-- Инти, но как же ты... неужели ты ради этого отпрашивался с фронта?

-- Я был легко ранен, так что мог с чистой совестью ехать в столицу на лечение. Официально столичными делами занимался Колючая Ягода, да вот только... Ну не хотелось доверять ему дела, касающиеся, в том числе и чести моей семьи. Так вот, никаких оснований для обвинений не нашлось, а источник слухов можно было свести к нескольким заправским сплетникам, которые со смертью Зоркого Глаза стали хаять других возможных претендентов, включая меня -- Инти вздохнул. -- Ну, я в этом плане очень уязвим, раз такими делами занимаюсь, да и женился со скандалом, но сплетни ходили про всех сколько-нибудь вероятных кандидатов, кроме Горного Льва. Из чего можно сделать вывод, что он стоит за всем этим. Да вот только доказать этого я не могу.

-- А что Пумий Хвост мог про меня Луне наговорить?

-- Да кто же его знает. Это всё грязь такая, что пересказывать стыдно. Думаешь, отчего моя жена не в столице живёт, а здесь? Ну, сначала пошли сплетни за спиной, будто я её до свадьбы соблазнил или даже осилил. Это враньё, но будь бы оно даже и правдой ? люди благородные не стали бы такое перетирать, это низко и мерзко. Но когда она сидела на приёме, вдруг заявился нахал и стал говорить о её позоре прямо ей в лицо, да ещё вдобавок обвинил в том, что она мне рога наставляет... С ней случилась истерика, и потом она сказала, что больше принимать людей не способна, всё трясёт от мысли, что это ещё раз повторится. Бедняжка после такого должна была себя изнасилованной чувствовать. Да и нелепость обвинения любому очевидна, я уверен, что Морская Волна меня любит и никогда бы по доброй воле мне не изменила! Ну, в общем, пришлось её посылать подальше от столицы для успокоения нервов.

Инти опять вздохнул:

-- Нет, я уверен, что того хама тоже Горный Лев подослал. И вообще такому человеку, как Горный Лев, нельзя доверять страну. Никак нельзя, надо всё сделать, чтобы не допустить его победы.

-- А на него самого нет компромата?

-- Есть, но не хотелось бы к нему прибегать. Горный Лев любит апеллировать к своей чистокровности. Но это -- ложь, и он знает об этом.

-- Откуда об этом знаешь ты?

-- Такая уж у меня работа -- копаться в чужих связях. Знаешь, что одной из жён отца Горного Льва была Сара, дочь Давида?

-- Я даже не знаю, кто такой этот Давид.

-- Один марран, то есть крещёный еврей родом из Испании. При Манко в Тавантисуйю временно и постоянно жило не так уж мало европейцев. Ну а марран, с одной стороны, был настроен антииспански, так как инквизиция его родню пожгла, а с другой -- обладал многими талантами по части налаживания контактов. В своё время Давид принёс не так уж мало пользу нашему государству, ибо смыслил в европейской торговле во много раз лучше любого тавантисуйца, однако, сочтя, что за его заслуги ему многое должны прощать, проворовался и был казнён. У отца Горного Льва было две жены, Сара, дочь Давида, и другая, из рода инков. Так вот, обе они родили одновременно, мальчика и девочку, причём Сара умерла при родах, а вторая прожила ещё лет десять и воспитывала мальчика и девочку, не делая между ними особого различия. По метрике, девочка была от Сары, а Горный Лев от выжившей жены, но на самом деле тут есть сомнения. Ведь отец Горного Льва, думая о будущей карьере мальчика, мог специально указать в метрике неверные данные. Конечно, говорить о таком вслух ни к чему, всё-таки отец Горного Льва отдал свою жизнь в бою за Родину, да и кто сказал, что он обязательно нарочно напутал? Мог и случайно, поражённый горем от смерти любимой жены. Но вот только сестра Горного Льва и кожу имеет тёмную, и волосы прямые, без намёка на завитки, да и её сын-юноша никогда не пользуется бритвой, а щёки у него гладкие, а сам Горный Лев и его Львёнок бритвами пользуются. Так что врёт он про свою чистокровность, и его бритые щёки не краснеют при этом.

-- Отчего же ты его не разоблачишь?

Инти вздохнул:

-- Сделав так, мы можем выиграть тактически, но не стратегически. Мой отец склоняется к тому выводу, что нашему государству, чтобы не погибнуть, нужно перейти к тому, чтобы Первым Инкой мог стать любой инка независимо от происхождения, ибо среди потомков Манко может не оказаться достойного. Закон, как ты знаешь, допускает такое, но что прикажешь делать с общественным мнением? Однако будет много лучше, если Горный Лев не будет выбран как недостойный, а не как сын белой женщины. А кроме того, его сторонники мне всё равно не поверят, мол, клевещу, а доказать я ничего не могу. Даже если обыскать дом Горного Льва и найти там бритву со следами использования, что это докажет? Иногда зачатки бороды и у чистокровных тавантисуйцев бывают. Кроме того... пусть лично я щёк не брею, но сомнения в моей чистокровности тоже есть. Есть сомнения, что отец моей матери был её природным отцом. Всё это уже не проверишь, но вытащить на свет при желании можно.

-- Ладно, что сейчас о Горном Льве говорить. Лучше посоветуй, как мне быть. Как мне отмыться перед Луной от неведомых обвинений? Мне дурно от мысли, что она считает меня мерзавцем и преступником.

-- Думаю, что, прожив с тобой рядом несколько дней, она изменит своё мнение. Или попробуй при случае с ней поговорить.

После бани в выделенной ему комнате Асеро с некоторым удивлением обнаружил зеркало и убедился, что Инти ему не лгал. На вид он вполне себе ничего, по крайней мере, со свежевымытой головой, но только как убедить Луну, что он вовсе не чудовище? Тем паче, что у него не минутное увлечение, а влюбился он, похоже, всерьёз.

На следующее утро, стоя на крыльце и любуясь роскошным, но несколько запущенным розовым садом, Асеро с грустью думал о том, что эти цветы, занесённые сюда из Европы, там являются символом девичьей красоты и страстной любви. И что его любовь безнадёжна. Инти, увидев его грустно-восхищённый взгляд, понял его по-своему:

-- Видишь, как запущено стало.

-- Всё равно красиво.

-- Раньше моя мать под всеми кустами рыхлила землю и выпалывала сорняки, а теперь ей это не по силам. А значит, всё это великолепие обречено, если её никто не заменит. Моя жена слишком с детьми занята, а младшие сёстры к работе в саду равнодушны.

-- Но у тебя есть право на слуг.

-- Есть, но я не хочу отрывать людей от более важных дел. У моего отца и без того людей не хватает, а за нашим замком тоже следить приходится.

-- Да вижу уж, как следят, раз сестру твою укараулить не могут.

-- Ну, она тоже с детства к играм в разведчиков приучена. Так что натренировал я её себе на голову, конюх прав, -- потом Инти вздохнул и с грустью добавил. -- Знаешь, глядя на эти розы, мне теперь кажется, что и мой отец тоже не в силах выпалывать сорняки, а значит, что и нашему саду может прийти конец.

Асеро понял печальный смысл, таившийся в словах Инти. Ведь поэтическое сравнение его родины с цветущим садом было привычно слуху любого тавантисуйца.

-- Значит, нужна хорошая смена. Я уверен, что ты сможешь стать хорошей заменой своему отцу.

-- Если доживу, -- мрачно ответил Инти.

-- У тебя что, проблемы со здоровьем?

-- На здоровье не жалуюсь. Но впереди ещё немало опасностей. Ладно, хватит об этом, мы же на отдыхе! Лучше всего мы поедем в лес на охоту, возьмём с собой Морскую Волну и Луну.

-- А тебе нравится охотиться? Я с каньяри на всю жизнь настрелялся.

-- Дело не в том, что мне нравится или не нравится, но мне это в том числе и для дела необходимо.

-- Вот как?

-- Видишь ли, если всё будет благополучно, то мой отец думает посылать наших людей к охотничьим племенам, которым грозит опасность со стороны белых. А среди охотников тот, кто сам охотиться не умеет, авторитетом пользоваться не будет.

-- Это верно. Но всё-таки это как-то...

-- Смущает? А судьба той ламы, которую тебе на ужин подают, тебя не смущает? Убивать самому, по крайней мере, честнее, нежели поручать это другим. По службе, впрочем, мне приходилось действовать и так и эдак. Впрочем, если нас сошлют на окраины, там таким образом придётся заботиться о мясе волей-неволей. А сегодня больше будем наслаждаться природой, но оружие на всякий случай с собой возьми, мало ли в лесах хищников.