* * *
С утра Машка опять пристала: давай вместе итальянский язык учить. Блин, какой итальянский? Я и с латинским-то, навязанным мне сестрёнкой летом, до конца не разобрался, а ей уже чего-то новенького хочется. Ну да, в изучении латинского она меня здорово опередила, талант у неё к языкам, к тому же времени для его изучения у малой сейчас гораздо больше, чем у меня. Я иногда целыми днями то по заводам мотаюсь, то с Нико́лой вожусь, а она в это время с Софой латынь зубрит. И как тут мне за ними поспеть?
Хм… а ведь насчёт нового языка её, похоже, великий князь подзуживает: каждый раз при встрече не забывает показать, какой он полиглот и… обормот. Эх-х… что же делать? О, а не предложить ли Машке английский язык изучать? Я-то его уже знаю. Точнее, знаю английский начала двадцать первого века, но всё равно это ж не с нуля начинать, а слегка исправлять то, что уже знаешь. Пока там малая языковые основы изучит, я и с современной английской письменностью досконально разберусь, и, как заправский денди, гутарить буду, ну а заодно и латинский до её уровня доведу.
Что ж, решено, так и поступим. Ха, я ещё и Софью Марковну к этому делу подтяну. И кстати, малая после переезда в Питер подзабросила математику с геометрией и физику с химией. Это неправильно. Надо ей нормальный план уроков составить, как раньше было. Пусть развивается по всем направлениям, это загрузит её хотелки. Опять же вспоминаем, что школу на путиловском заводе нужно открывать, а кто её курировать станет?
В Красноярске за начальным обучением пацанов и девчат в основном Машка присматривала, и девушки под её руководством работников грамоте быстро выучили, но для питерских рабочих одной грамоты уже недостаточно будет, тут им и другие предметы изучать придётся. То есть пора подыскивать учителей и по арифметике, и по прочим наукам. Вот пускай сестрёнка весь этот педагогический коллектив и контролирует; будем считать, это её общественная нагрузка. Ну и, разумеется, мы с Софой в стороне не останемся, если что, поможем.
Ох, блин! С каждым днём хлопот только прибавляется.
Учредили и зарегистрировали новые предприятия с Софой, Ростовцевым и Вяземским, и пришлось заняться поиском мест для их расположения. Нашёл места, и встала проблема выкупа земли. Ну, тут, слава богу, Ростовцев с Вяземским взяли решение этого вопроса на себя, но мне-то теперь предстоит расчёт всех предприятий сделать, начиная со строений и заканчивая оборудованием. А ведь я ещё и проект домны с мартеном для путиловского завода до конца не довёл, да и где нам с Николаем Ивановичем патронный завод поставить, мы так и не определились. Опять выкупать землю и строиться или купить что-то уже построенное?
А финансовые вопросы вообще отдельная песня. Наличных денег на все проекты не хватает, а золотые украшения и ценные бумаги продаются медленно. Между прочим, ходить с Софой по ювелирным магазинам и сдавать золото на комиссию пришлось мне, никого другого привлекать к этому совесть не позволила. Да, это большая потеря времени, но лучше уж так. У нас был выбор: продать изделия сразу и дёшево (почти по цене золота) или сдать их на реализацию за хорошую цену. Мы, естественно, выбрали второе, и деньги к нам потекли, вот только… слишком уж неторопливо.
Кстати, ещё один канал сбыта украшений нам подсказал Либерман Яков Петрович — наш «биржевой заяц». Да-да, всё через ту же биржу, где и акциями торгуют; оказалось, неофициально там и золотишком занимаются. Но… и через них реализация не быстро идёт.
В общем, всё непросто в нашей жизни: чем больше своих «хочу» ты собираешься реализовать, тем больше тебе придётся крутиться. И это истина на все времена.
10великая княгиня Александра Иосифовна — жена великого князя Константина Николаевича (прим. автора).
Глава 4
А после завтрака приехал Нико́ла, и так как застал он только меня с сестрёнкой (все остальные по делам отъехали, даже прислуга на базар ушла), то их с Машкой взаимные любезности понеслись по очередному кругу придворного политеса. Начинают они (когда никого, кроме меня, рядом нет) всегда одинаково пафосно: «Ваше Императорское Высочество, как я рада вас видеть», «А уж как я рад вас видеть, мадмуазель», ну и прочие ля-ля-тополя. Эти расшаркивания у них теперь как ритуал. Минут пять такой лабуды, и они переходят с придворно-дворцового на нормальный язык.
И тут свершается, как я с юмором про себя говорю, обуздание великокняжеского гонора. Куртуазный юмор Нико́лы вступает в «сражение» с подколками и сарказмом Машки. А поскольку при этом болтает парочка сразу на трёх языках — русском, французском и немецком, неожиданно перескакивая с одного на другой, то смотрятся эти их «эпические» битвы весьма забавно.
Можно сказать, у них это такая своеобразная лингвистическая тренировка. Не удивлюсь, если сестрёнка является инициатором этой хитрой «традиции» и подтягивает таким образом свой разговорный язык до принятого среди местного бомонда уровня. Ну и, разумеется, мне также не приходится удивляться, что побеждает в этой словесной дуэли, как правило, малая. Что делать, научилась, вредина, с моей подачи языком молоть. Хотя нет, языком она и раньше молола будьте-нате, я лишь добавил в её речь умных мыслей. Хм… ну, лично мне так кажется.
Каждый раз наблюдая за ними, я смеюсь в душе. Они свои языковы́е баталии почему-то предпочитают проводить стоя, расхаживая в процессе общения друг перед другом с умным видом, и разница в их росте, на мой взгляд, смотрится очень уж прикольно. Нико́ла и меня-то на полторы головы выше, а над Машкой он вообще каланчой возвышается. Но сестрёнка по этому поводу не комплексует, и, что меня больше всего поражает, обоим эти пикировки нравятся. Князь, проигрывая, только смеётся, а Машка усмехается, задрав нос. Но не всегда они одними шутками забавляются, иногда в беседах и серьёзные темы поднимают. Вот как сейчас.
— Да вы, мадемуазель, нигилистка!
— О нет! К этим нечёсаным детям социального прогресса я, Ваше Высочество, не имею никакого отношения. Я — следующее поколение, нигилисты мне и в подмётки не годятся. Они хотят разрушить старое, а я хочу строить новое. Я та, кто по своему усмотрению будет реформировать этот мир, та, кто будет им управлять.
Похоже, сестрёнка князя в очередной раз удивила.
— Мадемуазель, неужели вы хотите править миром?
— Ах, Николя́, не путайте, пожалуйста: не править, а управлять. И хочу я этого или не хочу, не важно, мне просто придётся управлять этим миром — слишком многое в нём дурно устроено.
У-у… Машуля увлеклась. Тему управления мы с ней уже неоднократно обсуждали, и, видимо, теперь она все наши общие мысли решила вывалить на голову бедного Нико́лы разом.
— А что вы намерены делать с теми, кто правит миром сейчас?
— Ничего. Им просто предстоит потесниться.
— Забавно. Вы собираетесь потеснить власть императоров, королей и президентов?
— Вы, кажется, не понимаете, кто управляет миром на самом деле.
— И кто же, позвольте узнать?
— В первую очередь обстоятельства. Да-да, миром управляют обстоятельства и, естественно, те, кто эти обстоятельства создаёт. Незачем свергать императоров и королей, не надо убивать президентов, всё это крайне радикальные меры, зачастую не приводящие к нужному результату. Нет, надо просто менять обстоятельства, и если вам удастся это сделать, то будущее изменится так, как вы пожелаете.
— И как же вы будете… менять обстоятельства?
— О-о… а вот это как раз самое трудное, и учиться мне этому предстоит всю жизнь.
— Да, — усмехнулся князь, — без опыта и знаний у вас уж точно ничего не получится.
— Тут вы, безусловно, правы. Но я ведь не завтра пойду миром управлять. Сначала научусь управлять тем, что имею. Получится — пойду дальше, нет — значит, я слишком много на себя взяла.
