— Триады?

— В основном. Какую бы цель Амалия в конечном итоге для нас ни задумала, она сделала правильный выбор, когда выбрала первых охотников. Я был настолько ослеплен горем и яростью против охотников за головами, которые убили мою семью, что послушался бы любого, кто указал бы мне направление и сказал убивать. У большинства из нас была такая же неприязнь к полукровкам или гоблинам. Мы делали все, что она нам говорила.

Я вспомнила Руфуса, а вместе с ним и секрет, который храню для него. Он, конечно, не просил меня хранить тайну, но как я могу сказать Вайяту, что один из его старых, самых дорогих друзей помог убить его семью десять лет назад и поставил его на этот путь разрушения?

— Мы никогда не ставили под сомнение приказы Совета фейри или начальства, ни разу за десять лет, — продолжил Вайят. — Даже приказы, которые не имели для нас смысла и с которыми нам было трудно жить.

Я знала. По глазам и слегка опущенным уголкам рта видела, что он думает о Рейн, кицунэ, которую он хладнокровно застрелил за простое преступление — любовь к человеку.

— Оглядываясь назад, я понимаю, что приказы имели смысл как политические шаги. Они вбили чертовски большой клин между людьми и расами потенциальных союзников.

— Сансет-Террас, — выдохнула я.

Финеас рядом с Вайятом кивнул, не в силах скрыть вспышку горя. За несколько дней до того, как умерла в первый раз, я пряталась в апартаментах Сансет-Террас со своей подругой Даникой, пытаясь спастись от охотников, которые хотели меня убить. Она помогла мне сбежать до того, как Триады нагрянули и по приказу начальства сожгли комплекс дотла со всеми обитателями, запертыми в его стенах. Более трехсот членов кланов Кони и Стри — хищные птицы-оборотни — погибли той ночью. Приказ никогда не имел смысла, даже как тактика устрашения, чтобы держать кланы в узде. И из-за этого мы получили ответную атаку на людей в «Паркер Пэлас».

Начальство должно было знать, что последует какая-то реакция, и «Паркер Пэлас» стал именно ответом.

— Ты же не думаешь, что Совет фейри просто подстроил нападение на Сансет-Террас, — сказала я. — Ты считаешь, они приказали это через начальство?

— Да.

— И я дала им удобный предлог?

— Да.

— Но почему… Вот черт.

До меня резко дошло, как приливная волна, и на мгновение все казалось размытым и далеким. Несколько недель назад я обвинила начальство в преднамеренном убийстве Кони и Стри, потому что они были одним из старейших и могущественнейших кланов. Кони — двуобороты, способные сохранять человеческий облик, при этом у них достаточно сильные крылья, позволяющие им летать, — как у ангелов, существ из легенд. Я пыталась разоблачить начальство, привлечь их к ответственности за Сансет-Террас, чтобы Ассамблея не потребовала взамен жизнь Руфуса. После того как добилась отсрочки казни Руфуса, я оставила все, как есть.

Черт возьми!

— Стоун права, — подала голос Кисмет. Она говорила так, словно лучше бы проглотила стекло, чем признала свою неправоту. Кисмет знала, чего я добивалась тогда, и чуть не убила меня за это.

— Она была права, — сказал Финеас. — Но даже если бы она знала тогда, то все равно не смогла бы добраться до них. Они бы никогда этого не допустили.

— Как они могли меня остановить?

У меня появилось странное чувство, что я знаю его ответ.

— Потому что трое мужчин, которых вы звали начальством, не являлись людьми. Они были постоянными аватарами трех спрайтов Амалии. Она всегда отдавала вам приказы, вы были защищены по ее прихоти. Она манипулировала тобой. Всеми вами.

У меня перед глазами все закружилось, и я опустила голову, упираясь локтями в колени. Это слишком сильно, слишком быстро. Все разваливалось на части, выходило из-под контроля. И все же во всем этом имелся какой-то смысл, вплоть до группового самоубийства этим утром. Совет фейри молчал неделями. Они не помогали искать меня, когда Тэкери меня захватил. Они спрятались за пацифизмом и отказались вмешиваться, когда эльф попытался привести демона в наш мир. Их невидимые отпечатки пальцев покрывают все. Все признаки указывают на Совет.

Мы с Вайятом стояли перед Амалией в Первом Разрыве, в подземном доме Прекраснейших, и я чувствовала такое умиротворение. Я чувствовала себя защищенной. Неужели она солгала нам в лицо в тот день или так тщательно подбирала слова, что за ложью скрывалась правда? Я не знала ответа. Казалось, что это было так давно. Словно в другой жизни.

Бэйлор наклонился вперед на своем стуле и посмотрел на Вайята.

— Ты точно уверен в том, что Совет фейри все это время водил нас за нос?

— Да, — без колебаний ответил Вайят. — Амалия играла всеми нами, как своей личной шахматной партией. Но кое-что разрушило ее тщательно продуманные планы. Она просчиталась.

— И в чем?

— Эви.

Я резко выпрямилась.

— Что?

— Ты, — сказал Вайят. — Ты постоянно обманывала ее ожидания, поэтому ей приходилось импровизировать. А для существа, которое планировало это десятилетиями, импровизация дается нелегко. Вероятно, именно поэтому она полностью замкнулась в себе и прекратила контакты.

— Почему? Потому что она расстроена тем, что я еще не мертва?

— В значительной степени. Но думаю, в ту ночь на Первом Разрыве она полностью ожидала, что мы останемся там, пока не истечет время. Она не хотела, чтобы мы помешали плану Товина.

Ладно, в этом не было абсолютно никакого смысла. Амалия рассказала нам, как помешать Товину привести демона через Разрыв.

— О чем ты говоришь?

— Ты находилась там, когда Товин призвал Испорченных. Он собирался это сделать, независимо от того, считался я его хозяином или нет. У него были гончие в комнате, и в конце он добрался до тебя. Если бы мы остались в Первом Разрыве, как хотела Амалия, Товин все равно вызвал бы Испорченных, и никто не смог бы его остановить.

— И все же почему? Почему Амалия хотела, чтобы неуправляемый Испорченный был на свободе?

— Хаос, — сказала Кисмет.

Вайят кивнул.

— Испорченные уничтожили бы все на своем пути. Товин, возможно, даже пошел бы дальше и выпустил гончих из клеток, а также гибридов, запертых в лаборатории. Гоблины заполонили бы улицы вместе с полулюдьми. Город… — Он замолчал и отвел взгляд, в котором плескался гнев.

— Хаос, — повторила я.

— Но она дала тебе то заклинание, чтобы превратить Испорченного в кристалл, — заметила Кисмет. — Почему?

— Хотела продолжить играть роль великодушного правителя?

— У меня есть другая теория на этот счет, — сказал Вайят. — Не думаю, что она хотела, чтобы это заклинание сработало.

Я хмуро посмотрела на него.

— Но нам удалось.

— Ты помнишь, что сказала Джерон перед смертью?

— Предательство. — Мы так и не поняли, что она имела в виду.

— Что произошло непосредственно перед тем, как она появилась на нашем пороге?

Вряд ли Вайят говорил о похоронах Алекса, так что…

— Землетрясение. Тэкери украл кристалл у нереид. Тролли дрались, и некоторые из них напали на Учебный лагерь.

— Именно.

— Фейри не объединились, — сказала Кисмет, сообразив быстрее меня. — Кто-то убедился, что сдерживающее заклинание сработало. Ты думаешь, Джарон работала против Амалии?

— Да, — ответил Вайят. — Я так думаю.

Я изо всех сил пыталась сохранить самообладание, хотя мне хотелось просто кричать. Я всегда знала, что может произойти, если мы потерпим неудачу в Олсмилле. Товин призвал Испорченных в Первом Разрыве, и кристалл, содержащий захваченных Испорченных, в настоящее время спрятан далеко от фейри. Его положили в свинцовый ящик в кузове одного из припаркованных снаружи грузовиков, не самое лучшее место, но мы держали его при себе.

Услышав все это вслух и осознав, что именно этого хотела Амалия, у меня заболело в груди. Я плохо переносила предательство, а это… Для этого даже нет названия.

— Но почему? — спросила Кисмет. — Что выиграет Совет фейри от такого рода хаоса и разрушений?