Сет Невада стоял за столом, скрестив руки на груди. Я не очень хорошо его знала, он — куратор в другой части города, но добровольно вызвался работать здесь и был как местный городской шериф. Трое человек работали под его началом, и все четверо охраняли тюрьму. Их выбрали для этой работы, потому что они были людьми и материал стен не причинял им вред. Невада умен, справедлив и любил перекусывать яйцами вкрутую.

— Трумэн. Стоун, — поприветствовал он нас.

Я просто кивнула ему, слишком напуганная тем, что увидела в комнате для допросов. Феликс обмяк на стуле, обнаженные руки и бедра покрылись кровоточащими волдырями в местах соприкосновения с сосновым стулом. Кровь сочилась из нескольких частей его тела, и ему было трудно дышать. Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что у него на шее висела головка чеснока. У вампиров и полукровок аллергия на все растения семейства allium, но чеснок и лук оказывали наихудшее действие.

И мы знали все хитрости.

Меня затошнило. Он не твой друг, Феликс умер. Он не твой друг, Феликс мертв. Но тяжело видеть его таким и забыть прошлое.

И я не могла забыть Алекса Форрестера. Добрый молодой человек, который когда-то был лучшим другом Чалис, в теле которой я жила сейчас. Он вызвался помочь мне после моего воскрешения. И умер из-за своего великодушия, оказавшись почти в таком же положении, как Феликс сейчас. Он тоже стал полукровкой, которого привязали к стулу и пытали, чтобы получить информацию.

Мое плечо сжала теплая рука. Даже не глядя, знала, что это Вайят.

— Ты уверена, что хочешь это сделать? — прошептал он.

— Да.

Нет, черт возьми.

Невада ввел код в цифровой замок, и дверь для допросов щелкнула. Я открыла ее, шагнула внутрь и захлопнула дверь за собой.

От запаха чеснока и крови у меня заслезились глаза. Феликс не двигался, опустив голову, руки и лодыжки прикованы к стулу. Казалось, он потерял сознание, но это не так.

— Я слышала, ты не очень-то хочешь сотрудничать, — начала я.

Он вскинул голову, радужные глаза блеснули сквозь пелену слез.

— Это ты привела меня сюда, считая, что я обменяю информацию на прощание, — горько сказал он хриплым голосом.

— Тебя это не интересует?

— На что бы я ни согласился, меня все равно казнят. Так в чем смысл?

Я слегка пожала плечами, изо всех сил стараясь сохранить беззаботный вид, хотя очень хотела отвести взгляд.

— Одно последнее доброе дело перед смертью? В память о старых добрых временах?

Феликс фыркнул, затем поморщился.

— Какого черта я должен Триадам?

— Я не знаю. Но большинство из нас умерли бы молодыми, попали бы в тюрьму или в хреновую взрослую жизнь до того, как нас завербовали. Думаешь, ты продержался бы так долго без Триад?

Он отвел взгляд, как будто действительно обдумывал вопрос. Мне едва исполнилось восемнадцать, и я направлялась в тюрьму за нападение и незаконный оборот наркотиков, когда Триады сделали мне предложение. В некотором смысле Учебный лагерь был похож на тюрьму, но не сомневаюсь, что умерла бы в тюрьме, полной женщин, которые намного жестче меня. Или, по крайней мере, они сломили бы мой дух. Я работала четыре года в качестве охотника и ломала много костей, но пока мой дух был цел и продолжал сражаться.

Я не знала историю Феликса. Черт возьми, я едва ли знала чью— либо историю — даже Тибальта и Майло, которые были моими ближайшими друзьями-охотниками на данный момент. Никто из нас не любил разговаривать о прошлом.

— Я был уличной проституткой, — признался Феликс.

Мне потребовалось время, чтобы осознать это. Я боялась прерывать или реагировать каким-либо образом, чтобы он не замолчал.

— Это были быстрые деньги, и они спасали меня от голода и смерти от мороза на улицах. Хотя ненавидел это каждую гребаную секунду. Думаю, Джина знала, потому что наши кураторы нарыли на нас всю грязь. Но даже если и так, то она ничего не говорила. И когда парни узнали, им было плевать. Я ненавидел это так сильно, что не мог поверить, что им все равно. — Он продолжал что-то невнятно бормотать.

— Они были твоими напарниками, — сказала я. — Они любили тебя.

Феликс опустил голову, и слеза капнула на его штаны. Когда он снова поднял глаза, его лицо представляло собой маску страдания и страха.

— Я просто хочу, чтобы боль прекратилась.

Мое сердце забилось немного быстрее.

— Скоро. — Черт, я ненавидела разыгрывать эту карту. — Феликс, если ты когда-нибудь заботился о Майло или Тибальте, или Джине, ты будешь честен с нами.

Он зарычал, обнажив клыки, и дернулся вперед, но не дотянулся далеко, путы были слишком тугими.

— Пошла ты, Стоун. Не говори мне, о ком я забочусь.

— Ты полукровка, Феликс. Твои чувства сейчас для меня ничего не значат. Но тот человек, которым ты был? Охотник, погибший в том автобусе? Он помог бы нам. Ты хочешь умереть монстром или человеком?

Он с несчастным видом откинулся на спинку стула, словно обдумывал мои слова. Потом согнул пальцы, мокрые ладони оставили влажные полосы на деревянных подлокотниках, затем обхватил ладонями дерево, как будто наслаждался агонией.

— Это ради них, — добавила я, повторяя слова, которые он сказал Вайяту. — Ты имел в виду Кисмет, Тибальта и Майло, верно?

Феликс опустил подбородок на грудь, его плечи напряглись. Он словно молчаливо подтверждал мои слова.

— Кто-то угрожает им, если ты не будешь держать рот на замке по поводу этой группы полукровок? Я права?

— Он обещал, что они будут в безопасности.

Вот оно!

— Кто?

— Я не могу…

— Они здесь, в Сторожевой башне, Феликс. Мы можем защитить их, но ты должен сказать мне от кого. — Он почти дал мне ответы. Ему просто нужно произнести имя Тэкери. — Пожалуйста, Феликс.

Слеза капнула на его рубашку, добавив еще одно влажное пятно.

— У меня есть два условия, — наконец произнес он.

— Говори.

— Ты закончишь то, что начала в автобусе.

Я дернулась, пораженная просьбой. Злые, полные муки глаза встретились с моими, и я не могла отвести от них взгляда.

— Я хочу, чтобы ты убила меня, — попросил он.

Во рту у меня пересохло, как в пустыне, а желудок ухнул к полу. Сукин сын. Словно передо мной снова умирал Алекс. Он умолял меня освободить его, и я всадила пулю ему в затылок. Черт!

— Отлично. Какое еще условие?

— Я буду говорить только с тобой и Майло.

Я сжала правую руку в кулак и сильно прижала его к бедру, чтобы подавить иррациональное желание ударить кого-нибудь.

— Майло приходил к тебе?

— Нет, никто из них не приходил.

— Разве ты не понимаешь почему?

— Да, но я… Мне нужно попрощаться. Я в долгу перед Майло.

Именно по этой причине мы и вернули его сюда. И теперь, когда он понял, уверена, что остальные тоже уступят. Майло очень переживал из-за заражения Феликса по очень личным причинам. Когда он увидел его ранее в коридоре, ему было очень больно, словно кто-то содрал корку с заживающей раны.

— Я не могу обещать встречу с Майло.

— Тогда все, что я знаю об Уолтере Тэкери, умрет вместе со мной.

Динь-динь-динь! У нас есть победитель, дамы и господа! Это было почти слишком просто, и теперь, когда Феликс заговорил, мне нужно действовать осторожно.

— Что ты знаешь о Тэкери? — спросила я.

— Это он нас собирает.

У меня по спине пробежали холодные мурашки.

— Он угрожал убить Джину, Майло и Тибальта, чтобы ты не прибежал к нам и не выложил все начистоту?

— Да.

Это имело смысл, но в то же время казалось полным бредом. У нас были ресурсы, чтобы уберечь их от Тэкери, и все же недавние похищения терианцев доказали, что мы беспомощны. Я просто не могла отделаться от мысли, что за этим кроется нечто большее. Вторая, более веская причина, по которой Феликс стал комнатной собачкой Тэкери.

— Что еще есть у Тэкери на тебя?

Он сверкнул глазами.

— Не забудь о стоимости входного билета.

Черт возьми.

Дверь со щелчком открылась.