«Надеюсь, что это не будет наглостью с моей стороны?» — вежливо интересуется Тэхён, учтиво склоняя голову перед Джинсо.

«Всё нормально, — успокаивает он. — Как я могу отказать человеку, от которого зависит девяносто процентов успеха шоу? Что подписать?»

«Если Вы сподвигнете её на то, чтобы потреблять меньше кофеина, то будет супер, — усмехается Тэхён. — Сможете написать, чтобы перешла на жасминовый чай?»

«Нет проблем, — пожимает плечами Джинсо. — И можно на «ты»? Мне так комфортнее».

«Хорошо, спасибо ещё раз, — Тэхён кланяется и уже собирается уходит, как вдруг останавливается: — Можешь не говорить ей, что это я попросил?»

«Но…» — пытается возразить Джинсо, а Тэхён перебивает его:

«Я не хочу, чтобы она знала, что это я попросил подписать для неё журнал», — услышанное порядком удивляет, и хочется разозлиться на Тэхёна, но Джи не может.

Их диалог обрывается через пару реплик, но Джи уже не особо вслушивается. Извлекает наушники и флешку, убирая их в рюкзак, а сама даже не сразу замечает, как Хумин уже нетерпеливо требует рассказа:

— Ты посмотрела? Что там было? — не унимается он, и Джи приходит в себя:

— Ничего, — мотает головой, как будто Хумин её сейчас видит. — Там пусто. Видимо, я одолжила её кому-то и забыла об этом. Оставлю себе.

— Забирай, — разрешает Хумин. — Ладно, я уже почти приехал, так что отключаюсь. Не забудь сдать пропуск.

— Не забуду, — бубнит Джи, откидываясь на спинку кресла.

— Тогда до встречи, — прощается он, сбрасывая звонок.

— Пока, — нехотя произносит Тэджи, хотя её уже никто не слушает.

Интересно, зачем он попросил Джинсо подписать для неё журнал? Просто хотел загладить вину или Джи уже тогда ему нравилась? Да ещё и не захотел, чтобы она об этом узнала. Это ведь произошло уже после той злосчастной вечеринки. Может, это был его способ искупления — не только за дурацкий инцидент с кофе, но и за пьяный поцелуй?

Задерживаться в офисе больше нет смысла, ведь никто не придёт. И Джи поднимается с места, отключает компьютер и задвигает стул. Протирает пыль со столешницы, выравнивая клавиатуру и мышку параллельно краю, будто кто-то потом будет оценивать самое аккуратное рабочее место. Коробка получилась тяжёлая — в ней практически одна бумага и неиспользованная канцелярия, которую Джи не видит смысла забирать. Так что она безжалостно сортирует мусор, а коробку с листами забракованных сценариев выбрасывает в ящик на переработку.

…прошлое больше её не тяготит.

Чтобы вернуть пропуск, приходится зайти обратно в офисное здание. Джи тратит на это не больше двадцати минут, но когда выходит обратно на улицу, то на небе уже хозяйничают облака, а в воздухе пахнет озоном и мокрым асфальтом.

— Прекрасно, — вздыхает Тэджи, проклиная себя за то, что решила не брать сегодня зонтик. Дождь тёплый, но промокнуть всё же не очень хочется.

— Не любишь дождь? — до боли знакомый мужской голос раздаётся в унисон раскату весеннего грома.

Ким Джинсо стоит рядом и с любопытством смотрит на серое небо, как будто разглядывает картину на выставке современного искусства. Природа — самое высшее в мире искусство. Ничто в её творениях не повторяется дважды. Каждый миг уникален, каждый сезон года не похож сам на себя, вопреки неумолимой периодичности.

…люди тоже уникальны.

Они могут улыбаться, изнутри разлагаясь. Могут ненавидеть, любя всем сердцем. Могут быть искренними с другими, но лгать самим себе.

Джи тоже долго занималась самообманом. Но сейчас, глядя на Ким Джинсо настолько близко, становится очевидно — это больше никогда не повторится. Простая случайность, почему-то ставшая на какое-то время обыденностью.

— Люблю, — пожимает плечи Джи. — Просто не взяла сегодня зонт.

— Я тоже люблю. Но только когда сижу дома, а не мотаюсь по работе, — усмехается он, поворачивая на неё голову и глядя сверху вниз. — Освободила кабинет?

— Откуда знаешь? — удивляется она.

— Из окна видел, как ты сортируешь мусор, — он кивает куда-то в сторону. — А я документы подписывал, — зачем-то рассказывает он. — Сейчас в аэропорт едем. Улетаю в Париж, — он с опаской смотрит по сторонам, а затем наклоняется ближе к Джи, отчего повергает её в ступор. — Это будет мой дебют в качестве модели, но это очередной наш секрет, хорошо?

Он немного отстраняется, подмигивая ей, а Джи нерешительно кивает, негласно давая клятву хранить этот секрет, как зеницу ока.

…так близко.

Пялиться совсем неправильно. Но Джи отчаянно пытается запомнить каждую родинку на его лице, которые обычно прячутся под плотным макияжем. Каждую морщинку в уголках глаз, которых никогда не видно на снимках из-за ретуши. Такой настоящий, что кажется абсолютной иллюзией.

Сердце трепещет, но не так, когда Кан Тэхён целовал её на лестнице и в беседке. Это совсем другая форма проявления любви — искренней и чистой. Не опороченной прошлыми обидами и новыми ошибками. Она очевидно безответная, но почему-то кажется, что большей взаимности Мин Тэджи ещё никогда не ощущала.

— Ты же знал, что я твоя фанатка? — тихо спрашивает Джи, боясь, что кто-то их услышит.

Но дождь с такой силой тарабанит по стеклянному козырьку над входом, точно прямо сейчас над их головами алмазы разбиваются в мерцающую крошку. А на лице Джинсо поблёскивает лукавая улыбка, от которой голова кругом идёт.

— Да, — просто отвечает он, отстраняясь и поворачивая голову в сторону подъезжающего тонированного автомобиля.

Похоже, их время на исходе, и другого шанса больше не будет.

— Спасибо, — от волнения голос ломается, когда Джинсо опять на неё смотрит, и Джи с трудом проглатывает вязкую слюну, слыша теперь лишь бешенный стук собственного сердца. — Спасибо за то, что ты сделал для меня, — она мнётся, подбирая правильные слова. — Для всех нас.

Встреча кумира и фанатки такая же нелепость, как и их расставание. Но Джи уже нечего терять. Контракт закончился, так что можно не молчать. Хочется столько всего сказать, но нельзя. Да и есть ли смысл? Благодарность действительно искренняя, и Джи рада, что смогла наконец-то сказать ему спасибо за каждый пластырь, которыми он бережно склеивал её сердце годами.

— И тебе спасибо, Мин Тэджи, — улыбается он.

— Мне-то за что? — небрежный смешок слетает с её губ, и Джи ничего не может с собой поделать.

…слишком нервничает.

На лице Джинсо снова появляется та самая глянцевая улыбка, от которой становится приятно, но всё же чуточку больно. Лёгкие заполняются прохладой весеннего дождя, а внутри всё полыхает, точно в жерле вулкана. Киноплёнку этих воспоминаний Джи никогда не сможет пересмотреть, но и забыть тоже не посмеет.