ГЛАВА 19

Форт Уильям

1757 г.

САМЫЕ СЕРЬЕЗНЫЕ проблемы назревали в Нью-Йорке, где Лаудун оставил оборону озерной границы в слабых руках генерала Дэниела Уэбба, человека, который в 1756 году в ответ на слухи о продвижении французов по долине Мохок разрушил форт Булл, завалил Вуд-Крик деревьями и приказал отступить к Герман-Флэтс. То, что Уэбб оставался третьим по рангу офицером Лаудуна, объяснялось главным образом неугасающим доверием покровителя Уэбба, герцога Камберлендского, который не оставил Лаудуну иного выбора, кроме как доверить командование ему. Хотя в одном из последних писем, которые он написал из Нью-Йорка перед отъездом в Луисбур, Лаудун призывал Уэбба создать передовой пост на северной оконечности озера Джордж и, по возможности, осадить форт Карильон, Лаудун, вероятно, понимал, что от него можно ожидать не более чем защиты Нью-Йорка от вторжения. Это произошло лишь отчасти потому, что главнокомандующий не доверял «робкому, меланхоличному и «рассеянному»» Уэббу с его прискорбной склонностью к панике и чрезмерным реакциям. Желание Лаудуна сделать экспедицию к Луисбургу шоу всех красных мундиров заставило его выделить Уэббу только два регулярных полка, чтобы усилить сомнительные боевые возможности 5500 необученных провинциалов. Однако, прежде всего, о наступательных действиях не могло быть и речи, поскольку форт Уильям Генри, британский пост, охранявший основные подступы к верхней части долины Гудзона на южном конце (или в верховьях) озера Джордж, уже был поврежден внезапным нападением^[244].

В середине марта пятнадцать сотен канадцев, французов и индейцев под командованием жилистого, стриженого младшего брата генерал-губернатора, Франсуа-Пьера Риго, подошли к форту по замерзшему озеру и четыре дня изводили его небольшой зимний гарнизон. Налетчики были вооружены только лестницами, а не пушками, и поэтому у них было мало шансов захватить форт, если только они не смогли бы застать врасплох его коменданта. Так случилось, что форт Уильям Генри в ту зиму находился под весьма компетентным командованием человека, который его спроектировал, майора Уильяма Эйра; и Эйр не допустил ни одной ошибки при руководстве его обороной. Однако перед тем как рейдеры ушли в Тикондерогу, они сожгли все хозяйственные постройки форта, включая казармы, несколько складов, лесопилку и госпиталь, открытые бато и полуразрушенный шлюп, стоявший на причале у озера^[245].

Хотя его защитники понесли лишь незначительные потери, а деревянно-земляные стены не были тронуты ничем тяжелее мушкетных шаров, ущерб, нанесенный форту Уильям Генри как стратегическому форпосту, был серьезным. Ценные припасы, которые пришлось бы везти из Олбани, и внешние здания, на восстановление которых ушли бы недели, были наименее значительными потерями. Более серьезной была потеря бато, без которых нельзя было перебросить войска вниз по озеру против форта Карильон; но самой пагубной была потеря шлюпа, в результате чего у форта оставалась только одна пригодная к эксплуатации канонерская лодка, которую можно было спустить на воду весной. Как показал опыт зимы, форт Уильям Генри был в безопасности от нападающих, у которых не было артиллерии. Однако если англичане не смогут овладеть озером Джордж с помощью вооруженных судов, они не смогут помешать вторгшейся французской армии привезти осадные пушки из форта Карильон. Чтобы построить замену потерянному шлюпу, потребовались бы недели труда, после того как из Новой Англии были доставлены корабельные мастера. Тем временем форт Уильям Генри будет уязвим для любой осады, которую решит устроить маркиз де Монкальм.

Рейд Риго поставил британцев в Нью-Йорке в невыгодное положение еще по одной причине: из-за потери разведданных. В начале зимы гарнизон Эйра в форте Уильям Генри насчитывал около сотни рейнджеров под командованием капитана Роберта Роджерса. Но Роджерс возглавил их в январе во время неудачной разведки против форта Карильон, в результате которой погибло почти четверть этого числа, а сам он получил ранение, которое потребовало лечения в Олбани. Он поправится и вернется в форт только в середине апреля. Учитывая эти обстоятельства, рейнджеры не смогли бы уйти далеко от форта, даже если бы условия им благоприятствовали. Но после набега Риго в лесах вокруг озера Джордж появилось множество индейцев — союзников французов. Слухи о поражении Роджерса и авантюре Риго привели сотни воинов из племен оттава, потаватоми, абенаки и каунавага в форт Сен-Фридрих и форт Карильон весной 1757 года. С апреля по июнь под руководством своих вождей и канадских офицеров, таких как Чарльз Ланглайд (который руководил разрушением Пикавиллани в 1752 году и помог победить Брэддока в 1755 году), они совершали набеги на английские аванпосты и устраивали засады на поезда снабжения в лесах между фортами Эдвард и Уильям Генри. Индейцы и канадские иррегуляры настолько эффективно удерживали рейнджеров в окрестностях британских фортов, что генерал Уэбб и его старшие офицеры были лишены практически всех сведений о подготовке французов к предстоящим кампаниям. Если бы они знали, что их ждет, Уэбб и его подчиненные могли бы более активно подготовиться к лету, но к началу июня гарнизон форта Уильям Генри так и не приступил к ремонту^[246].

Уэбб и его офицеры не знали, что с конца лета 1756 года среди индейцев pays d'en haut — верхнего бассейна Великих озер — развернулась самая успешная кампания по набору войск в истории Новой Франции. Энтузиазм генерал-губернатора Водрёйя по поводу использования индейских союзников и широко распространенные сообщения о победах французов при Мононгахеле и Освего привлекли воинов с огромной территории для участия в главной кампании, запланированной на 1757 год: наступлении на форт Уильям Генри. Монкальм, все еще недовольный неконтролируемым поведением своих воинов из племен абенаки, каунавага, ниписсинг, меномини и оджибва после капитуляции при Освего, больше, чем когда-либо, сомневался, стоит ли полагаться на индейцев, но их пересилило огромное количество воинов, появившихся в Монреале и фортах озера Шамплейн с осени 1756 года до начала лета 1757 года. Рассказы, которые оджибва и меноминцы несли домой на Великие озера после падения Освего, «произвели большое впечатление», — отметил помощник Монкальма; «особенно то, что они слышали, как все там купались в бренди». Не меньшее значение, возможно, имела новость о том, что Монкальм готов был выкупить английских пленников у их индейских поработителей после битвы. Как бы то ни было, индейцы пришли в количестве, которое превзошло даже самые смелые надежды Водрёйя, и среди них были воины, проделавшие путь в пятнадцать сотен миль, чтобы присоединиться к экспедиции^[247].

К концу июля около 2000 индейцев собрались в форте Карильон, чтобы помочь армии из 6000 французских регулярных войск, морских отрядов и канадских ополченцев, которую Монкальм готовился вести против форта Уильям Генри. Более 300 оттавов прибыли из верховьев озера Мичиган; почти столько же оджибва (чиппева и миссиссауги) с берегов озера Верхнее; более 100 меноминов и почти столько же потаватами из низовьев Мичигана; около 50 виннебаго из Висконсина; воины саук и фокс с еще более далекого запада; несколько миами и делаваров из страны Огайо; и даже 10 воинов из Айовы, представлявших народ, который никогда прежде не появлялся в Канаде. В общей сложности 979 индейцев из pays d'en haut и среднего запада присоединились к 820 католическим индейцам, набранным в миссиях, которые простирались от Атлантики до Великих озер — ниписсингам, оттавам, абенакисам, каунавагам, гуронам-петунам, малекитам и микмакам. При наличии не менее тридцати трех наций, стольких же языков и разного уровня знакомства с европейской культурой проблемы контроля над ситуацией возрастали еще больше, чем обычно. Поскольку Монкальм понимал, что «в лесах Америки без них не обойтись, как без кавалерии на открытой местности», он делал все возможное, чтобы приспособиться, умиротворить и польстить своим союзникам. Но, как он знал лучше, чем кто-либо другой, он не мог командовать ими. Монкальм мог полагаться только на убедительные способности отцов-миссионеров, торговцев-переводчиков и офицеров-воинов вроде Лангладе, которых он «прикреплял» к каждой группе в надежде добиться ее сотрудничества^[248].