ни в какую! Попробовать иначе? Что, если вспомнить сначала, где я живу — тогда имя всплывет в памяти само собой… Как же называется наша местность? Чи… че… ча… Ча-ча-ча… — она сокрушенно вздохнула: — Вот вертится где-то рядом — и тут же ускользает. Зацепку бы какую-нибудь, ниточку…

— Мелко плавает ваша специалистка, — поддел Удильщика Рак, ухмыльнувшись. — Даже имени своего не помнит и местожительства. Она нам такого насоветует…

Рыба внезапно встрепенулась:

— Как вы сказали — «мелко плавает»? — Она вся напряглась, мучительно что-то вспоминая… — Мелко… мелко… так-так-так… я плаваю в мелкой реке… Вот она, ниточка — мелкая река! Да это же слова из наших стишков!

На вопрос Кашалота, что это за стишки, она пояснила:

— Вспоминательные! Вы знаете, когда осенью вмерзаешь в лед, сразу погружаешься в небытие — словно проваливаешься куда-то. Спустя восемь месяцев оттаешь — полная пустота в голове, ничего не помню — кто я, что я, откуда?

— Немудрено, — сочувственно промолвила Сова.

— Так вот, чтоб легче вспомнить, у нас есть специальные стишки — ведь рифмованные строчки прочнее сидят в памяти:

— То есть за то, что они позволяют себя съесть? — уточнил Гепард.

— Да, — подтвердила Рыба. — И вам спасибо, Рак, — за то, что дали мне ниточку.

— Но имя-то свое вы так и не вспомнили, — настаивал Рак. — И стишки не помогли.

Ну что вы к ней привязались? — напустилась Мартышка. — «Имя, имя»… Не всё сразу!

— Память-то штука капризная, — поддержала ее Сова. — Ей не прикажешь — мол, по-щучьему веленью, по моему хотенью, подскажи мне то, да напомни это…

— «По шучьему веленью»… — задумчиво повторила рыба. — О, еще одна ниточка! — и она продекламировала новый вспоминательный стишок:

— Даллия! — восторженно повторила Стрекоза: ей это имя показалось необыкновенно аристократическим.

Понравилось оно и Кашалоту:

— Прелестно, — пробормотал он. — «Мое имя Даллия — и так далее…»

Гепард полюбопытствовал, что подразумевается под «и так далее…»

Даллия охотно объяснила:

— Всё, что не обязательно помнить, всякая лишняя информация. Скажем, правила безопасного замораживания.

— Хорошенькое дело! — воскликнула Мартышка. — Да ведь именно ради этих правил Удильщик и доставил вас сюда!

Удильщик даже растерялся, что случалось с ним нечасто.

— Мне и в голову не могло прийти, — стал оправдываться он, — что рыба, которая бо́льшую часть года проводит в ледовом плену, может не знать правил, от соблюдения которых зависит ее жизнь…

— А зачем мне их знать? — возразила Даллия. — Мой организм сам принимает необходимые меры безопасности — какой же смысл перегружать память? Правда, кое-что мне известно, но понаслышке и в самых общих чертах.

— Что делать, — произнес Кашалот со вздохом, — расскажите хотя бы в общих…

— Ну, — начала Даллия, — всё это вам, наверное, и без меня знакомо — очевидные вещи. Скажем, то, что в нашем организме полно воды — мое тело, например, состоит из нее примерно на две трети.

— Мое тоже, — сообщил Кашалот.

— Неудивительно, — заметила Мартышка, — ведь вода содержится в каждой клеточке, не говоря уже о крови и прочих жидкостях.

— Так вот, — продолжила Даллия, — главное — не допустить, чтобы вода в организме превратилась в лед.

— Легко сказать… — буркнул Рак. — А как этого не допустить, если вода начинает превращаться в лед уже при нуле градусов?

— Пресная вода, — поправила Даллия. — Соленая замерзает при более низкой температуре. А у рыб в крови и прочих жидкостях растворено больше соли, чем у зверей и птиц.

— И мороз, стало быть, отступает от них, не солоно хлебавши, так, что ли? — рассудила Сова вполне логично.

— Так вот в чем соль! — воскликнул Гепард.

Однако Даллия вынуждена была его разочаровать:

— Нет, у полярных рыб, и у меня в том числе, дело не только в этом…

На вопрос, в чем же еще, Даллия лишь развела плавниками:

— Вот тут я пас: убейте — не припомню!

Рак подвел печальный итог:

— С чего начали, к тому и пришли: как правильно замораживать — неизвестно. Славный вы нам приготовили сюрприз, Удильщик, нечего сказать.

— Сюрприз… сюрприз… — повторила Даллия. — Подождите — кажется, у нас есть стишок и с этим словом… Вспомнила! — и она прочла:

— Антифриз? — переспросила Мартышка. — Я слышала, что люди заливают его зимой в радиаторы автомобилей… Выходит, вы тоже пользуетесь антифризом?

Даллия даже обиделась:

— Что значит «вы тоже»? Это они «тоже» — мы начали применять антифриз за миллионы лет до людей, их еще и на свете-то не было!

— А состав, — настаивал Кашалот, — какой его состав?

— Понятия не имею — в нужный момент что-то у меня внутри синтезируется, какое-то вещество, но какое? — увы, в химии я не сильна. Как, впрочем, и в физике.

— И так далее… — дополнил Гепард.

— Если я вам больше не нужна, вы позволите мне уплыть домой?

— Пожалуйста. — В голосе Удильщика звучала грусть. — Извините, что зря вас побеспокоил.

— Это вы меня извините — не сумела удовлетворить ваш интерес к замораживанию. Счастливо оставаться! — и Даллия уплыла…

— Мне бы следовало ее проводить, — пробормотал Кашалот, глядя ей вслед.