– А туалеты здесь имеются? – поинтересовался он.

– Имеются в хвостовой части самолета, – улыбнулась стюардесса.

– А что у вас еще имеется? – поинтересовался Петя Бабочкин.

– Еще у нас имеются кухни, где вам разогревают пищу, гардеробы, в которых можно оставить свою верхнюю одежду, багажные полки, на которых размещается легкая ручная кладь. А для громоздких сумок багажные отсеки.

– У нас громоздких сумок нет, – радостно сообщил Мячиков.

– Вот и прекрасно. Значит, вы все дисциплинированные пассажиры. Наш самолет готовится к взлету, я должна занять свое место, а потом я вам расскажу обо всем, что еще есть в нашем самолете.

Только стюардесса заняла свое место, как самолет помчался вперед, стремительно набирая скорость. Ребята вжались в кресла. Девочки зажмурились, а Свистунов громко скомандовал: «Без паники, все под моим контролем!»

Самолет легко оторвался от земли и поплыл по небу, сверкая серебряными боками. Солнышко заглянуло в каждый иллюминатор (так называются окошки в самолете), пожелав ребятам приятного полета.

После того, как погасло табло «Пристегнуть ремни», милая стюардесса рассказала, что в самолете еще есть кислородные маски, огнетушители, плоты и спасательные жилеты.

– А зачем нужны маски, плоты и жилеты? – спросил Петя Бабочкин.

– Кислородные маски нужны в случае разгерметизации. А плоты и жилеты нужны на случай аварийной посадки на воду, – объяснила стюардесса.

– Ой, братцы, может мы не полетим, – испуганно проговорил Пончиков.

– Мы уже целый час летим, – успокоила его стюардесса.

Пончиков взглянул в иллюминатор и громко закричал:

– Мамочка! Мы висим в воздухе!

– Мы не висим, а летим, – улыбнулась стюардесса. – Скорость полета девятьсот шестьдесят километров в час. А высота девять тысяч метров. Вот вам и кажется, что мы стоим на месте. Но если вы посмотрите вниз на землю, то поймете, что мы движемся.

– Нет, нет, я вниз смотреть не буду, – замахал руками Пончиков и полез под кресло. Там он обнаружил спасательный жилет и решил его надеть на всякий случай.

– Не стану я дожидаться, пока мы на воду сядем, – пыхтел Пончиков. – Я сейчас свои плюшеньки под жилет спрячу, чтобы они не промокли.

Пончиков забыл, что стюардесса просила не надевать жилет без необходимости и не надувать его внутри самолета. Он натянул жилет, дернул за круглый колпачок, думая, что там газировка. Но газировки в баллончике не было, а был газ, который заставил жилет моментально надуться.

– Караул, душат! – закричал Пончиков визгливым голосом. – Спасите, помогите, умираю от удушья. Ой, сознание теряю! Ой, до плюшенек не доберусь!

Спасать Пончикова бросились Вездеходовы. Они поняли, что сдуть жилет можно через клапаны поддува. Но быстро справиться с жилетом они не смогли. Пончиков вертелся, подпрыгивал, кричал и толкался, подозревая, что Вездеходовы делают что-то не то. А они просто-напросто пытались прикрыть его от стюардессы.

Но из этого ничего не вышло. Пончиков, похожий на большущий непотопляемый поплавок, был виден отовсюду. Он торчал в самом центре и громко вопил: «Караул, душат!».

– Если вы не посидите спокойно несколько минут, то останетесь в жилете до самой посадки, – строго сказала стюардесса.

– А скоро посадка? – простонал Пончиков.

– Два часа мы уже летим, значит через семь часов.

– О, ужас! Вот и пришла моя смерть. Я не доживудо посадки, потому что я и пяти минут не могу без плюшенек, а тут еще целых семь часов, – Пончиков начал рыдать.

– Отставить мокрое дело, – рявкнул Свистунов, наклонившись над Пончиковым. – Это тебе наказание за нарушение инструкций. Ты не только себя опозорил, ты и нас опозорил на весь мир! У меня даже кончики волос покраснели.

– Да я… – на лбу у Пончикова выступили капельки пота.

– Молчи лучше, обжора несчастный, пока я тебя не заставил сидеть в этом оранжевом жилете до конца полета, – строго сверкнул глазами Свистунов.

Пончиков понял, что Свистунов не шутит, и замолчал. Он громко сопел, краснел, бледнел, но не проронил ни звука до тех пор, пока Вездеходовы не сняли с него жилет.

Потом Пончиков тоже ничего не говорил, потому что рот его был набит любимыми плюшками.

Пока все были заняты Пончиковым, Петя Бабочкин потихоньку двинулся к пилотской кабине. Чем ближе он подходил к заветной двери, тем сильнее захватывало дух. Ведь побывать в кабине пилотов – заветная мечта любого мальчишки.

Петя глубоко вздохнул, словно собирался нырнуть под воду, и три раза постучал: тихо, сильнее и еще чуть сильнее.

Дверь открылась. Петя увидел высокого мужчину, а за его спиной бескрайний небесный простор, и выпалил:

– Здрасьте, я Петя Бабочкин. Май нейм из Микки Маус. Можно мне одним глазком? Спасибо, пожалуйста, товарищ.

– Товарищ командир, – рассмеялся пилот, – здесь Микки Маус – Петя просится одним глазком спасибо, пожалуйста.

– Их что, двое? – не оборачиваясь, спросил командир.

– Нет, я один Петя, – выпалил Петя и покраснел.

– А где же Микки Маус? – командир обернулся, посмотрел на вихрастого паренька в бейсболке, перевернутой задом наперед.

– Он нас там, на Диком Западе встречать будет, – Петя облизал пересохшие губы и подумал, что командир сейчас его прогонит. Но командир улыбнулся и протянул Пете руку:

– Меня зовут Николай Николаевич. А моего сына Арсений. Он тоже носит бейсболку задом наперед и ужасно волнуется, когда приходит в незнакомое место.

У Пети отлегло от сердца. Он пожал крепкую руку Николая Николаевича и принялся разглядывать приборную доску, на которой что-то мигало, крутилось, светилось и пульсировало. Откуда-то доносились странные шипящие голоса. Пилоты внимательно вслушивались в эти голоса, а потом отвечали. Но Петя ничего не мог разобрать. Язык пилотов он слышал впервые.

Петю завораживало все: приборы, непонятный язык, умные лица пилотов и бескрайний небесный простор за окном кабины.

– Ну, что Маус-Петя, нравится?

– О-о-о-ччч-ень, – прошептал Петя.

Пилоты дружно расхохотались. Самолет слегка тряхнуло, словно он тоже решил принять участие во всеобщем веселье. Петя испуганно посмотрел на командира.

– Это восходящие воздушные потоки, – пояснил он. – А во-он там, справа большие кучевые облака – кучевки – предвестники грозы. Мы туда не пойдем, мы их лучше обойдем.

Петя глянул вперед и увидел, что на горизонте появилась бирюзовая полусфера со светло-зелеными вкраплениями.

– Нас приветствует Атлантический Океан, – улыбнулся Николай Николаевич.

Солнечный свет разлился ярко-желтой акварелью, брызги которой слепили глаза. Петя прищурился, пытаясь спрятаться от жгучих лучей за занавесками ресниц. Но маленькие капельки слез все же появились в уголках глаз. Петя аккуратно смахнул их и потихоньку начал пятиться из кабины, непрестанно кланяясь и повторяя:

– Спасибо, сенкью вам, товарищ командир Николай Николаевич.

Вернувшись на свое место Петя торжественным голосом произнес:

– Братцы, что я сейчас видел в кабине пилотов!

– Что? – насторожился Свистунов.

– Кучу, нет кучищу приборов, которые мигают, светятся, передвигаются с места наместо, да еще иразговаривают на пилотском языке, показывая, где кучевки с грозой, а где океан и Атлант Ический, – сообщил Петя.

– Врешь, – строго сказал Свистунов. – Я не про какой Ический океан не слышал. И зачем это приборам с места на место перескакивать?

– Чтобы за кучевками следить, – пояснил Петя. В этот миг самолет слегка качнуло.

– Вот, кучевку перепрыгнули, – радостно выпалил Петя. – А ты сомневался. Я же…

– Просим всех пассажиров занять свои места и застегнуть привязные ремни, – зазвучал голос стюардессы. – Наш самолет вошел в зону турбулентности.

– Братцы, не волнуйтесь, это всего лишь смена воздушных потоков, это не надолго, – тоном знатока выкрикнул Петя.