Знать бы, с чего такая щедрость? За то, что приволок его израненную тушку в депо? Царапина на животе напомнила, что меня же за это чуть было не подстрелили.
– Когда это ты успел заделаться моим начальником? – не стал ходить вокруг да около. – Звонишь, требуешь являться по первому зову.
– С тебя сняли обвинения? – он спросил так, словно был к этому причастен. А ведь ещё вчерашней ночью он и двух слов из-за болей связать не мог.
Да здравствует современная медицина!
– Сняли. Как узнал?
– Догадался. А ещё прочитал сводку утренних новостей.
– Любопытно. А следователь сказал, что про это ни словом не обмолвились.
Роман кивнул.
– И не солгал. Но у меня своя сводка новостей. Твой следователь участвовал в штурме одного… нехорошего дома. Штурмовая группа понесла потери. В основном ребята без боевого опыта. А ещё навёл их на этот склад с дерьмом посторонний человек. Сложил два и два.
– Ну ты же меня не заради того позвал, чтобы хвастаться успехами в математике. Вчера что это такое вообще было? Хочу объяснений.
Детектив кивнул, признавая справедливость требований. С кухни вдруг запахло пиццей, той самой, почти из детства, которой угощали друзья…
– 3Д, – Роман обошёлся без лишних вступлений, разом перейдя к делу. – Дмитрий Дедов. Ловкий, способный уйти от следствия сукин сын.
– Те ребята со склада, кхм, с дерьмом его выкормыши?
– Если и так, они никогда в том не сознаются. Как и он сам. Денег он не берёт, но пользуется административным ресурсом. Потому сложно уличить хоть в чём. Он никому не платил, ну а услуги… Кто докажет, что это он уговорил прокурора дать заднюю?
– Прокурор тоже под ним?
– Много кто ему должен, Алексей.
– И этого всё равно не хватило, чтобы запугать «Айм-мит», несмотря на то, что ребята, желавшие Антону смерти, вооружены этой же корпорацией?
– Алексей, один вопрос. Ваш следователь подозревает «Айм-мит»?
Я вскинул руки.
– Шерлок, но как?!
– Простая логика. Должен признать, что и меня всё чаще посещают те же мысли, но я всё ещё хочу поймать логику своих нанимателей. Либо они настолько отчаялись, что верили, будто я не смогу выйти на те же следы, что и полиция, либо же решили таскать нас носом совсем уж по ложному следу.
– Это ещё зачем?
– А вы не догадываетесь? Если им предъявят обвинения, простым штрафом тут не отделаешься. Копать будут глубоко, и полетит слишком много голов. Моё расследование может быть всего лишь прикрытием тылов. Другой вариант, другой подозреваемый, всё другое.
– Но подозреваемый-то у вас тот же самый, что и с полицией!
Он закивал, кисло поморщившись. Впервые видел его таким. Былая уверенность сменилась тяжкими сомнениями; даже не думал, что он на них способен.
– А этот самый Дедов? – спросил я, – Что он из себя представляет, кроме того описания, что ты уже дал?
Роман пожал плечами, словно ему совершенно нечего мне рассказать. Поймал в себе какое-то грязное желание схватить его за грудки и вытрясти правду. Было бы актуально, да он ведь передо мной не темнил…
– Читали «Двенадцать стульев», Алексей?
– Книги – не мой конёк.
– Остап Бендер когда-то говорил, что он из тех людей, чьему лицу лучше не светиться лишний раз на фотографиях. Дедов взял это за правило, он старается не попадаться в объективы ни теле, ни фотокамер.
– Я не про лицо его спрашивал.
– Образно, Алексей, – выдохнул на мою непонятливость детектив. – Я хотел сказать, что он не светится, старается оставаться в тени. Как видите, он до сих пор жив.
Как жутко звучало это его «до сих пор»! Точно также в своё время отвечал Антоха, а я и не подозревал, сколько смысла в этом «пока что». Каждый день на острие бритвы, меняя одну войну на другую.
– Так и как нам теперь его искать? Имя есть, но не будем же шастать по злачным районам, спрашивая, где он сейчас?
– Не лишено смысла, – кивнул Роман. Знать бы ещё, шутит он или всерьёз. – Пока план дальнейших действий такой. Ждать.
– Охеренный план! Надёжен, как швейцарские часы! – вскинул руками прямо у него перед носом. Роман не оценил и нахмурился. Интересно, чего он ждал в ответ? Простого кивка?
– Единственно верный, который можем сейчас сделать(осуществить). Нам нельзя его спугнуть, он убежит из города туда, где мы его уже не достанем.
– А без него у нас оборвутся единственные ниточки?
– Если только версия официальной полиции. Она ведь вас не устраивает?
Я откинулся на спинку стула. Интересно, скажи мне кто в самом деле прямо и без обиняков, что убийцы из «Айм-мит», а всё происходящее злонамеренный фарс, как бы отреагировал? Кивнул, принял за правду, успокоился? Хотелось принять на веру что-то простое, доступное и недалёкое. Но я сам подписал себе приговор сегодняшними словами: «Если сделать вид, что ничего не произошло, реальность не изменится под тебя».
Мне хотелось не ответа.
Мне хотелось правды…
– Я так и думал, – Роман умело истолковал повисшую меж нами тишину.
– Будем ждать очередной его шаг? Может, спровоцировать, как сейчас?
– Второго нападения мы можем и не пережить. Не знаю, сколько в вас военных имплантов, а во мне ни одного, – он словно укорял меня в эгоизме. – Мы ждём не хода, мы ждём, когда он начнёт прятаться и бежать.
– Ты же только что сказал, что если он убежит…
– Он не побежит далеко. Сначала он попытается прикрыть свой промах. Договором, обещаниями, услугами. Ему в самом деле есть что предложить даже крупным корпорациям.
– Где-то я уже это слышал…
Он пропустил мою подколку мимо ушей, а я вздохнул. Он вчера объяснял, почему повторного нападения не будет, если не провоцировать. Теперь же мне казалось, что вчера его слова звучали бредом. Переспросил, а Роман пожал плечами.
– Что даст моя смерть? Я уже знаю, кого искать и с кого спрашивать. И никто не знает, кому я успел рассказать.
– А ты рассказал?
Роман решил, что имеет право не отвечать на этот вопрос. Тактично. Я вытер вспотевшие ладони о штанины.
– Дело не в этом. Ему не с руки гоняться сейчас за мной, будут иные проблемы. С него начнут спрашивать. Время упущено, знавший о том, кого искать, всё ещё на ногах и прекрасно себя чувствует…
Сарказм решил отыграться на его теле, напомнив о вчерашних ранах. Роман скривил неприязненную(страдальческую) рожу, покачал головой, словно так можно было прогнать боль. Я его не торопил, хотя и желал как можно скорее вернуться домой. Оксанке требовались объяснения. Вот бы ещё их отыскать…
– Неважно, – наконец, справившись с собой, заговорил детектив. – Важно то, что он единственная ведущая к заказчикам ниточка. Мы это знаем, он это знает, заказчик это знает.
– И что это даёт в общей сумме?
– Заказчик достаточно могущественен, чтобы добраться до него даже в другом городе. А потому он прекрасно осознаёт, что если окажется за чертой города, можно считать, что он умер.
– Ты же только что говорил, «попытается бежать из города».
– Если его на это спровоцировать. Тогда мы потеряем ниточку расследования, но «Айм-мит» расследование не бросит, а продолжит. Говорю же, им необходимо прикрыть себя. И лучше это сделать с живым исполнителем.
Я закрыл лицо руками, тяжко выдохнул. Сказать, что запутался в его витиеватых объяснениях – не сказать ровным счётом ничего. Контрастировало с его вчерашними объяснениями(выкладками). Кажется, он понял, что я в растерянности, и сделал вид, что впустую тратит на меня своё терпение.
Вздохнул.
– Алексей, даже если убийцы из «Айм-мит», а всё это один большой спектакль-представление, он нужен им живым. Тогда Дедов в изначальной безопасности. Ему не надо прятаться, они сами вывезут его из города. Но я проверил по своим каналам, он лёг на дно, прячется на «матрасах». Значит, ему и правда угрожают смертью. Наша задача выяснить, кто.
– Так почему бы не пойти и не спросить у Дедова напрямую? – кажется, уже предлагал ему подобное, но в другом ключе. Детектив пожал плечами.
