Так оно и произошло. Следователь допрашивал меня трижды и после этих допросов я получал полное одобрение моего адвоката. То есть я нигде не сказал лишнего и во всем прислушивался к тому, что она мне советовала.

Судебное заседание было назначено на середину декабря. Прошло всего около декады с момента моего задержания. Хотя по словам адвоката и следователя дело не стоило и выеденного яйца, я все же несколько волновался, хотя бы потому что впервые попал в такую переделку, и кто знает, как поведут себя присяжные. Ведь Лили Трумэн в отличие от меня местный житель. Она и родилась здесь и без выезда прожила все девятнадцать лет. Оказалось, что она на целый год старше меня, о чем раньше я и не знал. А суд присяжных порой бывает просто непредсказуемым. Вот решат они что лучше заступиться за местного жителя, чем за пришлого варяга и все. Будь местный хоть десять раз виновен, его оправдают. Но это так, отвлеченные думки, больше взятые из книг и фильмов, чем из реальности, хотя кто знает, ведь и сценарии к фильмам подобного рода тоже пишут исходя из жизненных ситуаций.

Оказывается, помимо присяжных здесь имеется еще и судья. Он и ведет все дело, опрашивает свидетелей, потерпевших, обвиняемого, защиту и именно он выносит приговор после голосования присяжных.

Здесь как раз произошел довольно забавный случай. После представления адвоката, судья с мимолетной улыбкой поинтересовался.

— Мне можно уже выносить оправдательный приговор, сеньора Гонсалес?

— Разумеется, сэр. Ведь вы же знаете, что я не берусь за дела, которые считаю провальными.

Судья в ответ только смущенно кивнул головой.

Суд начался как обычно начинаются все подобные мероприятия. Ввиду того, что слушалось дело об изнасиловании, суд, чтобы не предавать его большой огласке происходил в закрытом режиме. Поэтому кроме истца, ответчика, их родителей и заявленных свидетелей посторонних в зале суда не было.

Вначале допросили потерпевшую, которая в мрачных тонах рассказала о том, что я такой сякой, обманул доверившуюся ему девушку, обманом завлек ее в свой дом, где и изнасиловал, несмотря на ее сопротивление, и мольбы о том, что этого делать не нужно. К этим словам была предоставлена справка о полученных ею повреждениях выданная в женском отделении местной больницы. Из заявленных свидетелей выступала только мать потерпевшей, которая в мрачных тонах рассказала о том, как ее девочка прибежала посреди ночи вся в изодранном платье и рассказала о моем надругательстве над ней. После которого они съездили в местную больницу, где Лили оказали необходимую помощь и выдали справку о нанесенных телесных повреждениях.

Затем суд выслушал мою версию событий подготовленную с помощью моего адвоката. Причем во время моего рассказа о подслушанном разговоре меня несколько раз перебивали Лили и ее мать, криками о том, что ничего подобного не было, несмотря на неоднократные замечания судьи.

После этого дали слово моему адвокату. Адвокат с разрешения судьи задал несколько вопросов потерпевшей. Одним из них был вопрос о комнате, где произошло изнасилование. Лили довольно подробно описала нашу гостевую комнату, отчего я едва сдержал свой смех. На вопрос судьи что меня рассмешило, я ответил, что ни разу за все знакомство не приглашал подругу в свой дом. А эта комната закрыта на ключ, и мы ей не пользуемся с момента покупки квартиры. То есть там есть кое-какая обстановка, но мы туда не заходили довольно давно. А о наличии в ней мебели и то как она там расставлена легко узнать просто, взглянув в окно с улицы. Поэтому меня и насмешило то, что сказала «потерпевшая».

— Это не доказательство! — Вскричала ее мать. — Ты просто навел порядок в той комнате после преступления, а сейчас пытаешься обвинить мою девочку во лжи, придумывая разные отговорки.

Дождавшись окончания высказываний мой, адвокат попросила слова и сказала, что в комнату действительно не заходили больше года и этому есть доказательство. После чего был вызван офицер полиции, который и осматривал мой дом. Он дал показания о том, что комната действительно была закрыта на ключ и ее открыли только по его просьбе, после чего он убедился, что комнату действительно не посещали очень долгое время. Мать подруги вновь начала кричать о том, что там был просто наведен порядок и офицер лжет, пытаясь покрывать преступника, то есть меня. Судья утихомирил женщину сказав, что если услышит из ее уст что-то подобное еще раз, то следующее дело будет уже о клевете на сотрудника полиции. Офицер же сказал, что порядок в комнате, разумеется навести возможно, но вот каким образом тогда обвиняемый покрыл все поверхности в этой комнате годовым слоем пыли, и куда делись следы изнасилования на ней, он просто не представляет.

— И именно нетронутая пыль, лежащая на всех горизонтальных поверхностях в этой комнате, является лучшим доказательством, что комнату не посещали уже очень давно. А через уличное окно действительно можно получить представление об обстановке и ее расположении в комнате.

После того, как к делу были приобщены справки об обследовании дома, адвокат продолжил опрос «потерпевшей». Вопросы больше касались самого изнасилования и какие именно повреждения были мною нанесены. После перечисления всего, и уверения в том, что хотя это и было изнасилованием, но никаких извращений при этом не произошло, адвокат попросил у судьи проведения повторной экспертизы.

— Зачем? — Удивился судья. — В справке выданной местной больницей все указанно, потерпевшая дала показания, которые соответствуют написанному, поэтому я не вижу повода к повторной экспертизе.

— Дело в том. — произнесла моя защитница, — что справка, находящаяся у вас подписана именами Мэри Трумэн и Кэролайн Смит. Первая является матерью потерпевшей, а вторая ее двоюродной сестрой. Да, обе они при этом служат в женском отделении городской больницы. Первая в качестве медицинской сестры, а вторая лечащего врача. Но в связи с близкородственными отношениями с потерпевшей они не имели право заверять подобные документы. Следовательно, это справка недействительна, как и проведенная экспертиза.

— Это правда? — Удивленно произнес судья. — Мисс Трумэн, я вас спрашиваю?

— А что мне оставалось делать? Или нужно было ехать посреди ночи в Рино, чтобы искать правду там⁈

— А что в нашей больнице больше нет врачей, которые могли бы провести подобное мероприятие?

— Я просто не знала, что так делать было нельзя.

— Вы служите старшей медсестрой уже сколько?

— Девятнадцать лет.

— И вы не знаете о правилах проведения экспертизы⁈ И похоже не только вы, но и ваша сестра.

Судья сделал какие-то пометки на листе бумаги.

— После окончания этого дела я буду ставить вопрос о вашей профессиональной компетенции.

Что это означает, я узнал после приговора.

После чего обратился к защитнику.

— Я не против проведения экспертизы. На какой день она будет назначена?

— Я думаю, что это недолго. Главный врач городской больницы, его заместитель и дежурный медицинский эксперт городской полиции ожидают в соседнем кабинете. Вот их документы.

Адвокат передала судье какие-то бумаги. В этот момент опять подали голос моя бывшая подруга и ее мать с протестом проведения экспертизы этими врачами, мотивируя тем, что они мужчины и имеют совершенно другую специальность.

— Я отклоняю протест. — Судья стукнул молотком. — Они в первую очередь врачи и документы подтверждают их компетентность в данном вопросе. Тем более, что главный врач является травматологом по своей специализации.

— На время проведения экспертизы суд объявляет тридцатиминутный перерыв.

Через полчаса, суд продолжился. Первому судья дал слово медицинскому эксперту с объявлением результатов только что проведённого исследования.

— Мною, Джорджем Картером -директором городской муниципальной больницы города Элко, Главным врачом травматологического отделения этой же больницы Йозефом Шнеллером и медэкспертом полиции города Влад Бартом было проведено обследование тела потерпевшей в результате предполагаемого надругательства Лили Трумэн возрастом девятнадцать лет и четырех месяцев.