Я просидел у постели совсем немного: убедился, что жена не проснется, и сдал пост сиделке, суровой даме лет пятидесяти с лицом, будто высеченным из гранита. Вот такой мне всегда представлялась фрекен Бок. А сам помчался в гостиницу, где в сейфе лежал остаток «Панацеума». Даже если вылезет наружу еще один случай применения, мне уже все равно, здоровье жены дороже, чем любые договоренности с князьями. Гота я предупредил, просто сказав, что собираюсь вводить тот же препарат, который спас меня в Милане. Он кивнул, тяжело вздохнув.

Но утренний обход утешения не дал: температура держалась, выделения были со слабым гнойным запахом.