Марти не приходил, но тоже не спал, Ройс отправил Кайла поговорить с Трэвом и предупредить Герцога о том, что следует быть еще более осторожным, нежели обычно.

Дворец тихо бурлил, как клокочет под земной твердыней раскаленная лава, скрытая до поры до времени, сдерживаемая каменными оковами. Все гвардейцы ощущали нагнетание тьмы в Канцлере, да и сами улавливали угрозу, будто бы та в воздухе разливалась смрадом…

— Ни на меня, ни на Марти сейчас никто не нападает, — спокойно заметила любимая, внимательно наблюдая за ним самим. Явно опасалась, что Ройс сорвется и не справится с укрощением тьмы. — Мы вполне можем быть более осторожными день-два… Я могу вообще не выходить из покоев, если тебе так будет спокойней, — вновь не дала ему возразить Инди, слегка улыбнувшись. — Но нам точно надо знать, что происходит, и быстрее чем ты, этого никто не сделает. Ради Пресветлой, Ройс! Вспомни! Ты меня доставил назад из Храма за один день. Тем более ты быстро окажешься там, когда я не стану служить обузой. И обещаю, — Инди поднялась из кресла, где сидела завтракая. — Слово даю, что и шагу не ступлю за пределы этих комнат до твоего возвращения, — она обвела рукой покои. — Я готова на заточение, мой дракон, — поддела его недавним сравнением.

Ройс сжал зубы так, что у самого заломило челюсть. Отошел от камина и замер в полушаге от жены, мягко обняв ее лицо ладонями… Демоны пекла! Как же ему хотелось дать себе волю и обнять ее со всей силой потребности в любимой! Насколько необходимым казалось притиснуть Инди к себе, никогда и никуда уже не позволив отдалиться! Но ее благополучие было важнее его порывов.

И да, Инди права: им необходимо четко знать и понимать, что происходит. Его нежелание оставлять ее — всего лишь жажда самого Ройса держать все, связанное с женой, под контролем. Но именно в такой ситуации эта потребность может поставить под удар благополучие и безопасность и любимой, и всей Мирты.

— Хорошо. Ты права, нам необходимо разобраться в происходящем, — тяжело вздохнул Ройс, буквально через силу, сквозь зубы выталкивая из себя и слова, и данное признание. — Но тебе на эти дни точно придется забыть о прогулках и о гостях. Максимум — Лин и Марти, и то лишь в присутствии всей охраны и Алекса.

— Я поняла, любимый, — смиренно, без тени оспаривания тут же согласилась жена, сама обняв его настолько крепко, что почти уняла потребность Ройса и тьмы Морта у него внутри.

Пусть и сложно было перекрыть опасения и беспокойство, накинувшиеся на его нутро с новой силой от предстоящего расставания…

Ройс уехал буквально сразу после восхода солнца, взяв с собой отряд гвардейцев. Кайл и Трэв оставались во Дворце. Перед отъездом он вызвал еще раз Алекса и проинструктировал его, перепоручив на время часть полномочий и оставив на капитане фактически всю безопасность. По итогу, никто принцессу в комнате, конечно, не запер, но все передвижение Инди Дворцом должно было проходить под бдительным оком охраны и сводиться к минимуму.

О том, что она сможет вернуться к помощи подданным и исцелению, Ройс обещал подумать после того, как решится этот неясный вопрос и зависшая ситуация с Катализой. Пока же они его просто отодвинули до лучших времен.

— Уже скучаешь? — попыталась развеять ее Лин, которая пришла «в гости» чуть ли не сразу после отъезда Ройса.

— Есть немного, — честно признала Инди, улыбнувшись. Плотнее завернулась в накидку, стоило мужу уехать, и озноб вернулся с новой силой. Приходилось держаться ближе к огню. — Так заметно?

— Совсем чуть-чуть, — дипломатично отозвалась подруга, но ее глаза при этом так лукаво блестели, что было очевидно, Линду веселит такое поведение Инди. — Он вернется быстро, и точно все уладит. Ради Пресветлой, Инди! Мы говорим о Ройсе! О мужчине, который ради тебя и во славу твоей памяти, как он думал, готов был принять самое ужасное, что есть в нашем мире и позволить после себя уничтожить!.. У меня нет ни тени сомнения, что твой муж сделает все, чтобы в молниеносные сроки управиться с чем бы то ни было, и вернуться к тебе, тем более сейчас… — умолкла она, не продолжая.

Видно, опасалась даже вслух упоминать то, что обе знали. Мало ли, а вдруг «и у стен уши есть»? После обнаружения прохода уже и не такое можно было заподозрить.

И все же Инди рассмеялась, да и настроение стало в миг иным. Умела Линда зарядить позитивом, этого у нее не отнять. И сейчас словно бы вернула самой себе этот навык радоваться жизни.

— Смотрю, в твоей жизни также появился мужчина, сумевший радость в душу и мысли вернуть, — мягко улыбнулась принцесса, тем не менее, признав, что Линда права, вероятнее всего. И их разлука с Ройсом будет очень недолгой. Ее это радовало.

Лин ответила ей такой же улыбкой, даже немного порозовев, но и тут не углубилась в детали. Что очень порадовало Инди, если честно. Не потому, что было неприятно слушать о душевных метаниях подруги, вовсе нет! Но для самой Инди нежелание подобного обсуждения служило куда большим показателем их серьезности и глубины, нежели потребность тут же всем рассказать подробности.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

С гонцом они пересеклись через двадцать декад после выезда из Дворца. Дорога, которая навсегда, наверное, будет связана в памяти Ройса с той, самой первой поездкой в Храм, когда он никак не мог призвать к порядку и дисциплине внезапно вспыхнувшие эмоции к принцессе. И сколько бы раз Ройс после не сопровождал по этой дороге Инди в Храм, «привкус» того смятения и полной дезориентации в себе и в происходящем, заставлял его усмехаться. Не сегодня, впрочем. В это утро, хоть и солнечное, его не привлекали ни укутанные снегом деревья, ни высящиеся все ближе горные массивы, разве что, как прибежище для возможной засады. Не интересовал сегодня Ройса и ручей, еще не полностью скрытый коркой льда.

Слишком сосредоточен Канцлер был на непонятной тревоге и желании как можно быстрее понять, что случилось.

И когда на повороте дороги увидел скачущего во весь опор своего же гвардейца, как-то моментом осознал все…

На них напали, это было ясно.

Поняли данный факт и остальные гвардейцы, сопровождающие Ройса, он прямо-таки впитал накал и гнев, всколыхнувшийся в тех, кто окружал его, усиливая тление тьмы в самом Ройсе. Подняв руку, он молча подал приказ всем остановиться, «вслушиваясь» в то, что бурлило в сознании скачущего им навстречу.

— Канцлер! — а вот гонец, наоборот, испытал воодушевление, заметив их. Показалось, что у гвардейца даже сил прибавилось. Он резко осадил коня, в паре шагов от Ройса. — На кортеж Верховного Жреца напали. Мы как раз возвращались в столицу. Быстро отбили нападение, уничтожив преступников. Однако Марен ранен, и это затрудняет дальнейшее продвижение!

Мрак взметнулся вверх с такой силой, рванул из груди Ройса, казалось, придавливая всех вокруг, заставляя даже снег проваливаться, уплотняться.

— Кто?! — резко потребовал ответа, игнорируя тот факт, что выдерживать этот тон было тяжело даже его гвардейцам. Никто не посмел и поморщиться.

Притихли даже кони, из ноздрей которых хрипло вырывалось дыхание, оседая инеем на разгоряченной шкуре.

— Разбойники, очевидно, судя по внешнему виду и тому, как действовали, мародеры, — прочистив горло, хрипло выдохнул гонец, более изможденный ночным боем и скачкой, чем они все.

— Веди! — коротко приказал Ройс, подняв руку вверх и командуя остальным двигаться следом за собой.

Отряд рванул с места так, что взвились клубы снега из-под копыт лошадей. И тьма потянулась за ними, затмевая небо, превращая день в сумерки. Не так уж неправа была Инди, вечно попрекая его изменениями погоды, хоть Ройс все и отрицал. Нападение на Марена разбудило гнев Канцлера, притихший с того мгновения, как ему вернули жену. Сейчас же беспокойство о друге и подозрения, охватившие нутро, заставляли тьму клубиться вокруг Ройса, выплескиваясь наружу.