По мнению ГУГШ наличием винтовок покрывалась в полной мере потребность в них армии. Поэтому по представлению образованной при ГУГШ комиссии о распределении мобилизационных запасов, утвержденному военным министром 2 (15) декабря 1910 г., состоявшие в излишке 400 000 берданок были обращены в охотничьи ружья или в лом металла, чтобы, как на этом настаивал представитель государственного контроля, «не загромождать бесполезно и без того обремененные артиллерийские склады» и кстати не расходовать деньги на смазку и чистку излишних винтовок.

Мало того, по представлению ГУГШ, считавшего наличие винтовок в избытке, военный министр генерал Сухомлинов распорядился:

а) в том же 1910 г. сократить мобилизационный запас на 338 897 3-лин. винтовок;

б) в 1912 г. сократить запас черновых стволов винтовок до 100 000 и отпустить Болгарии 3-лин. винтовок 50 000 и берданок 25 000;

в) в 1913 г. отпустить монгольскому правительству 10 000 3-лин. винтовок;

г) в 1914 г. перед началом войны отпустить сербскому правительству 120 000 3-лин. винтовок.

Между тем никакого избытка винтовок не было. Напротив, по окончании первой мобилизации в августе 1914 г. оказался недостаток около 300 000 винтовок, так как ГУГШ неправильно исчислило потребность в них: потребность определялась в 4 559 000 винтовок, а численность армии по приведении ее на военное положение в начале августа 1914 г., на вооружение которой потребовались винтовки, равнялась не менее как 4 900 000 солдат. Тогда же мобилизационный запас винтовок, предназначаемый для пополнения убыли их во время войны, был полностью израсходован выдачей винтовок на вооружение солдат, призванных из запаса.

ГУГШ рассчитывало, что убыль винтовок во время войны будет пополняться текущей работой русских оружейных заводов, на которых, по предположению ГУГШ, «в случае войны возможна была выработка до 2 000 винтовок в день». Как увидим ниже, такое предположение не оправдалось, по крайней мере в первые несколько месяцев войны, не говоря уже о том, что ежедневная убыль винтовок во время войны во много раз превышала предположительную[138].

Потребность в винтовках, определившаяся во время войны[139]. С сентября 1914 г. стало нехватать винтовок для направляемых в действующую армию команд пополнения, для призываемых ратников ополчения и новобранцев.

К ноябрю 1914 г. обнаружился недостаток в 870 000 винтовок и пришлось отправлять в армию маршевые роты пополнения лишь с 50 % и даже с 25 % винтовок.

Недостаток винтовок в действующей армии возрастал с каждым месяцем войны. В июне 1915 г. из ставки верховного главнокомандующего телеграфировали начальнику ГАУ, что «положение с винтовками становится критическим: совершенно невозможно укомплектовать части ввиду полного отсутствия винтовок в запасе армии и прибытия маршевых рот невооруженными». В начале сентября того же 1915 г. ежемесячные потери в действующей армии достигли 200 000 винтовок и на пополнение убыли требовалось 2 000 000 винтовок.

В общем, в действительности за три года войны потребовалось до 17 700 000 винтовок, в том числе:

на вооружение армии по окончании ее мобилизации около 5 миллионов;

для последующих призывов во время войны — около 5,5 миллионов;

для пополнения убыли по 200 000 в месяц в течение трех лет войны — около 7, 2 миллиона.

Согласно же мобилизационному расписанию 1910 г., считалось достаточным иметь на три года войны около 6 600 000 винтовок, в том числе:

на вооружение армии по окончании ее мобилизации — около 4,5 миллиона;

для пополнения убыли в течение трех лет войны, считая по 700 000 винтовок в год, — около 2,1 миллиона.

Таким образом, ошибка мобилизационного предположения выразилась приблизительно в 11 миллионов винтовок (или около 166 %).

На 1917 г. ставкой была установлена потребность в винтовках единовременная (для новых формирований и пополнения до штата, а также для образования годового запаса) в 800 000, в том числе русских винтовок 650 000 и японских 150 000, и ежемесячная (для удовлетворения текущих нужд армии) в 200 000, т. е. всего на один только 1917 г. потребность в винтовках определялась:

План снабжения и запасы пулеметов к началу войны. Потребность в пулеметах для вооружения войск и для мобилизационного запаса военного времени определялась в том же порядке, как и для винтовок.

По плану снабжения армии пулеметами, утвержденному в 1910 г., и по разновременно данным дополнительным указаниям ГУГШ вооружение армии пулеметами требовалось закончить к январю 1915 г. и к этому сроку должно было состоять количество пулеметов, показанное в табл. 46.

Таблица 46

Наличие пулеметов ко времени объявления мобилизации, в июле 1914 г., указано в табл. 47.

Таблица 47

Таким образом, в июле 1914 г. нехватало для удовлетворения плановой потребности 833 пулемета; между тем началась война. Ввиду этого усилена была до возможной степени производительность пулеметного отдела Тульского оружейного завода, который в последние 5 месяцев 1914 г. изготовил 828 пулеметов. В результате ГАУ к январю 1915 г. отпустило в войска и в запас всего 4 985 пулеметов, т. е. почти в полной мере выполнило задачу, поставленную планом снабжения армии пулеметами. Разумеется, такого количества (около 5 000 пулеметов почти на 5-миллионную армию) было крайне недостаточно, особенно имея в виду, что противники России, готовясь к войне, чрезвычайно усиливали техническое снабжение своих армий и имели у себя несравнимо больше пулеметов.

Потребность в пулеметах во время войны. Исчисление пулеметов по мобилизационному расписанию 1910 г. оказалось, как и в отношении винтовок, не отвечающим потребностям войны.